- Не шумите! Вам тут не базар.
- Какой базар, когда такие дела творятся, - отозвалась пухлая старушка. – Не слыхала? Померла тут одна, непризнанная.
- Померла и померла. Никто не вечен, - Галя уставилась на женщину, которая стояла в очереди первой.
Глава 1
Глава 131
Жена стояла, как вкопанная. Она будто смотрела не на Степана, а сквозь него. Опустив глаза, Степа сел на ступеньку крыльца, закурил, положив на колено кепку.
- Это точно она? – тихо спросила Галя.
- Да. Я вышел покурить, гляжу, люди собрались на дороге. Подхожу, а она лежит лицом вниз. Ее перевернули, я аж чуть папиросой не подавился. Позвали врача. Оказалось, теща уже мертвая.
- Ты кому-нибудь говорил, что это моя мать? – спустилась Галя и села рядом с мужем.
- Ой, - опомнился Степан, - даже в голову не пришло.
Галя повернулась к нему, заглянула в глаза.
- И правильно сделал, - выдохнула Галина. – Бог шельму метит.
У Степана мгновенно вспотела шея. Взглянув на жену, опустил руку с папиросой и сглотнул.
- Чего?
- Чтобы ни одна живая душа не знала, понял? – Галя положила ладонь на его колено и сжала. – Не было ее здесь. Не дошла, не смогла, померла. Понял? Забудь, что видел, забудь о ней. Хватит с меня родственничков. Нет у меня никого, кроме тебя и детей. Ясно?
Галя встала, сходила в баню, ополоснула лицо, облила прохладной водой подмышки, шею, попила немного.
- Как вы со мной, так и я с вами, - сказала она, опуская ковш в бочку с водой.
Степан докурил, посидел еще немного и собрался идти в хату. Наверное, Галка права. Столько грязи были вылито на ее голову, что жизни не хватит разгрести. Степа помнит, как Галя металась между их семьей и семьей родителей, пыталась помочь, уговаривала приехать сюда на постоянное место жительства, но вместо этого получила ушат дерьма от собственной матери, которая не думала, когда выгоняла дочь за порог. Теща не о детях пеклась, а о муже, которому дай водки да закуски пожирнее, выпьет, пожрет и на боковую. Помнит Степа слезы Галины, когда она о матери беспокоилась. Все помнит. Ушло то время, Галя уже не такая сердобольная, вторую щеку не подставит. Жена вернулась и позвала Степана в дом. Тот не стал больше заводить разговоры о ее матери, поднялся и вошел. Как ни в чем не бывало Галя выключила конфорку, так как блин пригорел и в хате стоял едкий дым. Женщина открыла окно, помахала полотенцем, чтобы проветрилось побыстрее, почистила сковороду и продолжила печь блины. Степан сидел за столом и наблюдал за действиями Гали. Потом, когда все было готово, оба позавтракали, Степан прилег отдохнуть, а Галя переоделась, причесалась и отправилась на работу. Народ уже ждал у магазина и обсуждал сегодняшнюю новость. Бабы и старики переговаривались, ахая от того, что узнали. Женщину, которую нашли на дороге, никто не признал. Кто его знает, откуда она здесь взялась и по какой причине померла. Открыв магазин, Галя вошла. Народ ввалился следом. Голоса не умолкали, обсуждали мертвую незнакомку.
- Прибили, поди, - судачили старушки, становясь в очередь.
- Крови не было, может плохо стало, - поддакивали собеседницы.
- Небось с ночи пролежала, вся одежа мокрая, - встревали пьяницы, глядя на баб округлившимися глазами.
Галя надела рабочий халат, встала за прилавком и громко сказала:
- Не шумите! Вам тут не базар.
- Какой базар, когда такие дела творятся, - отозвалась пухлая старушка. – Не слыхала? Померла тут одна, непризнанная.
- Померла и померла. Никто не вечен, - Галя уставилась на женщину, которая стояла в очереди первой.
- Какая ты жесткая, - побледнела покупательница. – Разве так можно? Она, может, к детям приехала, да не дошла, бедная… Плохо стало, упала, а помочь некому.
- Ты сюда за хлебом пришла или беседы беседовать? – начала злиться Галя. – Бери свои буханки и улепетывай, - с грохотом поставила на прилавок две буханки.
- Злющая какая, - женщина быстро положила хлеб в авоську, бросила на стол деньги и вышла на улицу.
Галя пересчитала монетки, спрятала их в ящике стола и подняла пустые глаза на следующего покупателя. Люди стояли притихшие. Косились на Галину, перешептывались иногда, кивая на нее, и откровенно не понимали, почему продавщица с каждым годом становится похожей на мегеру. Вроде такая приятная девка сюда приехала, слова злого никому не говорила, а теперь будто подменили ее. То рыкнет, то пошлет, а недавно кинулась с кулаками на доярку Зою, мол, та что-то обидное сказала.
- Заелась, - шепнула одна старушка другой. – Скоро из ушей полезет, вот она и зазналась.
- Угу, угу, - согласилась другая, - небось, из магазина таскает. Вон, с каждым разом, как вижу ее, замечаю – толстеет, словно на дрожжах.
- Она ж одну девку удачно замуж отдала, потом – вторую. Вот и гребет богатства лопатой.
- Да не, со второй там что-то неладно. Слыхала я, что в той семейке впроголодь живут, а ведь Настька двоих родила. О как. Вот Галька и носит из магазина, чтоб прокормить внуков. Видать, с той стороны не помогают, приходится тут крутиться.
- Ага. Пусть крутится, пока за руку не поймают. Как поймают - погонят из магазина. Пусть еще и штраф выпишут, а еще лучше – в тюрьму посодют.
Галя слышала, о чем говорили ехидные бабки, и когда их очередь подошла, то она показала им кукиш, сказав:
- Учет!
Старушки переглянулись, недолго думая, начали бузить:
- Совсем совести у тебя нет, бесстыжая. Куда закрываться, мы очередь отстояли!
- После учета приходите, - Галя спрятала счеты в ящике стола и начала расстегивать пуговицы на халате.
- Нет, ну ты посмотри на нее, а! – еще две женщины, которые остались последними, не выдержали хамство продавщицы. – То у нее свадьба, то девку выписывают, а ну! Быстро дай нам хлеба и консервов, иначе мы председателю жаловаться будем!
- Да там хлеба-то осталось с гулькин нос, - захихикала беззубая старушонка. – Она его себе припрячет. Научилась подворовывать, думает, что мы ничего не знаем.
- Надо к председателю идти! – гаркнула бабушка в платочке. – Совсем обнаглела! Старость не уважает.
Закинув халат в подсобку, Галя обошла прилавок.
- Правильно, идите. Доложите Ефиму Петровичу – моему полюбовничку – что я сейчас весь хлеб, сахар и мармелад себе загребу. Ах да-а! – подняла она указательный палец вверх. – Не забудьте ему сказать, что из кассы деньги беру. Себе, на водку. И еще, добавьте для пущей верности, чтоб никто из вас, дряхлых старух, которым есть дело до чужой жизни, не сомневался: если кто не поверит – вот!
Протянула бабке, что ближе стояла, копейку. Та взяла, не зная зачем.
- Кто не поверит, - добивала Галя, размахивая руками, будто гонит кур, - тому цена – одна копейка.
Она выперла женщин на улицу, закрыла дверь на замок и поспешила к напарнице разбираться, куда пропали купюры, которые были перевязаны резинкой.
Глава 132
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии 💕