Раньше он выделялся дерзостью и несдержанностью, сразу бил обидчиков. А потом неожиданно стал много читать, наверное потому, что его мачеха именно тогда устроилась в библиотеку. И книги стали неудержимо манить к себе пацанёнка.
Конечно, за них он давно бы уже получил по физиономии от Максима. Но тот опасался приятеля, потому что не раз испытал на своей шкуре его поставленные в секции бокса, удары.
От спора мальчишек отвлёк звук подъезжающего автобуса.
И из него вышло совершенство.
Девочка, вместе с родителями.
Таких красотуль Родиону доводилось видеть только в музыкальных клипах. В норковом полушубке, в красной шляпке и сапогах, в короткой кожаной юбке – казалось она сошла с обложки модного глянцевого журнала. Девчонка скользнула равнодушным взглядом по их компании, слегка улыбнулась и изящно прыгнула на землю.
— Ух-ты, ё-маё – восхитился Яковлев. Он сидел с отвалившейся челюстью, и нагло оглядывал незнакомку.
Она фыркнула и гордо отвернулась, обходя лужу, торопливо шагнула на обочину. Вдруг модница нелепо взмахнула руками и рухнула вниз. Оступилась.
— Ха-ха-ха! — заржал над ней Максим.
А Родион, покраснев до ушей, подоспел на помощь, помог подняться.
Подбежали и её родители. Нужно заметить, что гламурный вид у девчонки основательно подпортился. Грязь растекалась по одежде, которая местами была мокрая. Прихрамывая, она гневно сверкнула на приятелей глазами.
— Пойдём, пойдём, доченька! — обняла её мать, – вот какие злые мальчишки, хулиганы, видно, местные, хохочут во всё горло над чужой бедой.
И приезжие вскоре скрылись в ближайшем переулке.
В тот же миг из-за угла остановки показалась глумливая физиономия Вовки Салтыкова. Он оттуда наблюдал за всём происходящим.
А Яковлев погоготал немного и смолк.
— Во, рухнулась, а?! — язвительно засмеялся Вовка, — ржака!
— Ну, вы и свиньи! — закричал Родька, сжимая кулаки, – не хочу больше с вами ходить!— и он рванул что есть мочи в сторону села.
Встреча с Викой, как не крути, спасла его от лютой смерти. Он ушёл тогда от обнаглевших пацанов. А они пошли в сарай, нюхать бензин. И так увлеклись, что и не поняли, что деревянное строение загорелось. Меньше часа метались по стенам каменных домов тревожные отсветы пламени. А потом всё погасло и вокруг воцарилась ночная тишина. Хватились друзей лишь на следующее утро. Да, что было, то было! Родион очнулся от воспоминаний и осмотрелся вокруг.
Село, в котором жили его родители было большим. В нём насчитывалось больше ста дворов. Жили там и молодежь и старики. Работа была, хоть и немного. Трудились в поле, в конторе, в школе, в клубе.
Дом Макарских был просторным. Спальня Родиона была самой светлой и уютной комнатой. Но парня тянуло к уединению с детства. Поэтому он и облюбовал для себя место в сарае, стоявшем на окраине участка.
Раньше в нём хранилось сено для коров. Потом тех перевели, сеном каждый год крыли второй ярус, бросали туда старые ватные одеяла и полосатый матрас от детской кровати и спали по ночам, когда приезжали гости. На этом сеновале мальчик с раннего детства обожал проводить время за чтением.
Внизу, правда жили хрюшки, но стойло было огорожено стеной, вход в него был с другой стороны. Животные были откормленными и спокойными, поэтому на такое соседство, Родька не обращал внимание.
Парень, наконец, подошёл к своему родному двору. Просиял, открыл калитку.
Отец, обнимая его, как обычно, чертыхался, таща тяжёлую сумку с книгами и приговаривая, сын туда кирпичи наложил. Тетя Нина счастливо улыбалась и была поприветливей. Она вытащила из буфета пол-литровую заначку с мутной жидкостью, подала его отцу.
— Вот, спасибо, Нинуль, — раскрасневшись от открывающейся перед ним перспективы, поблагодарил Ильич.
— Только для того, что бы вечерять с Родей!—предупредила его жена.
Нинель усадила пасынка за стол, пододвинула блинов, тарелку с вареньем, мёдом и сметаной.
— Кушай, я как знала приедешь, блины испекла. Знаю, что ты любишь мои блинчики.
Парень с удовольствием принялся есть. Блины, которые пекла мачеха, были, бесподобными. Он брал их в руку и окунал поочередно в угощения. А потом отправлял в рот. Они были ровненькими, большими, тонкими. Но не рвались, а лишь легко закручивались в трубочку. В общем блаженный вкус детства!
— Ты и с мёдом попробуй, Родь, и с вареньем, — подсказывала мачеха, — кушай, не стесняйся, если что, я ещё принесу. У меня есть.
Пока тот с аппетитом «уничтожал» блины, женщина, сидя напротив за столом, с любовью разглядывала его, приговаривая, как, мол, возмужал и похорошел.
Парень смущался. Ведь внешность у него была самая, что не наесть рядовая. От отца, наверное, подарок. Средний рост. Волнистые, русые волосы. Широкое, скуластое лицо. Мелкие черты. Только глаза он унаследовал от матери. Большие, серые, в окружении густых и длинных чёрных ресниц.
Вдруг входная дверь с грохотом отворилась и всё повернули головы на этот звук.
— Приехал! – с порога крикнула баба Клава, соседка Макарских, — ну, вот, а ты переживала, вдруг не приедет, – улыбнулась она Нине, — как не приедет, когда он уже здесь. Дай-ка, я обниму тебя, дорогой!
Родиону пришлось оторваться от еды, он встал, хотел обтереть губы от сметаны, но баба Клава схватила его охапку, прижала к своей внушительных размеров груди, и звонко чмокнула в щеку.
— Баб Клав, дай поесть юнцу с дороги, — проговорила мачеха, — не видишь, что ли, человек с города приехал. Там чипсы-шнипсы и всяка химия. А тут, натуральное всё ! Блины! Это ж роскошь для их брата.
— А я чё? – бойко отговорилась бабулька, – чмокнула и всё! Пусть себе лопает. Разок на старости лет с молодым помиловаться. Будет что вспомнить перед смертью.
— Куда торопишься то? – воскликнула Нинель, — не гневи бога. Ты баба то закалённая, всех нас ещё переживёшь. Давай тебе мужика сосватаем. Сразу помолодеешь лет на десять.
— Это с какого перепуга от мужика помолодеть можно? Они ж кровопивцы, при совместном житие кордебалет такой устраивают, мама не горюй! – парировала женщина, – вот еже ли б полюбовника…?
— Баб Клав,— потянула мачеха, опасливо озираясь на пасынка, — ты чё? При ребёнке!
— Ой, да я так, смеха ради, — подыграла Нине соседка, кокетливо поправляя шёлковый платок на голове, —никто мне не нужен. Жила без их и ещё сто лет пробуду!
Баба Клава взяла табурет, поставила его у открытого окна, села и достала, к всеобщему удивлению, огромную сигару из кармана цветастого сарафана.
Интересно ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.