Историю о своем друге рассказал читатель Алексеич Алексеич:
Я хотел рассказать о нелегкой судьбе моего друга, с которым свела жизнь в такие же ноябрьские дни 1987г. Я попал в группу запасников-афганцев, отправляющихся на сборы под Ашхабад( в Келяту). Жил тогда в Алма-Ате, и компашка нас собралась неплохая. Возраст примерно один, отслужили и вернулись все с 82 по 86г., работали, некоторые были уже знакомы. Парни были и с города, и с области. Путь был неблизкий, Алма-Ата -Ашхабад, сначала автобус до Ташкента, там поездом.
Ехали весело, десяток афганцев без старшего сопровождающего, с обязательными напитками и гитарой. Пели на весь салон песни афганские, еще первых записей, не подцензурных. Выпивали, конечно. Дорожных приключений хватало. Один из нас, чуть постарше, уже успел после дембеля послужить немного в милиции, сержантом ППС. Вот его чувство справедливости и порядка все время втравливало нас в стычки с группками наперсточников, карманников и прочей шелупони, которые как мухи роились на всех южноазиатских базарах и вокзалах. Были и разборки с проводниками в поезде из-за левых билетов, с ездой на третьих полках и срывом стопкрана. Со встречей с афганцами-дембелями на Ташкентском ж/д вокзале и ностальгией.
Но это другая история. А нынешняя про нашего попутчика-офицера, ехавшего в отпуск к родителям в село под Чимкентом. Он был десантник, на нас глядел настороженно, как же, десяток рыл выпивших. Но разговорились, навели контакт. Предложили поучаствовать. Оказалось, он служил в Капчагае, в 22-й бригаде, старлей, ком.группы. Был он всего на пару-тройку лет постарше нас, так что проблем с общением не возникло. В Афган не попал, натаскивал молодых бойцов. Но за границей уже побывал. Закончил танковое училище, попал в Чехословакию, а оттуда к нам в Капчагай.
Он танкист, но начальство сказало-ты ж комвзвода танковой разведки, спортсмен, каратека, на заборы прыгаешь, вот в разведку и пойдешь. И пошел. Офицеров там не хватало, основной состав загорал в ДРА, в 177ооспн и других. Потому часть была кадрированная, собирали всех. Мы его, шутя, по старой памяти, называли "рафИк, ломрАй, брИдмэн", он принял. В общем, расстались хорошо. Он сошел, а мы продолжили наше веселое движение на Запад. После сборов вернулись по домам, но сдружились и часть нас еще долго общалась и дома.
И вот уже в Алма-Ате я снова встретил этого старлея при забавных обстоятельствах. Оказалось, мы с ним ухлестываем за двумя подружками-парашютистками из нашего аэроклуба. Стали общаться. Он через год на своей женился, а меня пронесло, бог в тот раз уберег. Я у него и свидетелем был.
Правда, семейная жизнь его не задалась, начались переводы и кочевки по гарнизонам, быт всё поломал, разошлись, детей завести не успели . Помните, что творилось в начале 90-ых. Армия уже трещала, сокращалась и разваливалась. Не миновало и его, после вывода бригады и сокращения он был за штатом, ненадолго был отправлен в Чирчик в спецназовскую учебку. Потом перевод в Ак-Тогай( под Балхашом, Казахстан)в 55 ДШБр.
А в 92-м начался драп и вывод многих частей в Россию. Некоторые, местные, оставались, многие увольнялись, кому-то предлагали служить с понижением в должности. Вот и ему предложили под Новосибирск, на выбор, или в морскую пехоту, или в Бердскую Брспн, но опять группером, хотя он уже получил капитана. Он выбрал Бердск. Был по натуре романтик, под песню Газманова "Офицеры" слеза выступала. Дружить мы не перестали, хоть жизнь и развела. Он заезжал ко мне, забрал родителей и перевез к себе. А я у него бывал, проездом к своей родне на ДВ.
А вскорости началась Чечня. Офицером Витя был неуживчивым, с начальством не особо ладил. Говорят, там в бригаде вышла у него такая история с командирами. Когда надо было убыть в командировку, он отказался везти группу молодых необстрелянных, только призванных пацанов. И в споре с начальством заявил, что сейчас пойдет в ружейку, получит АКС, построит их на плацу и расстреляет сразу здесь. Зачем? А чтоб потом их матерям забрать тела из части, а не по чеченским бандам трупы выкупая. В общем, психанул и получил жирный черный крест на карьере.
Орденов-званий не получил, но вот травма головы и последствия контузии сказались. Начал дергать головой, забывать что-то. Отправили в госпиталь, не помогло. Появилась опухоль головного мозга. Комиссовали. Перевели в гражданскую больничку, доживать. Он уже перестал узнавать окружающих, помнил мать и сестру. Я навещал его проездом, он узнавал в лицо, улыбался, но имя уже забыл, говорить почти перестал. Его не стало в 1999г., в свой очередной приезд я его уже не застал.
Похоронили его под Новосибирском, в деревне Пашино, рядом с отцом. Вот так короток и тернист оказался путь простого русского офицера, капитана спецназа Морозова Виктора Николаевича. Он не дожил и до сорока лет. У меня осталось несколько фоток и память о хорошем друге и человеке.
Помянем.