Как только я вышел за ворота скита, Ванька набросился на меня:
- Слушай, либо ты мне сейчас все выкладываешь, либо пеняй на себя. Я уже очумел тут торчать. Пряник из лавки съел, свечки всем, кому мог, поставил…
- Молодец.
- Молодец! Я, знаешь ли, не собирался весь день на это тратить. О чем можно было так долго болтать с этим попом?
- Это батюшка Афанасий.
- Охренеть! Мне это о многом говорит. И что он тебе рассказал?
Я решил, что в двух словах будет достаточно передать нашу беседу с батюшкой. Зная Ванькин длинный язык, так точно.
- Нет, ты это что, серьезно? – не унимался он по дороге обратно. – Это что, получается, дед не врет, что ли, про монаха?
- Получается, нет. Прав твой дед Егор.
- Так и что теперь… как… чего делать-то будем?
- Перво-наперво, на твоем месте, я все же надел бы крестик.
- Вот еще! Слушай, ты можешь верить во что угодно, я, конечно, помогу тебе в этом деле, но прости, останусь при своем мнении.
- Дело твое, Ванька. Я просто предупредил.
На обочине шоссе мы нашли дядю Семена в его «Москвиче» на том же самом месте.
- Ну и гулять вы, ребята, - засуетился он, заводя машину, - я уж думал, заблудились. Тут связи-то нет, вы в курсе? Я бы и дозвониться до вас не мог.
- Да это Макс долго с попом беседовал, - начал Ванька, - он ему рассказывал про…
Я сильно толкнул его в бок. Вот чувствовал, что не надо обо всем докладывать – как в воду глядел.
- В общем, про что-то они там говорили, - буркнул Ванька и обиженно отвернулся к окну.
- Дядя Семен, завтра не отвезешь еще разок сюда? – я решил заручиться его согласием сразу. – Забыл сегодня свечей церковных с собой купить, хочу маме отвезти. Именно из скита. Потом у отца на могилке поставим.
- Конечно, конечно, - закивал он, - не пешком же тебе идти такую даль! Отцу на могилку – святое дело…. Эх, Саня, Саня… рано ты нас покинул…
Мне было стыдно, что пришлось соврать, но я сразу же успокоил себя тем, что в самом деле привезу маме свечей из скита и чего-нибудь еще. Теперь я уже сам начинал хвататься за свою веру в Бога, как за спасительную соломинку.
Дома у Ваньки к нам с расспросами тут же подступили дед Егор и баба Дуся.
- Чего так долго, ребятки? Мы уже переживать начали. Думали, случилось что.
- Да что может случиться, все нормально! – отмахивался Ванька. – Все хорошо. Мы же с дядей Семеном ездили.
- Да, так-то, и на дорогах всякое бывает, - нервничал дед Егор.
Я понимал, что прошлое видение, связанное с черным монахом, не дает ему покоя. Боялся старик. Знал бы он, насколько мне самому было не по себе. После разговора с батюшкой я понял, что просто так наваждение само не пройдет, и это меня пугало и расстраивало. К тому же, легкий звон в ушах снова начал беспокоить.
- Лица на тебе нет, - заметил дед Егор, - что случилось? Нога болит?
- Ага, болит, - поморщился я, вспомнив о своей ране. – Да пройдет все, не страшно!
Я спешно ретировался за угол дома и присел за дровником на маленькой скамеечке. Достал из кармана листовку, что дал мне батюшка. В ней был напечатан текст молитвы «Отче наш». Не то чтобы я не знал, что это главная молитва любого верующего. Знал, конечно. Но текст не помнил… Я прочитал молитву несколько раз и попытался запомнить. Авось, пригодится.
- Ага, вот он где! Прячется, значит! – Ванька выпрыгнул из-за угла.
Я спрятал листовку в карман.
- Слушай, ты это, извини, что накинулся на тебя тогда. Я всю дорогу думал. Я за деда-то боюсь, он, похоже, втемяшил себе в голову, что беда должна случиться, из-за этого видения. Неровен час, беду и накликает на себя. Я просто… сказать хотел, ты это… на меня можешь рассчитывать. Помогу, чем смогу. Надо в скит – значит, поедем вместе. Ты ж мой друг. Ты сам как, ничего?
- Пока все нормально, - ответил я. – Спасибо, Ванька. Ты только деду – ни слова про то, зачем поедем в скит. Не надо пугать его.
- Ладно. Дядя Семен в 10 утра будет готов. Пошли ужинать, баба Дуся зовет.
Несколько раз за вечер на меня накатывало странное чувство необъяснимого страха. Видений не было, к счастью. Каждый раз, как я слышал нарастающий звон в ушах, я принимался читать молитву, и неприятный звон отступал. Это меня обнадежило. Ложился спать я с мыслью о том, что скоро избавлюсь от этого недуга. Что-нибудь полезное батюшка точно должен был вычитать в старой книге, недаром она, наверное, сохранилась.
Августовская ночь выдалась на удивление теплой. Окна в комнате, где ночевали мы с Ванькой, были открыты. Со двора тянуло запахом влажной травы и цветов, что росли на грядках под окнами. Спокойно и хорошо было… засыпая, я даже сквозь дрему чувствовал ароматы природы и слышал шорох листьев на ветру… Вдруг что-то меня резко толкнуло. Я открыл глаза, не понимая, что могло разбудить меня столь неожиданно. В комнате было темно и тихо. Луна лила через окно на пол густое серебро. Я повернулся на другой бок и… подскочил на диване в ужасе. Над моей постелью, в ногах, возвышалась черная фигура. Я сразу понял: это был он. Мне понадобилось пару секунд, чтобы пережить первый шок, после чего я вскричал, как сумасшедший, и отполз в угол дивана, вжавшись в стену. Я зажмурил глаза и запричитал, крестясь, что было сил: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…» Резкий холод сковал тело, звон в ушах нарастал, и я… проснулся. Надо мной стоял Ванька и тряс меня за плечо.
- Эй, Макс, Макс! Ты чего? Чего орешь?
Я замотал головой, освобождаясь от наваждения.
- Он… он был здесь…
- Кто? Кто был?
- Монах…
- Никого тут не было! Я только что лег, еще заснуть не успел. Тебе привиделось, что ли?
- Не знаю…
Из соседней комнаты, шаркая тапками, вышел испуганный дед Егор:
- Вы чего, ребятки? Что такое?
- Все нормально, дед! Это Максу вон… страшный сон приснился.
- Силы небесные! – перекрестился старик и пошел обратно спать.
Я до утра больше не сомкнул глаз...
