Продолжение. Часть I здесь >> Часть II здесь >>
Сейчас, как никогда ранее, парфюмерия переживает расцвет. И можно сколько угодно ругать IFRA, заменившую львиную долю натуральных компонентов на синтетику, и засилье ненавистных амбродеревяшек и мускусов, но нельзя не признать того, что мы живем во времена небывалого разнообразия, когда дотянуться можно практически до любого парфюмерного желания, когда собираются шкафы с сотнями флаконов, а у любого желающего есть возможности прикоснуться к парфюмерному миру и стать его частью.
А еще, мы сейчас переживаем практически возвращение к истокам, когда не было деления на мужские и женские ароматы.
Это гендерное разделение – маркетологический продукт XX века. Стоит вспомнить, что ту же Кельнскую воду (в понимании многих и сейчас – мужской одеколон) носили все, кто мог ее приобрести. Вот это рекламный плакат уже видели те, кто читал вторую часть статьи.
Но в какой-то момент, рекламщики поняли, что деление на женские и мужские ароматы – прекрасный повод продать еще больше, и началась эпоха гендерной парфюмерии.
Ароматы поделили на два лагеря: женщинам – сладости, цветы и фрукты, кожа, акватика и дерево — мужчинам. Рекламные презентации касались не самих духов, а «закрывали боли» покупателей. «Ты этого достойна!» Нежные женщины купаются в цветах и комплиментах, суровые мужчины скачут по прериям и несутся в дорогих автомобилях.
Парфюмер Роже Дав метко выразился на эту тему:
Так продолжалось, пока мода не сделала очередной выверт и на сцену не вышел гранж, а затем и другие субкультуры нивелирующие смыслы «женственности» и «мужественности». Новые поколения приняли этот бунт и окончательно стерли половые различия понятием унисекс.
Модельер Кельвин Кляйн подхватил тенденцию и на базе своего модного дома создал аромат «для всех».
Идея миру пришлась по вкусу, к манифесту присоединились другие бренды, а жесткая конструкция гендерного деления парфюмерии пошатнулась.
В это же время размытия границ и смысловых перестроек выделилось и закрепилось понятие «ниша». Парфюмерам стало тесно в рамках традиций люксовых домов. Требовалось поле для экспериментов и выражения своего, часто непростого и непопулярного, мнения. И на фоне общей демократизации сферы такое явление стало желанным и для потребителя.
Рамки снова расширились и уже люксовые мастодонты, такие как концерн Estée Lauder, модные дома Dior и Chanel, следуя волне, обновили свои бутиковые линейки в сторону более нишевого звучания, подчёркивая непохожесть на привычные люксовые композиции. Теперь избранность подчеркивается вниманием к деталям, ручной работой и ограниченными выпусками, то есть тем, что всегда отличало кустарных, в хорошем смысле, производителей – маленьких семейных предприятий и инди-парфюмеров.
От гендерной унификации и разделения на люкс и нишу парфюмерная мода перешла к освоению «большой химии».
Благодаря революции, которую устроил Гезе Шоэн, синтетические молекулы, которые были в ходу к моменту выпуска первого Эксцентрика уже много десятилетий, стали не просто трендом, а почти безумием. «Молекулярные» ароматы захватили умы и сердца потребителей и, в ответ на такой спрос, рынок разродился целым букетом чисто-молекулярных брендов – Escentric Molecules, Zarkoperfume, Zeromolecole, Aether, Juliette Has A Gun, Nomenclature.
О молекулярной парфюмерии можно спорить до хрипоты, отстаивая ее необходимость или ненужность в мире парфюмерии, а можно просто признать, что мы живём уже в новом мире, где абсолютно каждый может найти себе духи по душе – истинно женские, безусловно мужские или внегердерные, абсолютно натуральные от апологетов экопарфюмерии или индустриальные, молекулярные, ультрасовременные или винтажные.
Признать и с нетерпением ждать, куда же еще, в какие неведомые перспективы шагнет удивительный мир парфюмерии.
Благодарю за внимание!