88 лет назад, 22 декабря 1937 года, родился знаменитый детский писатель Эдуард Успенский (1937-2018)
Сегодня стараниями каких-то непонятных людей имя Эдуарда Успенского втаптывается в грязь. Дескать, «бытовой тиран», «самодур»... А кто-нибудь видел кристально идеальных людей? Тем более творческих... Мне кажется, их нужно оценивать по их произведениям, иначе (если «копать» по-честному!) некоторым нашим классикам не поздоровится.
А Успенский... Ведь никто не будет спорить, что до сих пор «литературный папа» Чебурашки и Крокодила Гены - самый любимый писатель детворы. Причем не только российской. Например, еще недавно «Дядю Федора» обожали в Европе, Чебурашка – считался национальным достоянием Японии (там создан его фан-клуб), а нестареющая старушка Шапокляк – покорила Америку. Кто еще из писателей может похвастаться, что в честь его героев выпускают игрушки, одежду, часы, конфеты, шоколад, молоко, кефир?!
Между тем Эдуард Николаевич до самого своего последнего дня не почивал на лаврах: писал прозу, стихи, придумывал новых героев, издавал книги, вкладывал заработанные деньги в строительство детского парка развлечений (наподобие Диснейленда), в частном порядке расследовал, как он считал, «убийство» своего друга - депутата и журналиста Юрия Щекочихина и т. д. и т. п. Ведь, как известно, он был еще и неугомонным бором за всеобщую справедливость.
…Хорошо помню, как много лет назад, отправляясь на первую встречу с Успенским в Переделкино, я радовался как мальчишка: выросший на его удивительных книжках и мультиках, я мог запросто задать ему все накопившиеся с самого детства вопросы.
Предлагаю самые яркие фрагменты наших разговоров-интервью разных лет. Фотографии из личного архива Э. Успенского
«ЭТО ПРИРОЖДЕННЫЙ БОРЕЦ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ!»
– Эдуард Николаевич, начнем с «корней»: какие литературные герои «занимались вашим воспитанием» в детстве?
– Дело в том, что самое «малышовое» время я провел в эвакуации за Уралом. А там ни книг, ни игрушек почти не было. Потом, в послевоенной Москве, тоже было не до чтения (слава Богу, что у меня хоть собака была!).
Книги появились в моей жизни, когда я учился уже в классе шестом. И больше с ними я не расставался. Очень любил Джека Лондона, Купера, Майн Рида, Виктора Гюго, Стивенсона, Жюля Верна. Причем я читал не выборочно, а целыми собраниями сочинений. Потом увлекся Бальзаком, Мопассаном, Драйзером... Все эти авторы и их герои были в тот период в каком-то смысле моими воспитателями.
– Вы где-то рассказывали, что в школе были хулиганистым мальчишкой с отвратительным (для учителей!) характером, чуть ли не двоечником...
– Учиться как следует я начал классе в седьмом... Помню, лазил по строительным лесам на церковь, сломал ногу и попал в больницу. Мне принесли учебники, а так как я действительно был отстающим учеником, меня могли вообще оставить на второй год, я стал их читать и сделал совершенно потрясающее открытие в своей жизни – оказывается, там много интересного. Поэтому пока лечился, я прочитал учебную программу за год вперед и когда вернулся в школу, я все уже знал. Все!
И с тех пор я взял за правило: как только начинается учебный год, я на уроках не играю в карты или в «морской бой», а учу все вперед. Вскоре я стал лучшим «математиком» школы – меня посылали на всякие олимпиады... Нет, я не стал отличником, потому что у меня не исчезли проблемы с дисциплиной (то тетрадка не оформлена, то подрался), но ощущение, что ты с легкостью решаешь трудные задачки, мне понравилось.
Был случай, когда учитель математики нам задал задачу из учебника по усовершенствованию учителей, которую сам не мог решить. И пообещал: «кто правильно решит, поставлю пятерку в четверти». Я уперся, бился над ней всю ночь и решил довольно оригинальным способом. Пришел в школу и сказал: «Ставьте мне пятерку, я больше не буду ходить на математику!»
– Поставил?
– Нет. Он рассмеялся и сказал, что это была шутка, к тому же ее решили и другие. Я не поленился обойти все классы, выяснил, что ее не решил никто, кроме меня, разозлился, пошел к директору школы качать права: «Разве учитель имеет право обманывать?!»
– Ага, значит, правдоискательский характер у вас с детства?
– Глупо про себя говорить, что у меня особенно обостренное чувство справедливости, но один крупный психолог, поговорив со мной 15 минут, на вопрос, что вы можете сказать об этом человеке, сразу ответил: «Это прирожденный борец за справедливость».
Поэтому я постоянно налетал на всякие конфликты. Приведу мой любимый пример. Когда на втором курсе МАИ – Московского авиационного института, где я учился, пришли из комитета комсомола и объявили, что принято решение «все как один едем на целину добровольно», я переспросил: «Давайте разберемся. Все как один или добровольно?» Мне ответили: «Конечно, добровольно. Но все как один!» Я сказал, что если комитетом принято решение ехать, то я подчинюсь, а если все-таки добровольно, то лично я не поеду. В результате весь курс поехал на целину, заработал там кучу денег, а я один, как дурак, два месяца собирал мокрую картошку в подмосковном колхозе. Но зато добровольно. (Смеется.)
СТАЛ ЗНАМЕНИТОСТЬЮ, НЕ ИЗДАВ НИЧЕГО
– Из МАИ вышла целая плеяда писателей-сатириков – Михаил Задорнов, Лион Измайлов, вот и вы. Случайное совпадение?
– Я хотел стать инженером-математиком, планировал заниматься серьезной наукой и техникой. Но в МАИ в то время был замечательный юмористический театр миниатюр под названием «Телевизор», при котором была просто гениальная молодая авторская группа. Этот коллектив меня и втянул в написание сценок...
А вуз тут ни при чем. Точно также и в строительном институте был театральный коллектив, откуда вышли, например, Хайт и Курляндский. Между прочим, после института я три с половиной года работал по специальности. Это было проклятое время, когда восемь часов оттрубишь на заводе, а потом приходишь домой и четыре часа пишешь всякие скетчи.
– Как же вы стали детским писателем?
– Поскольку я был эстрадником, мне постоянно звонили с радио – то из «Веселого спутника», то из «Доброго утра»: «Дай что-нибудь прочитать!» А я отвечаю: пишу теперь только детские стихи. «Ну, давай детские, они цензуры не требуют». И благодаря радио, не издав ни одной детской книжки, я стал «знаменитым детским писателем»! А потом я написал книгу про «Крокодила Гену» и...
– И? Наутро вы проснулись...
– Не угадали. Ее вообще долго не хотели печатать. Отдел рукописей «Детгиза» ответил мне, что друзей нельзя находить по объявлению – только в коллективе. Но потом как-то она проскочила. И однажды режиссер «Союзмультфильма» Роман Качанов, сидя в гостях у редактора «Известий» Аджубея, показал ему мою книжку. И тот сказал: «Вот что надо снимать!» Роман позвонил мне и предложил написать сценарий. А потом мне повезло и с Володей Поповым, который делал фильмы про Простоквашино.
- Многие знают историю про маленькую девочку в большой мохнатой шубе, которая послужила прототипом Чебурашки. Все сюжеты и персонажи берутся из жизни или бывает, что вы их, как фантаст, - «изобретаете»?
- Конечно, больше приходится придумывать самому, а из жизни иногда беру какие-то имена, фамилии, типажи… Например, кота из «Простоквашино» я хотел назвать в честь знакомого по фамилии Тараскин, который работал в киножурнале «Фитиль». Он был такой хозяйственный: все – в дом, все – в семью! Но он воспротивился (о чем потом долго жалел), пришлось поменять на «Матроскин». Старуху Шапокляк я списал со своей первой жены, с которой мы прожили 18 лет. Довольно вредная гражданка.
А вот прототипом крокодила Гены является композитор Ян Френкель, мой приятель, с которым мы часто ездили на гастроли. Кстати, вспомнил интересный случай! Однажды на какой-то юбилей издательства детской литературы собралось все Политбюро. В президиуме сидел весь тогдашний «цвет партии», в зале присутствовали в основном номенклатурные писатели. Когда я вышел на сцену и сказал, что в зале находится прототип крокодила Гены, все тут же принялись завязывать шнурки, прятаться друг за друга. «Это замечательный композитор Ян Абрамович Френкель!» И по залу пронесся вздох облегчения. (Смеется.)
МОИ КНИГИ РЕЦЕНЗИРОВАЛИ В КГБ
– Известно, что цензура того времени «совала нос» даже в детскую литературу. Какие к вашим персонажам были претензии у властей?
– Ты пишешь книжку четыре года, а тебе говорят: «Такое публиковать нельзя!» – «Почему?» – «В вашей книжке вы учите детей курить. У вас на такой-то странице мальчик затянулся сигаретой и в обморок упал». Я говорю: «Ну так он же в обморок упал!» – «Все равно нельзя, чтобы дети брали в руки сигарету...»
Когда мы сделали фильм про Чебурашку, нас обвинили в том, что мы подрываем авторитет пионерской организации, потому что наши герои собрали много металлолома, а пионеры - мало. Вы не поверите, но сказку «Колобок идет по следу» главный редактор «Детгиза» Уваров отправил на рецензирование в... КГБ. На полном серьезе! Говорили, что и в «25 профессиях Маши Филиппенко» я тоже пишу как антисоветчик. Там был потерян источник с целебной водой, и его долго искали. Дмитрий Урнов, рецензируя эту книгу, написал: «При советской власти был потерян источник. Значит, Успенский ее обвиняет. А ведь если бы не советская власть, мы с Успенским оба пасли бы свиней». Я был тогда так взбешен, что написал письмо в редакцию: «Почему это Урнов решает, чем мне заниматься?! Он бы, может, и пас свиней. Но, вероятно, моих».
Но при этом я понимал: раз есть негласное распоряжение не печатать, то редакторы искали, к чему бы придраться. Это был период, когда печатали одних только михалковых, алексиных и лихановых. Они все держались кланом и стояли насмерть, чтобы – не дай Бог! – прорвались свежие таланты. Помнится, в те времена за 20 лет в детской литературе не появилось ни одного (!) нового имени – всех затаптывали. Вся эта команда прекрасно жила – ездили за рубеж, представляли на всех международных съездах и конференциях нашу детскую литературу, а когда из какой-нибудь страны запрашивали мою книжку, то издателям отвечали, что «в данный момент книжки Успенского в наличии нет» и вместо нее посылали книжку «любимого писателя советских детей» Алексина.
- Идеологов еще можно «понять», когда они перекрывали кислород, скажем, Пастернаку, Галичу… Но при чем тут детские писатели?
- Это звенья одной цепи. Если детский писатель нормальный, то он отражает жизнь такой, какой ее видит, вместе со всей ее социальной борьбой. Почему у меня в книжке о крокодиле Гене и Чебурашке их самый сильный враг – старуха Шапокляк? Потому что, если бы это был, скажем, плохой управдом, меня обвинили бы в подрыве социально-бытовой политики! Если милиционер, - в подрыве всей милиции и так далее. Поэтому шаг вправо, шаг влево было делать невозможно. Спасибо, появилась старуха Шапокляк… Так что любой детский писатель. если он нормальный, не лакировщик, который лижет задницу ЦК КПСС, он пишет живые вещи.
У Юрия Коваля есть книжка «Недопесок», в которой молодой песец бежит из питомника. Его обвинили, что описан побег из концлагеря со скрытой инструкцией, как правильно бежать… Сразу находили политические ассоциации.
– На что же тогда вы, да и вообще молодые ваши коллеги жили?
– Мультфильмы, пьесы. Пьеса о Чебурашке шла как-то одновременно в 150 театрах. Еще нам разрешали выступать в библиотеках и вести кружки. Но мне было за книжки обидно! Я пишу, читаю это детям и от них знаю, что книжки прекрасные, а мне говорят, что это - антисоветчина.
Был один случай, когда я приехал выступать в библиотеку Электрогорска, и мне сказали: «Эдуард Николаевич, у нас в библиотеке ваших книг девять экземпляров и все они на руках - мы даже не смогли их поставить на стенд для встречи». И показали мне полку длиной пять метров Алексина, полку длиной четыре метра Лиханова и кубометр книг Берды Кербабаева. Оказывается, есть распоряжение, по которому этот кубометр должен пролежать в библиотеках ровно год, после чего полностью идет в макулатуру. Вот такая была книжная политика.
Еще, помню, одно время, когда меня не печатали нигде, я так разозлился, что решил как Владимир Высоцкий, записываться на магнитофонные кассеты, чтобы родители переписывали друг у друга цикл моих веселых и занимательных «детских» лекций по истории. Я даже уже начал эту идею реализовывать, как вдруг то ли время изменилось, то ли книга у меня вышла. Но злость была снята.
Окончание здесь: https://dzen.ru/a/ZVBE2RZiJhVqMhSq.