Я задумываюсь о том, где мы сможем поужинать, поэтому идей о том, что надеть, не приходит в голову. В конце концов, я решила надеть бирюзовое платье со средней длиной и мелкими горошинами. Белые кеды и сумка. Я пыталась уложить волосы, но у меня ничего не получилось. Макияж тоже не был идеальным - моя тушь и помада использовались только по особым случаям. У нас не было лишних денег, чтобы я могла себе позволить серьезный макияж.
Часы показывают половину восьмого, как раз когда мама вернулась. Я отправилась встречать ее, боясь услышать плохие новости. По какой-то причине я была уверена, что Егор все еще жив. Мама бы уже предупредила, если бы случилось что-то страшное. Но меня беспокоило, сколько все это будет стоить, поэтому я не решалась спросить. Просто взяла сумку, помогла снять куртку и поставила зонт сушиться на балконе. Дождь немного успокоился, но все еще капал.
- Ну как? - не могу сдержать себя я. - Насколько все плохо?
- Будет жить. У него сильное сотрясение. Он уже дал показания в больнице.
- Он пришел в себя?
- Ну конечно, - мама села на скамейку и покачала головой. - Столько швов... Когда же он выздоровеет? Может, мы можем взять кредит? Егор нуждается в помощи. Он работает для нас.
Я сдерживаю губы и стараюсь говорить спокойным, нервным тоном:
- Мам, какой кредит? У нас такие долги, что и нашим детям с Егором придется их выплачивать. Нам никто не даст кредит. А микрозаймы? Тогда у нас будут не только бандиты, но и коллекторы.
- Ты можешь пойти. У тебя есть паспорт, тебе дадут кредит.
- И как я его буду выплачивать? Натурой?
Я все же не сдерживаю себя и голос звучит громче, чем следовало.
- Оль, ну а, что же ты предлагаешь? Нам нужно наблюдать за твоим братом. Голова - это не палец, он провалялся без сознания неизвестно сколько. Неизвестно, какие повреждения могли появиться внутри головы. Чем раньше мы его исследуем, тем лучше. Пойди, возьми деньги, хорошо?
Я злюсь, но стараюсь скрыть это.
- Нет, мам. Я не хочу делать наше положение еще хуже. Нет.
- Ну что же сделаешь? Ты можешь попросить аванс на работе? Дадут ли они столько? Нам еще нужно заплатить за этот месяц!
Да, и купить новую микроволновку и выполнить еще миллион других дел. Предложение Глеба становится все более и более привлекательным.
- Я разберусь, мам. У меня может быть новая работа. Поеду, послушаю.
- Тебе? Куда ты так вырядилась? - мама только сейчас замечает, как я выгляжу. - Куда ты собралась?
- Никуда. Джинсы промокли от дождя, - я пожимаю плечами. - Не стоит идти в старых...
– Ты уже постирала?
– Да, уже закончила.
– А ты взяла из корзины бельё Егора?
Недоуменно прищуриваю глаза:
– Да, взяла. Было бы гораздо проще, если бы он сам приносил свою грязную одежду в стирку.
– Он мужчина, это не его обязанность, – возражает мама, вставая.
Я прикусываю губу в раздражении. Не его обязанность, да? Иногда у меня складывается впечатление, что Егор живет у нас, как кошка, приносит деньги – это еще неплохо, а в остальном ничего не делает. Телефон в сумочке звонит, и я торопливо выбегаю из квартиры.
– Все, мам, пока! – я целую ее в щеку. – На плите уже приготовлен ужин, я только разогрела. Не трогай микроволновку, она сломана. Я вернусь….
– Хорошо. А насчет займа, подумай серьезно. Я не могу спокойно спать, пока не буду убеждена, что у Егора все в порядке. У меня просто зубы сводит. Но проверить, чтобы у Егора все было в порядке, не помешает.
Это просто надо было додуматься забежать к двум крупным мужчинам и позволить им избить себя. У меня просто язык без косточек, но разбираться с этим мне совсем не хочется. Бегу по ступенькам и думаю, что я устала разбираться со всем этим. Мозги и так кипят, и хотя я немного поспала, как просил Глеб, сосредоточиться все еще было очень трудно. Нужно перезагрузиться, да и, честно говоря, мне было интересно снова увидеть его. Как минимум потому, что меня не так уж часто зовут на ужин. Если немного помечтать, можно даже сказать, что это похоже на свидание. Глеб появляется у подъезда с зонтом. Дождь почти прекратился, но меня радует, что он так обеспокоился. Оглядев меня, он улыбается и наклоняет голову на одно плечо:
– Платья тебе идут.
– Ну перестань, – отмахиваюсь я.
– Я серьезно. Знаешь, у нас изменились планы.
Меня словно ударило электричеством.
– Ты не хочешь, чтобы я предложил тебе работу? – понимая, что это звучит, странно – Я безусловно имею в виду работу по проекту!
– Нет, – он делает паузу, во время которой у меня появляется несколько седых волос, и продолжает. – Но мы перейдем в другой ресторан.
– Почему?
– Меняем планы. У меня есть лучшее место. Пожалуйста.
Он открывает мне дверь и помогает сесть в машину. Осторожно ее закрывает, проверяя, не защемил ли мое платье, а затем занимает водительское место. Я на иголках. Это так похоже на свидание, что я почти верю, что это оно на самом деле. Глеб кладет зонтик, а затем вынимает из заднего сиденья небольшой, но очаровательный букет разных цветов, перевязанный нежной мятно-голубой лентой.
– Я знаю, что цветами тебя не удивить, поэтому даже не стал пытаться.
Я растерянно улыбаюсь. С отчаянием придумываю слова благодарности, но кажется, Глебу было достаточно моей реакции. Его машина плывет по мокрым улицам. Чем дальше мы уезжаем от дома, тем больше ощущение тоски. Мой брат в больнице, бандиты заглядывают в наш дом, а маме приходится брать кредиты, чтобы "убедиться, что все в порядке". Положение до чертиков плохое. Особенно когда ты сидишь в такой машине, и из динамиков раздаются звуки "музыки будущего". Интересно, что бы Глеб ответил, если бы я попросила у него деньги? Я не скажу, что он швыряется ими направо и налево, но если учесть его героизм прошлой ночью, можно предположить, что он бы согласился... Нет! Я не буду просить его о деньгах! По крайней мере, из уважения и благодарности за то, что он спас меня вчера! Чувство справедливости горит внутри, а вина грызет пальцы. И что, если с моим братом действительно что-то случилось?
В голове моментально промелькнул голос моей мамы: "Что же я такая за сестра? На что я готова ради своей семьи? Если не ради нас, то ради кого вообще?" Отворачиваюсь к окну, прикусывая губу. Интересно, мама предложила бы мне сблизиться с Глебом или я все ещё не настолько упала в её глазах? А если я все-таки сближусь, насколько это будет отличаться от приглашения коллектора?
- Расскажи о своём предложении, - наконец прошу я, не выдержав тяжести своих собственных мыслей.
- Ты не дождешься? - Глеб тормозит на светофоре и поворачивается ко мне. Его глаза сейчас непроницаемы. Сначала на его губах играет легкая усмешка, но она исчезает, когда он пристально смотрит на меня. - Все плохо?
Мои нервы сдают.
- Ты чертовски прав, - сквозь сжатые губы я произношу, а потом теряю контроль. - Сейчас, без работы, все как-то особенно плохо. Поэтому я хочу знать, на что я готова пойти.
- Ты готова согласиться, не услышав даже предложения? - его глаза немного сузились, но затем загорелся зеленый свет, и он отвлекается на дорогу.
- Скажи, - я проглатываю и выдавливаю слова из себя. - Пожалуйста.
Глеб молчит. Я уже распыляю всю свою нервозность, раздирая бедный букет на крошки, когда он наконец произносит:
- Я думаю, я могу помочь тебе с твоими проблемами, но мне нужно знать все. То место, куда я хотел тебя отвезти, тоже не подходит, поэтому сейчас мы поедем ко мне. Там ты сможешь рассказать, а потом мы определим границы моего предложения.
По моей спине пробежал неприятный холодок.
- Домой, да? Вот... черт...
Продолжение следует…