Мы побоялись рожать второго – как же, пострадают интересы Алиночки! А многодетные соседи бесстрашно произвели на свет четвертого!
Они переехали в наш дом, когда Алине было пять лет. Многодетной семье выделили трехкомнатную квартиру в соседнем подъезде. Отец семейства, невзрачный мужичонка неопределенного возраста, вечно куда-то торопился. Мы подозревали, что его дети так же, как и соседи, не могут хорошенько запомнить его лицо – так часто он отсутствовал дома.
– Конечно, как такую ораву прокормить? – удивлялся мой муж. – Наверное, с одной работы на другую бегает.
– Да, он, наверное, на диване с газетой не лежит, как некоторые, – соглашалась я. Но в целом была не против, чтобы мой Володя полежал иногда на диване – он неплохо зарабатывал и, в общем, вполне заслужил право на отдых. – Не представляю, каково это – трое детей и двое взрослых в трехкомнатной квартире. Нам вон втроем и то не сказать, чтобы сильно просторно, – вздохнула я. – Это ж ни прибрать толком, ни приготовить – сразу все захламится и съестся. Только и делай, что работай не покладая рук.
– Да, с количеством детей они переборщили, – кивнул муж.
– Тут одну бы по-человечески обеспечить, чтобы все дать по максимуму, – я мимоходом погладила по голове пробегавшую мимо Алину.
– Ну-ка, радость моя, скажи, хотела бы ты братишку или сестренку? – спросил у дочки Володя.
– Нет, – уверенно помотала косичками Алина.
– Почему?
– Надо будет игрушками делиться, – вздохнула наша не по годам мудрая дочь. – Олина мама всегда отдает ее игрушки Насте, чтобы она не плакала. Оля сказала, лучше бы мама Настю назад отдала, откуда взяла.
– Ишь ты, маленькая, а понимает, – расхохотался Володя.
Нам бы тогда, двум влюбленным в собственное чадо родителям, понять, что это первый звоночек, предупреждающий о зарождающемся эгоизме. Но мы не вняли ему, а зря.
Я частенько ловила себя на мысли, как неразумно – испытывать бытовые и материальные трудности, но все равно рожать и рожать новых детей. Для себя я решила этот вопрос, когда случилась незапланированная беременность.
Как назло, тогда у мужа на работе был застой, с деньгами было туговато, и это напугало меня.
– Ну что делать? – в очередной раз расстроенно спрашивала я у Володи. Он только хмурился в ответ.
– Алла, я не знаю, что будет завтра. Сама знаешь, в какой стране живем. То пусто, то густо. В принципе, дал бог ребенка – даст и на что его поднять. Ну да, может быть, придется на какое-то время затянуть пояса... В любом случае решение принимать тебе.
И я приняла. Алина тогда пошла в первый класс, занималась в музыкальной школе и английским с репетитором. Завести еще одного ребенка означало отменить все дополнительные занятия дочери. Причем не только из-за денег – Алина была еще слишком мала, чтобы ездить в одиночку в разные концы города. Поэтому я ее отвозила и встречала, а с малышом на руках времени не будет даже на проверку домашних заданий. Я, которая намеревалась все силы и время вложить в дочь, чтобы она выросла образованным человеком, просто не могла все разрушить, едва успев устроить. И сделала аборт.
А через несколько месяцев весь двор узнал, что наша многодетная соседка вновь ждет ребенка. Во мне шевельнулось чувство зависти, что нормальные люди, думающие о будущем, не могут позволить себе завести еще одного ребенка, а кто-то рожает ни о чем не заботясь. В тот вечер я долго плакала перед сном.
– Куда им еще одного? Этих троих бы прокормить да одеть! Им просто повезло, что все трое – мальчишки, они хоть одежду друг за другом донашивают. И то это не спасает! Вчера встречаю их младшего – в каком-то задрипанном пальтишке, на рукаве заплатка. Видно, что оба брата хорошенько его поносили. И все равно им надо еще одного ребенка! Я этого не понимаю!
– Наверное, девочку хотят, – мрачно предположил муж, который чувствовал себя виноватым в моих слезах.
Но слезы прошли, а жизнь шла своим чередом. У нас все было хорошо. Алина росла молодцом, училась на отлично – мы не зря вкладывали в нее время и деньги. Когда она училась в 10 классе, мы во время каникул отправили ее на месяц в Англию – попрактиковаться в языке. После школы дочь поступила хороший вуз, конечно, платный. Что у нас сейчас бесплатно? Но, к нашему разочарованию, окончив институт, Алина не торопилась выходить на работу.
– Алина, как же так? Ты столько училась, чтобы сидеть дома? – спрашивала я.
– Мам, вакансии, которые я смотрю, с такими маленькими зарплатами, что даже на собеседование идти не хочется.
– Но чтобы хорошо зарабатывать, нужно получить какой-то опыт, – втолковывал дочери Володя. – Никто не будет сразу платить огромные деньги просто так, за красивую улыбку.
– А зря, – улыбалась Алина, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках.
– Да, отец, собирались мы пожить для себя, когда дочку во взрослую жизнь отправим, а она что-то не торопится, – говорила я мужу.
Но самое поразительное – Алина сидела дома, мы с отцом давали ей деньги, но она ничего не делала! Я приходила с работы и с порога раздражалась:
– Алина! Неужели не могла за весь день вымыть пол? Посмотри, какой грязный, как я помыла в воскресенье, так и осталось.
Ладно, раньше ты в музыкалку ходила – руки берегла. Потом училась – времени не было. Я все жалела тебя, чтобы ты не утомлялась. Но сейчас-то можешь помогать. Ты живешь здесь, как и все, прислуги у нас нет. Не работаешь, целый день проводишь дома. Неужели трудно картошки поджарить и вымыть пол?
Но дочь угрюмо выслушивала мои нотации, рассматривая маникюр. Конечно, куда уж мыть пол с такими ногтями!
Упреки не действовали – Алина не собиралась расставаться со своими привычками и продолжала жить, как раньше. Я по-прежнему все выходные проводила за уборкой и готовкой. А так хотелось прийти домой и почувствовать заботу от взрослой дочери: приготовленный ужин, убранную квартиру, горячую ванну с пеной. Но, увы, дочь, похоже, выросла махровой эгоисткой, которой неведомы чувство жалости, сострадания. Долга, наконец! Все чаще я думала, что неправильно выстроила свою жизнь, неправильно расставила приоритеты. Нужно было не только стараться дать ей как можно больше, но и научить ее благодарности. Потому что она привыкла, что все вокруг ей должны, а взамен она не готова дать ничего: ни любви, ни привязанности, ни каких-то действий.
Все чаще я смотрела на взрослых детей своей соседки, которые заботились о матери, каждые выходные приезжали в гости. Девочка оканчивала школу. Да, она ходила в самой обычной недорогой одежде, но была такой милой и приветливой! Бегала в магазин, развешивала белье, выколачивала коврики во дворе. Недавно видела, как уже взрослые сыновья соседки выгружали посудомоечную машину, наверное, подарили матери – пусть хоть на пенсии отдохнет. Два старших сына обзавелись семьями и уже приезжали с женами и малышами. И вот странно – теперь я уже не думала с сочувствием о том, как они размещаются в небольшой квартире, а завидовала, что дом их наполнен детским смехом, искренними улыбками, что каждый готов помочь другому. Что мать гордится своими детьми не потому, что они отличники, обладатели красных дипломов и лауреаты конкурсов, а потому, что они просто хорошие люди.
Я шла с работы и думала, что, наверное, была неправа, ограждая дочь от трудностей и проблем, вот она и выросла избалованной и холодной, ожидающей от окружающих лишь восхищения. И, словно в ответ на свои мысли, увидела в окне первого этажа, как облепили мою соседку маленькие внуки, как обнимает ее невестка, как сын придерживает ее стул. Я горько улыбнулась и вошла в подъезд – в свою трехкомнатную квартиру, просторную, но такую чужую сейчас.