Марина заканчивала ежемесячный переучёт посуды. Опять разбили кучу стаканов. Ну что тут поделаешь, не фешенебельное у них заведение, народ всякий бывает, и далеко не всегда аккуратный. Она, конечно, думала сперва, что у неё как у официантки хоть чаевые какие-никакие будут. Какие уже тут чаевые... Хоть бы свои не положить. И как она будет жить, когда родится ребёнок? Эх, не так они с Павликом представляли себе свою жизнь, совсем не так. При мысли о муже в глазах опять защипало. Как всё совпало: и утечка газа на заправке и брошенная кем-то тлеющая сигарета и Павлик, вечно спешивший побыстрее обслужить клиента и оказавшийся в месте взрыва...
В то, что мужа больше нет упорно не верилось. Такие обстоятельные и степенные ребята всегда были редкостью, а он ещё в школе этим отличался: домовитый, рукастый и по-взрослому рассудительный. Он ей ещё в шестом классе понравился, когда её, новенькую, посадили с ним за одну парту. Правда, тогда причины были другие. Павлик был пожалуй, единственным, кто не попытался дёрнуть новенькую за толстую льняную косичку, которую она носила вместо традиционных девчачьих хвостов. С тех пор и сдружились, а потом уже и не представляли себе, что может быть как-то иначе. Как они радовались, обустраивая свой дом! Теперь там живёт Вика с Егором, потому что Павлика угораздило занять у мужа сестры деньги на ремонт дома. Егор молодец, конечно, не растерялся после Пашиной гибели: расписка есть, денег нет, не хочешь в суд идти, тогда освободи помещение. И Вика не особенно заступалась, хоть и сестра. Впрочем, это неудивительно: она привыкла с детства, что ей нужно по максимуму, а старшей сестре - по минимуму. Причины такого отношения родителей Марина никогда не понимала.: вроде бы обе - родные дочери, обе учатся хорошо, обе по дому помогают, но Вика почему-то любимица, а она, Марина вроде Золушки -" Можешь из окна на бал посмотреть, когда всю работу сделаешь." Как можно делить детей на любимых и нелюбимых, если даже кошка всех своих котят одинаково облизывает? Вопрос риторический и задавать его некому: отец уже умер, а мама сильно болеет и видеть никого не хочет.
Невесёлые Маринины мысли перенеслись в её раннее детство. Вот её день рождения и в сумочке лежит вожделенный пупсик с одёжками, которого можно переодевать, купать в игрушечной ванне и сажать на крохотный стульчик. А вот Викин день рождения буквально через два месяца и на её кровати сидит удивительная кукла, ну совершенно похожая на настоящую девочку из позапрошлого века: длинные волосы, велюровый капор на голове, клетчатая шерстяная пелерина и маленькие кожаные ботиночки. Марине тогда показалось, что Мари из её любимой сказки о Щелкунчике пришла к ним прямо в дом, настолько реалистичной и красивой была игрушка. К ней было страшно даже дотрагиваться, не то что просить у Вики поиграть. А вот Викин портфель, в который мама вечно норовила сунуть лишний апельсин или мандарин. И вещи её Вика никогда не донашивала, а вот Марина носила всё после двоюродных братьев и сестёр, и даже просто детей их знакомых. Почему так? Да, родители не роскошествовали, но они ведь были небедные люди - своё место на вещевом рынке держали, на жизнь не жаловались. Пожалуй, по-настоящему в этой жизни её любил только Павлик. Будь он жив, выплатили бы они Егору долг и ждала бы ребёнка Марина не на съёмной убогой квартире, а в их с Павликом доме. И никто не посмел бы даже косо глянуть в её сторону, муж всегда умел заставить уважать и себя, и свою любимую женщину. Ладно, сейчас пока срок маленький, можно перебиться, а потом что? О потом думать не хотелось и Марина, вздохнув, поставила аккуратно оставшиеся стаканы на полку и засобиралась домой. По дороге надо будет ещё к матери заехать, продукты завезти, она уже третий день из дому не выходит.
Мать, как всегда, оказалась не в настроении: мельком глянув на продукты, пошла смотреть свой любимый сериал. Привыкшая уже не реагировать на неприветливые встречи Марина, затеялась варить суп с фрикадельками, который у них в семье всегда был самым любимым блюдом. Когда наступило время бросать мясные шарики и зажарку в закипевшую воду, сериал закончился и на кухне появилась мама, явно в расчёте на тарелочку горячего ароматного супа.
- Обожди, мам, ещё немного и суп будет готов, присядь пока, - обратилась к ней Марина, не отрываясь от плиты. - Как ты себя чувствуешь сегодня?
- По сравнению с твоим отцом, хорошо, - мрачно пошутила женщина и присела на табурет, - На фрикадельки свинину свежую брала?
- Конечно, свежую, домашнюю, всё как ты учила, - улыбнулась дочь.
- Это хорошо, одна радость на старости лет осталась - тарелочку супца наваристого съесть.
- Ма, ну какая старость? Ты у меня ещё о-го-го! Ну, здоровье пошаливает, это да. Но ничего, подлечишься ещё!
- Подлечусь, да. Ежели вслед за Ефим Андреичем не отправлюсь.
- Мам, ты чего? Во-первых, что за мрачные настроения, во-вторых, дедушка что, умер ?
- Ну а сколь жить-то. Ему и так за девятый десяток перевалило, сына своего пережил. Смерть ему лёгкую , говорят, Господь послал: сорвал несколько сорняков на огороде да и присел дух перевести. И отошёл враз. Вот уже почти месяц как.
- И ты вот так молчишь? И где его похоронили !? Почему без нас!
- А ты на мать не ори! Ишь, прыткая выискалась! А почему без нас? Так он жил себе распрекрасно без нас, так зачем мы ему, коли он помер? Похороны оплатить? Надо было сыну родному денег на машину в своё время дать, глядишь, и схоронили бы тогда.
- Мама ты себя слышишь вообще?, -Марина отрешенно мяла в руках фартук, - Когда это было ? Ну разве можно из-за каких-то денег на всю жизнь рассориться и даже на похороны не поехать? Ты же могла мне хотя бы сказать, раз сама болеешь. Дед же не безродный вот так умирать, чтоб чужие люди хоронили.
- А ты богачка, значит?, - мама завелась не на шутку, - Матери, вон, носишь по-скромному, хотя я тебя вырастила, а к деду, которого с малых лет не видала, такая любовь разгорелась, что всё село на поминках кормить собралась? Сколько можно вспоминать… Нам тогда с отцом твоим новая машина срочно была нужна товар возить, вас с Иришкой кормить, одевать, обувать, а он, старый хрыч, коровник новый захотел, будто в том скотинка молока не давала. Пришлось у Стёпки занимать под проценты. Вот на эти-то проценты вы и недоели, недопили и игрушек новых недополучили.
- Так это, значит, я дяде Степану все проценты оплатила, -медленно произнесла Марина.
- Что ты несёшь, что ты платила?, -не поняла её мать.
-Ну как же: недополученные игрушки, вещи, лакомства. У Вики этого всего всегда было в избытке: и игрушки дорогие, и вещи новые, и лакомства в портфеле. А у меня одёжки с чужого плеча, игрушки подешевле да в портфеле одно яблоко. Мам, а может, я вам с отцом была неродная? - наконец-то смогла заговорить Марина на давно мучившую её тему, - Ты думаешь, я не замечала никогда, что вы Вику всегда любили больше, чем меня?
Мать вспыхнула, но не сдалась:
- И с чего это ты вздумала на жизнь жаловаться? Да, Вике, может, и больше внимания было: она меньшая, беременность я перенесла тяжело, в родах чуть не померла. Ясное дело, слабый ребёнок заботы родительской требует больше. Так что ничем ты не обижена была, и давай не выдумывай лишнего.
- А в доме моём она тоже по детской слабости живёт? - Марину уже прорвало, и накопившаяся обида неотвратимо преодолевала барьер дочерней покорности, - Я, между, прочим, и тебе бы получше еду принесла, если бы на съёмную квартиру не тратилась.
..- Нечего было в долги влезать, -огрызнулась мать, - Тебе что ли, жить теперь негде?
- Негде, - печально отозвалась дочь, - Оплата за аренду квартиры заканчивается через две недели, а платить больше нечем без Павлика. А дедушка дом свой кому отписал?
- Никому он ничего не отписывал, жить до ста лет собирался, не жаловался ни на что. Стоит себе дом и стоит. А тебе-то что?
- Мам, может я хоть дедов дом возьму, раз в моём Вика с Егором поселились?
- С Викой сама разбирайся, буркнула мать и зашаркала в комнату, давая понимать, что разговор на этом окончен.
Внезапно осенившая Марину мысль теперь не давала ей покоя. В кафе она всё равно уже была кандидаткой на вылет. При приёме на работу сразу предупреждали, что декрет не предусматривается. Ещё немного времени, и беременность станет заметной, вот и прощай, работа. Преклонить голову, кроме дедушкиного дома, станет негде. Надо срочно брать расчёт и уезжать в деревню, пока Вика с Егором туда не добрались. Да, дом сейчас ничей и документы оформить на него она пока не сможет, но живого человека выдворять на улицу или просто навесить на дверь свой замок - это совсем не одно и то же. Второй раз вещи она уже сама не соберёт, хватит. Пора начинать новую жизнь и уходить в одиночное плавание.
В кафе, узнав о причинах увольнения, расчёт дали мгновенно и уже через день, нагруженная чемоданами и сумками Марина стояла у дверей добротного сельского жилища с наглухо закрытыми ставнями.
- Ну, здравствуй, дом! Милый дом!, - произнесла она, - Примешь меня новой хозяйкой? - и, не встретив возражений, открыла ключом скрипучую деревянную дверь.
Так началась новая, и совсем не гладкая полоса её жизни. Односельчане, так и не дождавшиеся родственников на дедовы похороны, держались отчуждённо и неприветливо, справедливо полагая, что ехать сюда надо было, чтобы хозяина схоронить. Огород оказался наполовину заросшим, а даже засаженная половина дала весьма скудные плоды. Животинки никакой в хозяйстве пока не завелось, а работы в деревне не оказалось, по определению. Марина уже было запаниковала, предвкушая голодное существование, но вдруг на выручку пришла соседка Никитична, в отличие от других сельчан, проникшаяся симпатией к трудолюбивой и скромной девушке.
- Ты, милая, эдак-то тут долго не протянешь, - сказала она как-то Марине, увидев как девушка ковыряет лопатой землю в поисках невыкопанной картошки, - Давай-ка друг дружку выручать будем. У меня вон хозяйство большое: и коровка, и курочки, и гуси, и кабанчик даже имеется. Не управляюсь я уже так , как в молодости. Ладушка доится у меня хорошо, надо куда-то излишки девать, а стоять на трассе по полудня мне недосуг. Чем за копейки оптовикам отдавать, лучше я тебя попрошу поторговать. И тебе и мне выгода будет. Ну как, согласна?
Конечно же, Марина была согласна. Это была ниспосланная наконец-то милость судьбы, позволяющая хоть как-то выжить в её ситуации. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, она уже на следующий день стояла на трассе с банками молока, ведёрком сметаны и аппетитными белоснежными творожными шарами, хранящими на своей поверхности свежий отпечаток марлевой сеточки. Рядом пристроилась веснушчатая Ксенька с горой жареных и печёных пирожков и дед Никифор со знатным уловом карасей и полосатых окушков.
- А ну глянь-ка, дед Никифор, у Никитичны теперь персональный реализатор имеется, - подмигнула деду языкатая Ксенька, - Никак в фермерши метит с наёмной рабочей силой.
- Не трещи, сорока, - отмахнулся дед, - Ты на своё добро гляди, а на чужое зариться нечего.
- Ой, ты глянь, строгости какие! - фыркнула Ксенька, и переключилась на Марину, - Что, нужда заедает? Думала, дедово наследство побогаче будет?
- Ничего я не думала, - просто ответила Марина, - Жить стало негде, вот и приехала.
- -Это чтоль, мало мужиков в городе, чтоб кралю такую приютить? - никак не унималась Ксенька.
- Мужик мой погиб. А дом за долги забрали. Всё ясно?
Ксенька осеклась и сердито уставилась на движущиеся машины, а дед Никифор крякнул и сокрушённо покачал головой.
К полудню у Марины осталось только пол-литра молока с пустым ведёрком и она засобиралась домой. Ксенька, хранившая всё это время гордое молчание, вдруг свернула три оставшихся пирожка с повидлом и сунула Марине в сумку.
- На, с молочком попьёшь, -отрывисто сказала Ксенька и тут же отвернулась, чем-то неуловимо напомнив Марине маленькую разбойницу из «Снежной королевы».
- Одними пирогами сыт не будешь, - резонно заметил дед Никифор и вот уже к пирогам присоединилась троица вздрагивающих хвостами красавцев карасей. Марина с трудом сдержала наворачивающиеся слёзы, поблагодарила сельчан и заторопилась домой, чтобы не разреветься перед ними в голос.
С этого момента её отношения с жителями деревни стали теплеть. И жизнь потихоньку стала налаживаться. Единственное, что всерьёз беспокоило, это срок беременности, растущий прямо пропорционально приближению зимы. Как она будет стоять зимой на последних месяцах на трассе и что будет делать потом, Марина себе совершенно не представляла, но тешила себя надеждой, что как и в случае с дедушкиным домом, жизнь даст ей какой-то выход из ситуации и по вечерам потихоньку молилась перед старыми дедушкиными иконами.
Однажды Марина увидела среди несущихся по трассе машин знакомый красный «Фольксваген» Егора и внутренне вздрогнула, втайне надеясь, что её скромная фигурка останется неузнанной. Но не тут-то было. Машина резко затормозила, передняя дверца открылась и оттуда вышла Вика, глядя на сестру, как на привидение.
- Так вот она где, пропажа-то наша, - протянула она, пристально разглядывая Марину, - Ни дать, ни взять, баба деревенская.
Марина стыдливо опустила глаза, а сидящая рядом Ксенька напротив сердито уставилась на Вику. Не замечая этого, Вика продолжала:
- Ты, я вижу, неплохо тут пристроилась: молочко, сметанка и творожок есть. Только вот долги кто будет отдавать? Да, и на половину дедушкиного дома я кстати тоже право имею, причём законное.
- Ты мой дом уже отобрала, - тихо произнесла Марина, - Что тебе ещё надо?
Ответить Вика не успела. Никогда не отличавшаяся терпением и деликатностью Ксенька вдруг резко выпрямилась, подбоченилась и нехорошо прищурюсь, выпалила:
- Эй, ты, грымза интеллигентская, ты чего здесь встала? Товар наш заслоняешь!А ну катись в своей тарантайке куда ехала и не мешай честным людям на хлеб зарабатывать! Андреича дом тебе понадобился? Ты где была, когда мы его как бомжа безродного всем миром хоронили? Где, я тебя спрашиваю? В Турции небось, бока грела? Так вот туда прямым попаданием по воздуху отправишься, если сунешься сюда ещё раз. И ежели ты в три секунды в свою красную железяку не впихнёшься и не исчезнешь за горизонтом, я тебе половину причёски выдергаю и личико напудренное поцарапаю. А теперь я считаю: «Раз!», - и Ксенька так грозно двинулась на Вику, что та попятилась и с криком: »Малахольные вы тут все!» юркнула в машину и была такова.
- Не боись, Маруся, больше она сюда не сунется, - заверила ошарашенную женщину довольная Ксенька.
Постепенно Марина обжила дом, навела в нём порядок, даже подправила к зиме старенькую печку. Дед Никифор расстарался, сделал всё на совесть и от денег отказался категорически. У выросшей без заботы и ласки в родной семье Марины даже навернулись на глаза благодарные слёзы, не ожидала она никогда такой отзывчивости от совершенно чужих ей людей..
А вскоре пришло и решение её главной проблемы. В один из хмурых осенних дней перед импровизированным базарчиком на трассе остановился чёрный внедорожник и из него вышел подтянутый мужчина в яркой спортивной куртке. Купив у бабы Дуси огроменный пакет с красными яблоками, он подошёл к маленькому столику с молОчкой. Молоко и сметану Марина уже распродала и на столике оставался только творог, масло и домашние сыры. Попробовав кусочек брынзы, мужчина присвистнул, подмигнул Марине и заявил:
- Беру оптом, всё! Сколько с меня?
- Да Вы же не съедите столько, пропадёт ведь, - засмеялась Марина, - Только деньги зря потратите.
- А кто тебе сказал, что это всё я буду есть сам?, - удивился весёлый покупатель, - В моём офисе куча голодного народу, от твоих сыров следа не останется, я, честно говоря, уже устал смотреть как они пиццей и роллами давятся. Пусть к здоровой пище привыкают. Да и тебе домой пора, вон продрогла совсем. Кстати, тебя сюда каким ветром? На деревенскую ты не очень-то похожа.
Незнакомец смотрел так участливо, а улыбка его была такой открытой, что Марина , вмиг растеряв свою скрытность, выложила как на духу всю невесёлую историю своего перемещения из города в деревню.
- Мда...Эк, жизнь тебя покорёжила, - почесав кончик носа произнёс мужчина, когда Марина умолкла, - Ты знаешь что? А давай-ка, собирай свои пожитки и поехали.
- Куда?, - недоумённо уставилась на него Марина.
- Куда-куда, на кудыкину гору. У меня дочка сейчас без няни, прежняя уволилась, новую пока не нашёл. А без помощницы мне никуда, вдовец я, а за ребёнком присматривать надо. Вот будет тебе и жильё, и работа, два в одном.
- Не могу я, - отчаянно завертела головой Марина, - Никак не могу!
- Это ещё почему?, - насторожился незнакомец, - Барышня ты спокойная, образованная, неиспорченная, я уж как-нибудь людей повидал, замечаю.
- У меня ребёнок от Павла скоро будет, - призналась Марина, - Сейчас ещё не видно, но полсрока уже прошло.
- Ну, через ещё полсрока зима мы что-нибудь придумаем, - категорически заявил мужчина и наконец-то представился, - Ярослав Сергеевич, можно просто Слава. Дуй в машину, время не ждёт.
С этими словами он подхватил тележку с пустыми банками из-под молока и чуть ли не силой затолкал Марину в свой автомобиль.
Большой загородный дом встретил гостью неоднозначно. Белокурое пятилетнее создание по имени Сонечка пришло в неописуемый восторг при виде новой няни, пахнущей молоком и дымком от печи, а вот Альбина, эффектная брюнетка, оказавшаяся невестой Ярослава, недовольно фыркнула:
- И зачем ты притащил сюда эту деревенщину неотёсанную? Тебе что..., мало вакантных гувернанток в агентствах?
- Видишь ли, дорогая, у них слишком много условий и запросов. А поскольку ты с Соней не ладишь, вопрос пришлось решать срочно, - не стал вдаваться в подробности Ярослав и сам потащил в гостевую комнату Маринин чемодан.
С Сонечкой отношения сложились сразу. Открытая и непосредственная девочка, остро нуждающаяся в простом и тёплом общении, прикипела к Марине мгновенно. Они строили вместе из конструктора сказочные города, населяли их маленькими игрушечными жителями, придумывая каждому свою историю, лепили из пластилина смешных и добрых зверюшек, устраивали куклам кукольные балы, наряжая их в пышные платья и читали сказки по вечерам. Не наигравшаяся вдоволь в своём несуразном детстве Марина жадно навёрстывала упущенное и отдавалась фантазиям ничуть не меньше своей маленькой воспитанницы. Альбину же она старалась избегать, видя как раздражает избалованную красавицу её присутствие в доме. Марине почему-то казалось, что та обязательно постарается от неё избавиться и предчувствия её не обманули.
В один из погожих дней, радующий последними скупыми солнечными лучами, Марина с Сонечкой гуляли во дворе особняка. Они уже и покатались на велосипеде, и наделали песочные куличики, но домой уходить не хотелось, и Марина затеялась плести венок из опавших кленовых листьев. Сонечка бегала под деревьями и собирала листики для веночка. Новая няня так увлеклась плетением, что не заметила как Альбина подошла к девочке и зашептала что-то ей на ухо, показывая на открывшиеся ворота. Сонечка засмеялась, весело закивала головой и, усевшись на велосипед, быстро поехала к воротам и миновав их, выехала на улицу. Ворота за ней медленно закрылись, отрезав девочку от няни. Марина продолжала плести венок, пока не обнаружила, что у неё закончились листья. Она огляделась в поисках своей помощницы и с ужасом обнаружила, что Сонечки нигде нет. Кровь ударила в голову и перед глазами понеслись картины одна страшнее другой. Не помня себя от ужаса, она заметалась по огромному участку и какое-то внутренне чутьё, а может быть Сонечкин ангел-хранитель заставили её выбежать на улицу. У поворота Стояла Сонечка и растерянно оглядывалась по сторонам.
- Сонечка! Иди сюда скорей, девочка моя, там дорога, туда нельзя!, - что есть мочи закричала Марина и бросилась к со всех ног к девочке. Добежав, она схватила её в объятия и прижала к себе.
- Сонечка, девочка моя, ну как же ты ушла, Зачем? Ведь что угодно могло случиться, - повторяла Марина, глотая льющиеся потоком слёзы.
- Я папу пошла встречать, а его почему-то на улице не оказалось, - разочарованно протянула девочка.
- Папу? А с чего ты взяла, что здесь будет папа?
- Мне Альбина сказала, что папа возвращается и будет рад, если я его встречу. Я выехала, а его здесь почему-то не оказалось.
У Марины всё похолодело внутри. Это был первый бой необъявленной войны, и она его проиграла. Сколько их ещё предстоит, этих боёв? И кто выйдет из них победителем? И дело даже не только в самой Марине, но и в том, что Альбина, как только что выяснилось, без зазрения совести поставит на кон жизнь и безопасность ребёнка, а это было уже нечто гораздо большее, чем просто потеря крова над головой. Выбора не было. Вызов надо было принимать и бороться столько, сколько ей удастся находиться в этом доме, если её не выгонят сегодня же.
Марина возвращалась в дом удивительно спокойной и собранной. Она переодела Сонечку и спустилась с ней к ужину, внутренне готовясь к неприятным событиям. Девочка, завидев отца, побежала его обнимать и защебетала:
- Папочка, вот ты и приехал, а почему тебя не было раньше, когда я тебя встречала?
- Встречала? А когда ты меня встречала, доча?, - удивлённо наклонился Ярослав к дочери.
- Тогда, когда новая няня так увлеклась плетением венков, что позволила ребёнку выехать в открытые ворота на улицу, где гоняют лихачи день и ночь!, - холодно заявила Альбина.
Ярослав медленно выпрямился и пристально посмотрел на Марину. Та внутренне похолодела, увидев сколько с трудом сдерживаемой ярости было в этом прожигающем её насквозь взгляде и онемела, растеряв все нужные и правильные слова. Ситуацию спасла Сонечка.
- Ты гадкая, ты злая, - мгновенно разобравшись в накале взрослых страстей, выпалила девочка и чуть ли не с кулаками накинулась на Альбину, - Ты сама мне сказала, что папочка на улице, а теперь папа сердится на Марину!
Ярослав так же медленно перевёл взгляд на Альбину. Той, видимо тоже стало не по себе и недовольно фыркнув: «Прислугу надо проверять на профпригодность», - она поспешила подняться к себе. Повисла тяжёлая пауза..
- Я, пожалуй, поужинаю у себя, - с усилием произнёс Ярослав и Марина поняла, с какой бурей страстей сейчас борется этот сильный и невозмутимый с виду человек.
- Мы тоже, - тихо ответила Марина и, взяв Сонечку за руку, поднялась в детскую.
Ночью ей спалось плохо. Дурные предчувствия терзали душу как рыбы пираньи. Что-то неуловимо подсказывало, что это не просто домашняя стычка, что Альбина, не выиграв первый раунд, предпримет скоро более радикальные шаги и неизвестно чем это для всех обернётся. Нечто безжалостное и беспощадное чувствовалось в этой красивой женщине, похожей на пантеру, готовящуюся к прыжку. Марина решила внимательнее понаблюдать за ней, даже если это обернётся некоторым сокращением её игр с Сонечкой. Дело начинало приобретать нехороший оборот и надо было быть начеку.
Все последующие дни Марина старалась так организовывать свои занятия с ребёнком, чтобы максимально держать Альбину в поле зрения. Но ничего стоящего внимания не происходило. То ли обидчица взяла паузу, то ли стала более осторожной. С Ярославом она была мила, с Сонечкой стандартно ласкова, а новую няню просто не замечала. Марина разрывалась между своими подозрениями и всё чаще приходившими мыслями о их беспочвенности или недоказуемости. Но вот, по прошествии почти трёх недель ей удалось расслышать обрывок телефонного разговора, когда она, собирая игрушки, рассыпавшиеся между кадками с пышными тропическими растениями, стала невидимой для всех, проходящих через гостиную.
- Серж, не трепи мне нервы, они и так уже на пределе. Еле уговорила конкретную дату свадьбы назначить. И вообще, я не могу сейчас говорить, набери меня часика в два, я буду посвободнее.
«Неужели она ему изменяет?»,- забилась птицей самая логичная в такой ситуации мысль: » А почему нет? Она Ярослава не любит, это было видно невооружённым глазом, просто тянет из него деньги. Подслушивать, конечно, очень нехорошо, но обманывать Ярослава – это ещё хуже.» С этими мыслями Марина стала раздумывать, как бы ей стать незримой свидетельницей этого разговора, благо назначенное время почти совпадало с Сонечкиным дневным сном. Хоть бы она никуда не уехала, другого такого шанса может и не быть», - стучало в висках в такт учащённо бьющемуся сердцу.
К счастью, Альбина не уехала, а отправилась потихоньку в дальний угол сада, зная, что садовник взял отпуск, окончив все сезонные работы в саду. Марина кралась за ней на приличном расстоянии, досадуя, что оголившийся и ставший прозрачным сад не позволял приблизиться на расстояние слышимости. Но Альбину подвела чрезмерная конспирация. Стараясь скрыться от посторонних глаз, она выбрала скамейку, спрятанную между вечнозелёных зарослей можжевельника и этот, действительно скрывший её можжевельник, позволил Марине приблизиться тихонько с обратной стороны и включить диктофон.
- Сержи, я тебя не понимаю, куда ты деваешь деньги? Ах, в казино и как всегда на красное не пошло… Ну ты и гад! Ты думаешь, мне вертеться здесь между девчонкой и нянькой, изображая из себя влюблённую дуру – плёвое дело? Нянька не дура – волком за мной бдит. А мне Фирсу надо организовать всё в самом лучшем виде... Сам же знаешь, он в порошок сотрёт любого, и глазом не моргнёт, если своего не получит. . Ладно, не ной, дам я тебе одно колечко с бриллиантиками, этого должно хватить на твои расходы. Я завтра еду в спа салон, ты знаешь где и, колечко с собой прихвачу. И это кстати, в последний раз, заруби себе на носу. Всё, хватит болтать, я уже околела на этой скамейке. Завтра увидимся ровно в четыре. Целую!
С этими словами Альбина завершила звонок и поёживаясь от первых заморозков, заспешила в уютное тепло дома. Марина лежала, прижавшись к земле, не чувствуя холода, а в голове вертелась дурацкая фраза: «Куда я попала и где мои вещи?». Наконец, ощутив ледяные объятия подмёрзшей земли, Марина поднялась и ни секунды не сомневаясь, отправила запись разговора Ярославу.
Вечером, постаравшись побыстрее уложить Сонечку спать, Марина юркнула в свою комнату и крепко заперла дверь. Скоро должен был вернуться Ярослав и последствия её поступка могли оказаться самыми разными. Вскоре действительно хлопнула входная дверь и быстрые мужские шаги направились в комнату Альбины. Тихий поначалу разговор быстро перешёл в скандал, и вздрагивавшая то и дело, Марина даже через две двери слышала яростный рёв Ярослава и переходящие практически в визг крики его невесты. Плохо воспринимая происходящее, она всё-таки поняла, что Фирс – это прозвище одного из главных конкурентов Ярослава, Анатолия Фирсова, намеревавшегося с помощью Альбины раздобыть компромат на его фирму и не погнушавшегося даже таким неблаговидным способом достижения своей цели. От всё усиливающегося шума проснулась маленькая Сонечка и прибежала от испуга к няне. Ребёнок, казалось бы, ничего не понимающий во взаимоотношениях взрослых быстро уловил суть момента и задал вопрос:
- Марина, это папа злую Альбину из дома выгоняет?
- Надеюсь, что да, - ответила Марина и прижав к себе Сонечку стала гладить дрожащими пальцами её белокурые локоны.
Вскоре на лестнице послышались убегающие шаги, сопровождаемые проклятиями этому дому и всем в нём живущим голосом Альбины, затем громко хлопнула входная дверь и наступила такая звенящая тишина, что у Марины даже закружилась голова от начавшего истощения напряжения. Казалось бы, всё самое неприятное уже осталось позади, но, видимо сильный стресс последних дней дал себя знать и няня внезапно почувствовала сильную схваткообразную боль внизу живота.
- Господи, так рано, ведь ещё почти два месяца впереди , - прошептала она и двинулась было к выходу из комнаты, но открыв дверь, осела и потеряла сознание. Последним, что она услышала, прежде, чем погрузиться в темноту был испуганный крик Сонечки:
- Папа, папа, спасай Марину, скорее!
Темнота рассеялась так же внезапно, как и наступила и Марина обнаружила себя лежащей в больничной палате с непривычно плоским животом.
- Где я? Что с ребёнком?, - встревоженно попыталась она подняться.
- Лежи, милая, - осторожно придержала её акушерка, - Всё у тебя в порядке. Мальчик хоть и семимесячный, но здоровенький, таких деток нынче выхаживают. С тобой тоже всё хорошо, кровотечение остановили, родственник твой кровь сдал, повезло тебе с ним, редкая у вас с ним группа.
- Какой родственник? – оторопела Марина, - У меня из родных только сестра.
- Как какой? Тот, что тебя сюда привёз. А ты не знала, что ли? Ну теперь будешь знать. Анализ крови показал ваше родство.
Палата опять закружилась у Марины перед глазами. Сколько ещё сюрпризов приготовила ей судьба? Но сил раздумывать над этим пока не было и она погрузилась в спасительную лёгкую дремоту, из которой её вырвал громкий телефонный звонок Ярослава:
- Ну что, сестрёнка, как дела? Мне сказали, что ты уже в норме. Как племянника называть будешь?
- Вы… Ты… Погоди, как вообще такое могло случиться?, - залепетала растерявшаяся Марина.
- Элементарно, Ватсон,- голос Ярослава тоже выдавал пережитое напряжение, - Я-то детдомовский, но всегда знал, что мою младшую сестру кто-то усыновил. У нас, как сама знаешь, не всем законы писаны. Но найти не смог – тайна усыновления видишь ли. А когда кровь для тебя сдавал, редкая группа и фенотип совпали, а дальше тест родство наше с тобой доказал. Мама твоя тоже не отпиралась, сразу призналась, что тебя удочерили, а потом родилась Вика. Кстати, она у тебя ничего, хоть и балованная.
Марина молчала, глотая нахлынувшие слёзы радости от обретения родной души, горечи от понимания причин их всегдашнего с Викой неравенства и ещё целого сонма чувств, которые она сейчас бы не смогла ни описать, ни определить.
- Ну чего молчишь, имя парнишке давать будем или как?, - попытался заполнить неловкую паузу Ярослав.
- Будем, - улыбнулась сквозь слёзы Марина, - Павликом назовём в честь его отца и точка!
Возвращение Марины и маленького Павлика из роддома омечали тепло и радостно. К Марине, Сонечке и Ярославу присоединился его детдомовский названый брат Михаил, и несмотря на все прежние обиды Марина решила всё-таки позвать Вику: как ни крути, а они всё-таки выросли сёстрами. Вика, не ожидавшая прощения и примирения, чувствовала себя за столом неловко, а Марина то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды Михаила. Когда отзвучали первые тосты и Марина отлучилась покормить сынишку, в дверь её комнаты осторожно постучали. На пороге стояла Вика, растерянная, грустная, со слезами на глазах.
- Ты чего?, - отропела Марина, - Случилось что-то?
- Случилось, - Вика старалась говорить тихо, чтобы не напугать малыша, - Бумеранг мне за тебя прилетел.
- Какой такой бумеранг?, - не поняла Марина.
- Обыкновенный, - Вика хлюпнула носом, - Я Егору не запретила тебя за долги выселять? Не запретила. Он, конечно, не особо меня слушался, но вины моей это не уменьшает. А теперь дом ушёл за его долги, потому что поглотил Егора тотализатор. Я уж его и лечить пыталась, куда там… У него от скачек крыша едет. Один раз закрыл так свой финансовый провал и подсел намертво. Теперь проиграл и дом, и машину, и все сбережения. Часть долга удалось отсрочить, мама уже плоха, после её смерти и однушку придется за долги отдать. Пустишь меня в дедов дом пожить? Видишь, я тогда над тобой на трассе посмеялась, а теперь туда же сама прошусь., - и Вика залилась уже потоком горьких безутешных слёз.
- Перестань, Вика, не плачь, - попыталась успокоить сестру Марина, - Незачем тебе в деревню ехать, я с Ярославом поговорю, ты по-моему, ему нравишься, он пожить не откажет, но разумеется, без Егора.
- Да выгнала я этого лудомана окаянного, - всхлипнула уже потише Вика, - Только толку-то, сколько мог, уже натворил.
- Вот и отпусти всё. Теперь у тебя новая жизнь начинается, - обняла Вику Марина, - Пойдём, Павлик заснул, а мужчины, наверное, уже заждались.
- Неужели ты меня простила, Маринка?, - подняла мокрые глаза Вика, - Как такое вообще можно простить?
- - Можно, - ласково улыбнулась Марина, - Всё можно, если захотеть.
Сёстры спустились в столовую и встретили устремившиеся на них взгляды мужчин: Марина – слегка смущённый взгляд Михаила, а Вика – заинтересованный и пристальный Ярослава. Через полгода две свадьбы, как и загадали сестры, сыграли в один день!