Спасибо всем читателям за лайки и комментарии!👍👍👍
Иванцов всю ночь не спал. В голове роем носились мысли. Он представлял себе, как Дуся расправилась с Ниной. В том, что это именно тихая и неприглядная Дуся совершила преступление, сомнений не было. Но что её заставило так поступить? Вот это и не давало покоя. Не была Дуся похожа на человека, который может так поступить. Так думал Фёдор, но сразу же вспоминал пословицу о тихом болоте, в котором водятся черти.
"Хоть бы только она всё рассказала, ничего не скрывая", - сказал себе участковый, когда утром шёл на автобусную остановку. Его догнала баба Нюра.
- Вот возьми, Феденька, - произнесла она и протянула ему свёрток, - это картошечка горячая для Дусеньки. Привет ей от меня передай. Скажи, что приеду на днях. И долго не засиживайся у неё. В её положении покой нужен. Она сама не скажет, скромница наша. А ты гостинцы отдай и ступай по своим делам.
- Конечно, баба Нюра, не переживайте, - ответил он и посмотрел бабушке прямо в глаза, как будто хотел что-то увидеть или что-то прочитать в них. "Неужели она не подозревает Дусю? Ведь понятно, что это она", - мелькнула мысль, но Фёдор ничего не сказал.
***
До больницы он добрался быстро. Она была одна на весь маленький город, не считая детского отделения.
Медсестра сказала, что сейчас позовёт больную, и Дуся вышла через несколько минут. Фёдор сквозь зубы поздоровался, протянул свёрток, который передала баба Нюра, и булочки, которые он купил в привокзальном буфете. Дуся взяла передачу и поблагодарила участкового. Он молчал и внимательно смотрел на Дусю. Разговор не начинал специально, ждал, когда заговорит она сама. Дуся поначалу молчала, наверное, думала, что Иванцов просто забежал, чтобы отдать ей гостинцы, и сейчас уйдёт. Когда же понял, что он никуда уходить не собирается, подняла свои глаза и спросила:
- Вы что-то хотите узнать?
- Да.
- Что?
- Думаю, что Вы сами знаете.
И здесь произошло то, чего Фёдор не ожидал. Дуся присела на стул, стоящий у стены, закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Иванцов растерялся и не знал, что делать дальше. Женские слёзы словно обезоружили его, и он забыл все вопросы, которые собирался задать Дусе. Начал её успокаивать неуверенным, дрожащим голосом:
- Не плачьте, Вам нельзя. В Вашем положении нужен полный покой.
Но Дуся его не слышала. И Фёдор замолчал. Просто сидел рядом и гладил женщину по руке.
Наконец-то Дуся успокоилась и сказала:
- Ступайте на улицу. Я сейчас отнесу передачу в палату, а потом выйду к Вам и...всё расскажу.
Он вышел из больницы и, увидев поодаль скамейку. Устроился на ней и ждал Дусю. Она не заставила себя долго ждать и уже скоро вышла.
- Присаживайтесь, - показал Иванцов на место рядом с собой.
Дуся послушно уселась на край скамейки, немного помолчала, собираясь с мыслями, а потом начала рассказ.
- Меня в деревне многие считают ненормальной. Это потому, что я в больнице для "таких" лежала. Но не все знают, что находилась я в открытом отделении, а не в закрытом. Только людям языки не завяжешь. Вот и закрылась я, со всеми здоровалась, помогала, если просииа, но по душам могла только с бабой Нюрой поговорить. А так одна всё время была, думала, что судьба у меня такая, пока Эдик не появился. Как приехал он к нам, так все только о нём говорили. Ещё бы! Из самого Ленинграда к нам в деревню такой завидный жених явился! Я и подумать не могла, что он обратит на меня внимание. А он однажды сам пришёл. Ещё до того, как с Таней начал встречаться. Пришёл прямо во двор и говорит:
- Я за тобой, Дуся, давно наблюдаю. Не такая ты, как другие деревенские девчата. Они глазки мне строят, понравиться хотят, а ты нет. Ведёшь себя так, будто меня вовсе не замечаешь.
- А что мне до Вас? Мне работать надо и по хозяйству справляться.
- Так давай я помогу.
- Я сама привыкла всё делать, - ответила ему и в дом пошла, а он следом.
- Может, чайком угостишь?
- Пожалуйста, мне не жалко, - сказала я. Поставила чайник и коврижку достала. Не буду же я человека пустым чаем угощать. Эдик сидел, чай пил и коврижку ел глаз с меня не сводил. А потом встал, подошёл ко мне, прижал к себе и поцеловал. А и слова вымолвить не успела. Хоть мне почти тридцать, а я не целовалась ни разу. Эдик же сказал, что вечером, когда стемнеет, придёт ко мне.
- Ты жди меня, Дуся, я приду.
Я не ждала. Решила даже, что дверь ему не открою, но...не смогла. Как увидела в окно, так сразу в коридор выскочила. Он пришёл и снова начал говорить, что я не такая, как остальные. И поэтому его ко мне тянет. И я...поверила ему.
Потом я ждала его снова, а он всё не приходил. Однажды, когда встретились на улице, сказал виновато:
- Дуся, ты прости меня, хорошая моя, но сама пойми. Ты старше меня, а мне жена молодая нужна.
В скором времени он на Тане женился. И я смирилась со своим одиночеством. На Эдика не злилась, наоборот, благодарна ему была, что дал мне узнать, что такое ласка мужская.
Потом с Таней у них что-то не заладилось. Уехала она. Тогда слухи по деревне и пошли, что у него с тёщей, значит, с Ниной, отношения как у мужа и жены. Кроме того, говорили, что он и с Галей встречается. В общем, болтали разное. Только мне было не до этого. Утром ни свет ни заря мне на ферму надо, потом дома работы полно. Так что я в разговоры не вникала. Жила своей жизнью.
Предыдущая часть.
Была зима, когда Эдик ко мне снова пришёл. Расстроен он был, сел на стул и сказал:
- Лучше бы я, Дуся, на тебе женился. А так не знаю, что делать.
- Что случилось? - спросила я у него.
- А ты не расскажешь никому?
- Нет.
- Хотя я и сам знаю, что ты не из числа сплетниц. Нинка меня зажала так, что не знаю, куда мне деваться. Ополоумела она на старости лет. Говорит, что ребёнка хочет родить. Якобы тогда у нас с ней будет настоящая семья. Не понимает она, что не нужна мне сто лет. Если бы было, куда пойти, так видела бы она меня. А так терпеть её приходится. Хоть бы до весны как-то дотянуть, а там...
- Что?
- Уеду я отсюда куда подальше, чтобы Нинка и найти меня не смогла, - ответил он, а потом спросил: - Дуся, а ты со мной поедешь?
- Куда?
- Да хоть куда-нибудь.
- Не знаю, пожала я плечами, а Эдик подошёл ко мне, поднял на руки и к дивану меня понёс. Тогда у нас ребёночек и получился. И больше он ко мне не приходил. Но я и не настаивала. Как узнала, что дитёнок будет, обрадовалась. Думала, что теперь и в моей жизни смысл появится. Доченька или сынок - это не важно. Я любого любить буду. Взяла я на свою голову да и сказала Эдику при встрече, что папкой он скоро станет. Он глаза вытаращил.
- Ты что, Дуська, какие дети? Поезжай немедленно в город, там тебе помогут.
- Нет, Эдик, ты не бойся, я никому ничего не расскажу. И от тебя мне ничего не надо. Сама рожу и сама на ноги поставлю дитёнка своего. Просто хочу, чтобы ты знал, что благодарна я тебе.
- Знаешь, правду про тебя говорят, что ты это, - он покрутил у виска, - не от мира сего.
Я пошла своей дорогой, не стала с ним отношения выяснять. Зря я это сказала. Надо было молчать. Тогда бы ничего и не случилось.
Через неделю ко мне пожаловала Нина.
- Ну, хвались, блаженная наша, - начала она разговор в таком тоне, будто пришла мне приговор вынести. - Кого ждёшь? Мальчонку или девку?
- А тебе какое дело? - спросила я.
- Самое что ни на есть прямое. Я скоро замуж за Эдика выйду. Так что можешь не рассчитывать на то, что он на тебе женится.
- Я на это и не рассчитывала. У меня дитёнок будет. Мне этого хватит.
- А можно ли тебе...- многозначительно сказала она, - ребёнка воспитывать? Это ещё большой вопрос. Так что предложить тебе кое-что хочу. У меня связи в городе имеются. Устроим всё так, что никто ничего не узнает. Я тоже с животом ходить буду, а потом рожать вместе поедем. Я вернусь с ребёнком, а ты нет.
- Что ты мне, Нина предлагаешь? Побойся Бога!
- Я дело говорю. И знай, что не бесплатно тебе это предлагаю. У меня кое-какие деньжата имеются. Так что заплачу тебе, не переживай, а ты ещё от кого-нибудь родишь, раз тебе всё равно от кого. А мне ребёнок только от Эдички моего нужен. Хочу я матерью хорошей стать. С Танькой-то контакта нас уже никогда не будет.
- Уходи, Нина, - сказала я ей. - Уходи подобру-поздорову.
- Ах, так ты заговорила? Ну, тогда знай, что ребёнка у тебя не будет. Заберут его, как только он на свет появится. Я постараюсь, сообщу в нужные инстанции, что "ненормальная" ребёнка родила. Его у тебя вмиг отнимут и в детдом отправят. А я его и усыновлю. Конечно, если он нормальным родится. Так что лучше соглашайся. Всё равно тебе ребёнка не видать.
После этого разговора мне плохо было два дня. Чего я только не думала. Хотела уехать, но куда? Думала признаться бабе Нюре. Она бы меня в обиду не дала. Наверное, так и сделала бы, если бы не такой общительной бабушка была. А так знала, что она сразу же всей деревне расскажет. И тогда на меня все пальцем будут показывать.
А тут Нину ограбили. Не до меня ей было. Она знала, что Эдик виноват. Я как-то слышала, когда мимо их двора проходила, как Нина говорила ему, что всё знает о его проделках. Но любила она его сильно. Поэтому даже такое простила.
В тот вечер я уголь носила. Нам ведь привозят его не осенью, а весной. Много боялась насыпать в ведро. Поэтому помаленьку носила. Вижу, что Нина ко мне идёт с лопатой. Во двор зашла и калитку закрыла. Говорит:
- Ты подумала?
- А здесь и думать нечего. Никому своего ребёнка я не отдам. Мой он.
Нина вскипела. Накануне к ней Таня приезжала, и они, видно, поссорились, потому что Нина начала меня просить:
- Я хочу, чтобы у меня семья была полноценная, пойми. Танька чужая мне. Приезжала вчера и даже разговаривать не захотела. Не простит она меня никогда. А твой ребёнок, которого мы с Эдичкой растить будем, счастливым будет. Что ты ему дать сможешь? Сама подумай. А я воспитаю его как своего. Буду матерью заботливой.
- Ага, - вставила я слово. - Больно много Танька твоя счастья увидела рядом с тобой. Помню, как ты гоняла её по всей деревне.
От злости Нина даже лопатой замахнулась. Говорит:
- Как дала бы я тебе сейчас, но в тюрьму не хочу. Знай, что приходить я к тебе больше не буду. Родишь - и в психушку попадёшь. Там тебе самое место. А ребёнка я заберу всё равно.
Она ушла домой, а я села возле сарая прямо на кучу угля и плакать начала. Потом ходила туда-сюда и всё думала о том, что сказала Нина. Уже стемнело, когда я к ней сходить решила. Думала, что на колени встану перед ней, просить начну, чтобы дитёнка у меня не забирала. Подумала, что Эдика нет. Значит, мы поговорить спокойно сможем. Хотела сказать, что я не запрещу им приходить к дитёнку, когда он родится. В общем, хотела дать понять, что дитёнок мой, но они смогут с ним при желании увидеться в любой момент. Поставила я ведро, в котором уголь носила, и пошла к Нине. Она в коридоре возилась. Мне и стучать не пришлось, потому что дверь была приоткрыта.
- Нина, можно к тебе?
- Передумала? Поняла, что я дело говорю?
- Нет, - сказала я, переступив порог, - хочу попросить тебя не делать того, что ты задумала.
Потом я на колени упала и начала плакать, но это Нину не разжалобило, как я думала, а только разозлило:
- Да пошла бы ты отсюда куда подальше. А то сейчас возьму лопату и погоню отсюда.
Потом она показала мне на дверь, а сама повернулась спиной и собралась в комнату пойти.
И всё....Представила я, что дитёнка моего заберут, что не смогу растить его...Не знаю, что со мой произошло. Только всё случилось в один момент. Лопата-то рядом стояла...Опомнилась я, когда поняла, что всё....Больше мне бояться нечего.
Начало. Читайте: Проклятая любовь.
Продолжение.