оглавление канала
На некоторое время в пещере воцарилось молчание. Только слышно было, как потрескивают и пощелкивают приборы, запущенные «богомолом» Эндрю. Прошло около десяти минут, когда раздался нетерпеливый голос Грёнхагена.
- Ну что тут у тебя…?
Опять какой-то треск, сопение, и голос «богомола»:
- Ничего… Пусто… Обычная каменная пещера с закорючками, выдолбленными в камне. Если что-то и есть, то точно не здесь…
Я чуть выдохнула. Молодец Божедар! Но Грёнхаген опять заговорил недовольным голосом.
- А ловушки? Какие-нибудь ловушки еще остались?
Задумчивый голос Эндрю:
- Пустот не вижу… Здесь монолитный камень…
Я уже было совсем собралась расслабиться, но тут раздался писклявый, чуть насмешливый голос «викинга»:
- Ты уверен? А те ловушки, которые уже нас чуть не убили… , - Видимо, в этот момент он посмотрел на камень, которым придавило саамского шамана. – Некоторых и убили… После них должны остаться пустоты, разве нет?
Сердитый голос Энрю:
- Сам посмотри… Никаких пустот… И не говори, что приборы не работают! Работают в положенном режиме! Можешь проверить!!
Голос чуть ленивый и еще более насмешливый Алмерика:
- Значит, врут твои приборы…
Не знаю, что у меня сработало. Я не видела их действий. Может меня насторожила эта нарочитая ленца в голосе. А может быть, я уже была просто уверена, что Алмерик вовсе не тот, за кого себя выдает. Было совсем неважно, почему, но я моментально смогла смоделировать его дальнейшие действия. Реакция у меня была стремительная, почти на автомате. Тонким лучом, пробивающим толщу земли, я послала Божедару мысль: «Берегись!», и опять спряталась в свой «каменный» кокон. В тот же момент, я почувствовала чью-то мощную силу сканирования, волной прокатившуюся по пещере, и выплескивающуюся на поверхность. И почти сразу же злой, возбужденный голос «богомола»:
- Ты все испортил!!! Смотри, что ты наделал!!
Грёнхаген что-то ответил, слов его я не расслышала. А через несколько секунд, уже более спокойный голос Эндрю:
- Все… Приборы в порядке. Больше не лезь к ним, а то опять все испортишь…
Алмерик возмущенно пропищал:
- Да ничего не в порядке!!! Нас кто-то очень умело водит за нос, идиот!! Не может, чтобы приборы не зафиксировали уже тех пустот, которые образованы первыми двумя ловушками!! А твои приборы их не «видят»!!!! – Что-то успокаивающе прогудел Грёнхаген, и уже более спокойно «викинг» пропищал, обращаясь уже к «фону». – Если он так уверен в своих измерениях, тогда ему ничего не мешает смело пройти внутрь пещеры, и дойти даже до другого выхода… - В голосе сарказм, чуть приправленный ядом.
Да… «Друзья» познаются в беде… А что еще можно было ожидать от этих пауков в банке? Простите, не в банке, в пещере. Но место действия их сути точно не меняет. А Грёнхаген обратился к «богомолу».
- Ты уверен, что все в порядке? – Тот что-то буркнул в ответ, а Юрьё с сомнением проговорил. – Хорошо, ловушек больше нет, полостей пустых тоже нет. Тогда, объясните мне кто-нибудь, ЧТО защищали здесь древние, когда устанавливали эти ловушки? На них было затрачено довольно много сил и мастерства, я бы даже сказал, искусства. А древние ничего не делали просто так, ради развлечения. Значит, что-то эта пещера должна скрывать. У кого-нибудь есть какие-нибудь мысли на этот счет?
На несколько минут воцарилось молчание, слышны были только слабое шебуршание и пощелкивание работающих приборов. Затем не очень уверено заговорил Эндрю.
- Может быть, эта пещера создана для защиты остального пути? Ведь за этой пещерой идет другой коридор, и именно он может привести к тому, что мы ищем…
Грёнхаген фыркнул.
- Тогда, что означают все эти символы на стенах и на полу. Смотрите, вот эти, на стенах - символы планет нашей Солнечной системы, а вот эти на полу, не все, некоторые, более отдаленной галактики. По сути, эта некая звездная карта, и она должна что-то значить! И уж точно, делалась она не для развлечения и тем более, не для красоты!
Раздражение его слегка нарастало. Я вполне могла его понять. Ждать столько лет, практически, уже взяться за «хвост», и бац, а «хвоста»-то оказывается и нет в помине. И начинай все сначала. Но надо было как-то уводить их отсюда. Иначе, они могут начать думать, а это было опасно. Я тихонечко «высунулась» из своей защитной каменной скорлупы, и протянула осторожненько мысль к «богомолу», благо «дорожка» уже была мной проторена. Исподволь, словно капля за каплей стала внушать ему: «Я должен доказать этому упрямому и тупому верблюду, что мои приборы работают верно! Для этого мне нужно пройти до конца пещеры. Тогда он (шеф) поймет, наконец, кто тут выдающийся исследователь, и что наука – это не их дешевые фокусы!» Я капала осторожно в его разум ядовитые капли самости и гордыни. Хотя, особого труда мне это и не стоило. Мне только пришлось немного ускорить процесс, который и так уже шел полным ходом. Тут же послышалась какая-то возня, и голос «богомола», слегка подрагивая от негодования, и я думаю, от страха за собственную решимость, произнес:
- Хорошо!!! Я пройду до конца пещеры, и тогда вы убедитесь, что наука – это не ваши всякие выкрутасы шаманские, которые ничего не определяют, а только прикрывают вашу нерешительность и трусость!!
Ого! Кажется, я перестаралась. Это было похоже на атаку пьяной мыши на обалдевшего от такой наглости кота. Послышался скрежещущий звук, словно кто-то начал двигать по полу что-то тяжелое, а следом раздался шорох очень осторожных шагов. Я очень жалела, что не могу всего этого видеть. Напряжение, которое возникло вслед за шагами, прямо-таки осязаемо висело в воздухе. Кажется, Эндрю сам не ожидал от себя подобной смелости, но под взглядами своих «друзей» отступать было некуда. Все верно… Они нас ловят на Любовь, а мы их - на собственные комплексы, на жадность, на гордыню, зависть и прочие подобные «радости». Шаги звучали все ближе. Кажется, идущий человек уже достиг середины пещеры. И вскоре я увидела его. Разумеется, это был «богомол». Он сумел беспрепятственно дошагать до лежащего посередине пещеры камня. На фоне лучей галогеновых ламп, я видела его фигуру до пояса. Разумеется, разглядеть выражение его лица со своего места я не могла, но страх, который окутывал его, словно смрадное облако, был ощутим почти на грани видимости. Он победно, положил руку на камень, как видно совсем забыв, что стоит рядом с костями человека, и громко заявил:
- Ну…! Что я вам говорил! Наука – это вам не шаманские штучки! Сейчас я вернусь и надо будет перенести приборы чуть ближе к следующему проходу. Проверим другой коридор. – Голос все еще подрагивал от испуга, но уже в нем слышались и некоторые победные нотки.
Он направился обратно, к своим приборам, не заметив, как наступил на плиту с ловушкой. По пещере, почти на грани слуха, почти ультразвук, пронесся протяжный свист. Я услышала, как гости встревоженно загомонили:
- Что это…? Вы слышали? Что это было?
А по углам пещеры уже стал клубиться туман. Словно дым от потушенного костра, он тянулся, прижимаясь к полу, заполняя собой все пространство пещеры. Несколько мгновений, и из него стали подниматься тени. Я услышала, как тоненько взвизгнул «богомол»:
- Нет!!! Уходи!! Тебя не должно быть здесь!!! Нет!!
Ему вторил Грёнхаген:
- Что это??? Алмерик, что это??!! – И он стал громко, впопыхах путая слова, читать саамский заговор от злых духов.
Но, против того, что восставало здесь, заговоры Лапландских колдунов не помогали. Это находилось не снаружи, а внутри каждого человека. Все страхи, грехи, неблаговидные поступки – все сейчас лавиной хлынуло на непрошенных гостей. Я знала, ЧТО это было. Среди Волхвов древних Родов, это охранное заклятие называлось «суд Предков». Причем, каждый человек, подвергшийся этому заклятию, видел что-то свое. Кого он обидел, перед кем был виноват, или таковым сам себя считал, с кем поступил несправедливо или совершил гнусность, все сейчас поднималось, словно осевшая грязь в потревоженном, взбаламученном болоте, чтобы вылиться на сознание того, кто попадал под заклятие. Все тени прошлой жизни поднимались из туманной дымки, укоряя, обвиняя и кляня. Заставляя пережить собственные страдания и боль, которые человек когда-то им причинил. И чем больше были все эти мучения, которые пришлось испытать их жертвам, тем стократно большие мучения испытывали их мучители сейчас. Наверное, перед Грёнхагеном сейчас стояли те несчастные, чьи, изъеденные известью тела мы похоронили на погребальном костре. И я ему сейчас точно не завидовала. Не каждому под силу было выдержать такое.
Годы, прошедшие со времени установления этой защиты, нисколько не изменили силы заклинания. Напротив. Видимо подпитываемое кровью беззащитных и измученных людей пролитой здесь, совсем рядом, страданиями невинных жертв, оно только увеличило свою силу. И сейчас, со всей своей мощью обрушилось на незваных гостей.
Оно было настолько мощным, что зацепило даже меня. Вдруг, прямо передо мной, из струящейся по полу расползающегося тумана, выросла гигантская, почти достигающая потолка пещеры, фигура. Я сразу узнала Учителя Володара. Он протянул ко мне прозрачную, слегка колеблющуюся руку, словно прикрывая меня сверху своей ладонью, и в моей голове прозвучал его голос:
- Напрасно ты коришь себя за мой уход. Просто пришло мое время вернуться на землю Праотцов. Ступай смело вперед, дщерь Велесова. Да пребудут с тобой его мудрость и водительство. – Рука Волхва опустилась. Фигура стала таять, и до меня донесся едва слышный шепот. – Закрой свой разум и ступай вперед…
Я, словно очнувшись, осознала себя вновь стоящей в пещере. Мою защиту заклятие смело, будто ветер сдунул тонкую ткань. И если бы сейчас кто-то был способен провести даже самое поверхностное сканирование, то меня бы, безусловно, сразу обнаружили. Но, кажется, «гостям» было совсем не до сканирований. В пещере творилось что-то невообразимое. Стоны, вопли, дикий хохот, переходящий в слабое повизгиванье, как будто кто -то совсем рядом мучил щенка, металлический грохот упавшего оборудования – все слилось в одну какую-то дикую какофонию. Люди метались по пещере, и их тени, увеличенные поднимающейся клубящейся серой завесой до громадных, неестественных размеров, размазывались по стенам в каких-то невообразимых плясках.