Человек сам творец своего счастья !

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Рассказ методиста Л.В.Соколовской о своих безболезненных родах на
методе Бутейко (при абсолютном запрете врачей ей рожать вообще),
завершившихся более, чем успешно.
 "На мой взгляд врачи сейчас в родильных домах принимают в принципе
патологические роды".
 Физиологическая норма здоровья человека.
 Запрограммированная положительная, чистка организма.
 Патология ПЛОДА и патология БЕРЕМЕННОСТИ.
 Беременность на методе – ЦВЕТУЩИЙ период жизни.
 При беременности на методе разросшиеся было фибромиомы постепенно
схлопываются.
 Опыт уже рожавших методисток Бутейко.
– Значит, о родах... – Людмила Валерьевна уселась получше и повертела в руках
поблескивающий никелировкой хронометр. – Ну кое о чем я уже упоминала, как мне
кажется, по этому поводу и на вводной лекции, и на первых занятиях могла ненароком
обмолвиться, – она вытянула затекшие ноги и аккуратно подобрала их.
Но если подробно, так уж подробно. На мой взгляд, врачи сейчас в родильных домах
принимают, в основном, в принципе, патологические роды. Ведь, почти все наши

женщины, будущие мамаши, за редким исключением, больны вне зависимости от своего
возраста.
– Как так? – недоуменно хмыкнула тоже оставшаяся послушать методиста Анна
Тимофеевна Зотова. – Даже совсем молодые и те, что ли, больны? – ее слегка синеватые
губы вопросительно дрогнули.
– Ну конечно же, Анна Тимофеевна, – мило улыбнулась ее наивности методист. – Ведь,
и совсем молодые, и те, что постарше, дышат одинаково глубоко. Пожалуй, даже
молодые-то и поглубже. У них же эмоции, страсти совсем необузданные.
И вот поэтому-то, когда к гинекологам приходит здоровая женщина, то на этом, сплошь
больном фоне, ее показатели вызывают не ту реакцию... – Соколовская
глубокомысленно усмехнулась.
Ведь, современная медицинская норма – это болезнь! Поскольку за норму медицина
принимает среднестатистическую(!) точку отсчета, напрочь забывая о том, что
существует же в конце-то концов, не только среднестатистический (выведенный как
среднеарифметическое от целой массы их явно или скрыто больных пациентов) уровень,
но и норма физиологическая!! – методист выделила голосом последнее слово. – То есть,
та самая норма, которая заложена в нас самой природой, а не тот, средний уровень, что
образовался впоследствии в результате стечения целого ряда исказивших природную
норму обстоятельств.
Врачи не понимают, например, что болеть гриппом – это уже патология, – Людмила
Валерьевна так и полоснула своим зеленым огнем в сторону невидимого "противника". –
Здоровые люди гриппом не болеют. У них возможна только заранее
запрограммированная положительная реакция очищения. Положительная!
А у больных очищение вовсе не планируется ими сознательно. Оно спонтанное. И
чистки у них идут со знаком минус, так как в результате их уровень содержания СО2 не
повышается.
Болезни и их лечение лишь приостанавливают этот процесс падения углекислоты,
замедляют его, но никак не обращают его вспять.
Несмотря на то, что шел уже пятый час дня, никто из группы и не думал уходить:
послушать про необычные безбольные роды было, оказывается, всем интересно. Даже
перешагнувшему семидесятилетний рубеж седовласому Андрею Петровичу.
– Что делает современная медицина с заболевшим человеком? – развивала свою мысль
Соколовская. – Она берет и, условно говоря, как бабочку "пришпиливает" человека к
тому состоянию, в котором он к ним пришел, – методист показала, как иголкой
протыкают бабочку.
Зачастую врачи даже и остановить-то болезнетворный процесс не могут. И все
переходит в хроническую форму. Поэтому–то все опубликованные факты по ведомству
Минздрава подтверждают, что у нас становится все меньше и меньше пациентов с
острыми формами заболеваний. И, напротив, у нас уже море разливанное хроников...
Деваться от них просто некуда.
Вот и получается, – Людмила Валерьевна вновь поджала под себя ноги, – что, когда
врачи-гинекологи сталкиваются с более или менее здоровой (или выздоровевшей на
методе ВЛГД, как было в моем случае) женщиной, то ее основные, важные по их
мнению для благополучных родов показатели, представляются им совершенно
необычными. И они, естественно, как всегда, перестраховываясь, относят их на счет
патологии!..
По дачной аудитории пробежал легкий, недовольный подобным поведением уважаемых
медиков шумок.
– Как же это так? – растерянно развела мозолистыми от грядочной работы руками

Суворова-старшая. – Больная придешь рожать – плохо. Здоровая... получается, и того
хуже...
– То-то и оно, что, будучи в большинстве своем, сами больными людьми (а иными
глубокодышащие медики попросту быть не могут), многие наши врачи путают, где
черное, а где белое, – покусывая зеленую травинку, задумчиво протянула методист.
Рассмотрим для примера поэтапно случай с моими родами. У меня в первую треть
беременности матка была в три раза больше, чем у глубокодышащей женщины!
Потому что на методе я подкопила достаточно СО2, и матка у меня не спазмировалась!!
Во вторую треть беременности матка у меня была вдвое больше, чем у глубокодышащей
женщины. И только к концу беременности показатели мои и "здоровых" в кавычках
женщин, примерно, сравнялись. Но все равно матка была несколько больше, чем в
среднем у них.
Ну и гинекологи, нимало не смущаясь, охотно ставили мне диагноз: многоводие... –
Людмила Валерьевна отбросила в сторону покусанную травинку.
Почему, спрашивается, все так складывается? Давайте взглянем на этот процесс через
призму полученных знаний об Открытии вредоносности глубокого дыхания.
Если, скажем, у глубокодышащей женщины (возьмем лучший случай) уровень
содержания СО2 в организме, примерно, равен четырем с половиной процентам, что
соответствует контрольной паузе в двадцать секунд, то и тогда... то даже и в этом
случае четырех с половиной процентного содержания СО2 не хватает для того, чтобы
поддерживать нормальное развитие плода! Так как в околоплодной жидкости должно
быть порядка семи процентов содержания углекислого газа.
Матка является эластичным мешком, в котором строго поддерживается постоянство всех
жизненно важных для плода показателей. Семь процентов углекислого газа и только
два(!) процента кислорода.
Через пуповину в плод по кровеносным сосудам также поступает углекислый газ на
уровне семи процентов и кислород на уровне двух процентов, – Людмила Валерьевна
выдержала небольшую паузу.
Теперь представим себе ситуацию, когда в организме матери недостаточно
вырабатывается СО2. Возникает конкуренция между организмом матери и плодом за
углекислый газ! И если материнский организм "эгоистичен" (что не зависит от сознания
матери), то плод будет недополучать СО2. В результате возникают патологии плода,
вплоть до выкидышей, преждевременных родов. Патологии родов, и патологии самого
новорожденного ребенка. Ребенок рождается с асфиксией, то есть, с кислородной
недостаточностью и затем отстает в своем развитии.
Лариса Адреевна украдкой бросила взгляд на свою частенько побаливавшую
девятилетнюю Ирочку. Хватало ли ей СО2 в свое время? Этот вопрос теперь невольно
возник перед Суворовой-младшей.
– ...Если же организм матери, условно говоря, "альтруистичен", то есть, пытается
создать в этой маточной полости (где развивается плод) максимальное количество СО2,
даже в ущерб себе, – Соколовская слегка прищурилась, – то в этом случае возникает
патология беременности: тошноты, рвоты. Сонливость или, наоборот, бессоница.
Непереносимость определенных запахов и некоторых видов еды... Раздражительность,
плаксивость, мнительность. Доходит даже до обмороков и судорог, психопатии, а в
крайних случаях возникает эклампсия беременных, кончающаяся трагической гибелью
и матери, и ребенка.
На тенистой терраске повисла жутковатая тишина.
– Эклампсия беременных – это как злокачественная гипертония. Идет неуклонный,
страшный по своим последствиям, рост давления. В медицинских справочниках по
этому поводу говорится, что это тяжелая судорожная форма токсикоза, встречающаяся
преимущественно в последние месяцы беременности. Что этот процесс сопровождается

повышением внутричерепного давления, головной болью и рвотой.
Справочники говорят о нарастании количества белка в моче. И о том, что все
завершается судорожным припадком. Вены у беременных в таком состоянии
расширены.
Короче говоря, налицо, как мы видим, все признаки глубокого дыхания, – Соколовская
погладила по головке сидевшую поблизости от нее Ирочку.
Ничего этого, естественно, не возникает у женщин с нормальным типом дыхания! Или
даже с легким отклонением от него, – совсем другим, сразу повеселевшим тоном
продолжила свой рассказ методист.
Для таких женщин беременность является цветущим периодом их жизни. Они цветут в
буквальном смысле этого слова. Излучают доброту и благожелательность ко всему их
окружающему.
Сошлюсь опять же на свой собственный пример, – Соколовская снова взглянула на
мужа, как бы ища подтверждения.
– Будучи уже на седьмом месяце беременности, с огромным животом, я прошла пешком
от Льнихи до Вишенки, из-за отсутствия ближайшей электрички. А это, как вы знаете,
почти семь километров. Летом. По жаре.
Поэтому я с уверенностью заявляю, что беременность здоровой женщины – это особо
прекрасный период ее жизни. Именно в этот период женщина выполняет священную
обязанность, наложенную на нее Богом – подготовить здоровое тело для новой души,
которая приходит в наш мир. Для каких-то одному Богу известных целей.
Людмила Валерьевна даже порозовела. Ее удивительные зеленые глаза так и светились
потусторонним светом.
– Из-за непонятного для них роста матки врачи неправильно определяли мне срок
беременности, – спустилась с небес на землю возбужденная собственным
повествованием методист.
Причем, сначала-то гинеколог записала у меня в карточке правильный срок. Но потом
все время корректировала его в сторону увеличения.
А тут еще одна неожиданность для наблюдавшего врача добавилась. В связи с тем, что
во время беременности на методе все идет в рост, а не только, скажем, плод, – пошла в
рост и моя бывшая фибромиома матки. До беременности, благодаря методу Бутейко, она
выглядела маленьким, незаметным узелком.
Но во время беременности фибромиома тоже разрослась. И, поскольку, врачи в период
предбеременности никакой фибромиомы у меня не замечали, то для них она возникла
совершенно внезапно.
Ну и поскольку миома у меня к тому же еще и быстро росла, то на третьем месяце
беременности сложилась ситуация, когда врачи стали размышлять на тему – не двойня
ли у меня...
В результате они послали меня на УЗИ, ультразвуковое исследование. Участковая
гинеколог была крайне озадачена – не могла же она и в самом-то деле двойню
проморгать...
Гинекологиня страшно запугивала меня, вынуждая пойти на вредное для любой матери
и плода УЗИ. Бутейко в это время был в отъезде. Я оказалась без поддержки. В
результате меня-таки заставили пойти на это самое ультразвуковое исследование, –
методист наклонила голову. – Вот на УЗИ-то и обнаружили плод диаметром в три с
половиной сантиметра и фибромиому матки диаметром шесть с половиной
сантиметров.
От подобных цифр передернуло даже улыбчиво спокойную театралку.
– ...Этот опережающий рост миомы не на шутку перепугал гинеколога. Она не понимала,
что миома пошла в рост только во время беременности! И думала: как же это она

умудрилась ее просмотреть?
А надо отметить, что фибромиомы, опережающие рост плода, дают выкидыши и прочие
патологии беременности... Врачи, естественно, тут же забили в литавры: угроза
выкидыша! И так далее... И сразу же начали требовать, чтобы я легла на сохранение.
Соколовская тревожно нахмурилась. Вспоминать подобное было, конечно же, нелегко.
Как и все беременные женщины, я была очень мнительна. Ответственность за будущее
ребенка давила на меня тяжким грузом. Я пришла в самую настоящую панику. Бутейко
еще в отъезде. Посоветоваться практически не с кем.
И тут пришел с планерки Виктор, – Воронцов встрепенулся при упоминании своего
имени. – Он работал тогда в учебном центре Бутейко и посещал все планерки.
Видит в каком я паническом состоянии. Узнал, что врачи кладут меня на сохранение и
спрашивает: зачем, дескать, тебе все это нужно? Кого, мол, ты собираешься сохранять,
если те же самые врачи предрекают в таких случаях почти стопроцентный выкидыш?
"Сколько тебе, – говорит, – там придется лежать? До самых родов? А ты подумала, что
станет там с тобой без прогулок? От одного общения с больными женщинами с ума
сойдешь. Что будет с твоей спиной – ведь ты привыкла спать на досках. А там мягкая
постель...
Какой после всего этого будет у тебя уровень СО2? Что станет с твоей нервной
системой? И кого ты родишь, даже если все эти издевательства выдержишь?"
В общем, на время муж отговорил меня от больницы. А тут, к счастью, вернулся,
наконец, из Москвы доктор Бутейко, – лицо методиста опять просветлело. – Я сразу же
бегом к нему. Так, мол, и так. Кладут на сохранение из-за разросшейся непомерно
миомы.
Вот Константин Павлович-то мне все ладом и объяснил. Именно он и указал мне, что во
время беременности буквально все идет в рост!! В том числе и узелки бывших
фибромиом. Но он также заверил меня, что по мере очищения организма, эти
разросшиеся фибромиомы постепенно схлопываются. И к концу беременности о них нет
и речи: они уменьшаются до мельчайшего узелка.
Сидевшие в группе женщины ловили каждое слово методиста. Лариса Андреевна даже
пыталась кое-что записывать.
– Бутейко так и сказал, что сейчас, мол, у меня идет очень интенсивное очищение, когда
материнский организм на повышенном СО2 выбрасывает все ненужное. Кстати,
обострение фиброзной мастопатии на третьем-четвертом месяце у меня также было.
Константин Павлович доходчиво пояснил мне, что во время беременности усиливается
обмен веществ. То есть, повышается и наработка СО2. Более того, доктор пошел
значительно дальше. Бутейко заявил мне, что для женщины с нормальным дыханием и
выкидыш не страшен! Потому что, если есть какая-то патология плода, то нормальный
организм не будет выращивать этот плод. Или наоборот, если дело даже не в плоде, а в
организме самой женщины, если матка еще не готова выносить и родить здорового
ребенка, то и тогда будет выкидыш. И это будет хорошо.
Бутейко рассказал о случаях из своей обширной практики, когда у женщин с тяжелой
патологией, убранной методом ВЛГД, бывало по два и даже по три выкидыша. Он
отметил, что выкидыши в подобных случаях являлись подготовкой организма к
последующему полноценному вынашиванию ребенка и благополучным родам.
–Ой как интересно! Никогда не слышала ничего подобного! – прихлопнув в ладоши,
воскликнула непосредственная сторожиха.
– И Бутейко же мне объяснил, что ходить на всевозможные УЗИ беременной женщине
крайне и крайне нежелательно. Поскольку само это ультразвуковое просвечивание,
отнюдь, небезопасно, как для самой беременной женщины, так и для плода.
Ведь, даже если просвечивание производится и очень хорошим прибором, то
вызываемые им вредные изменения в организме на фоне грубого тела может быть и не

столь уж заметны. Но на фоне тонкого тела (куда относится сознание и психика)
наблюдается серьезный вред.
Это при весьма хорошем приборе, – методист поджала губы. – Но наш-то
распребеднейший Минздрав покупает за границей САМУЮ ДЕШЕВУЮ, часто
НЕКОНДИЦИОННУЮ технику. И, кроме того, в наших периферийных районных
поликлиниках нет хороших специалистов по ее обслуживанию.
Вот и получается, что беременную вместо того, чтобы облучать конкретной (наименее
опасной) узкой частью спектра электромагнитных волн, облучают всей широкой
частью вредоносного спектра.
Ведь, фильтры-то, предназначенные для локализации узкой части спектра облучения
либо очень плохие, либо вовсе бездействуют. И идет облучение большой частью
спектра! А результат? Результат такой же, как и когда, скажем, из ракетных войск
приходят вдруг "неизвестно от чего" полысевшие двадцатилетние парни...
– А меня-то в свое время на это УЗИ тоже активно подталкивали... – припомнила
расстревожившаяся Лариса Андреевна. Ее мягкая белая рука непроизвольно легла на
головку частенько побаливавшей дочурки.
– Ну и Бутейко мне строго-настрого наказал не делать больше никаких ультразвуковых
исследований, – Соколовская тоже посмотрела на маленькую Иришку. – Бутейко велел
мне побольше ходить пешком. Даже бегать и прыгать, если захочется. Делать все, что
угодно, и танцевать в том числе, чтобы все произошло естественно.
А я, надо отметить, в это время твердо придерживалась Бутейковской диеты.
Практически не употребляла сильно раздышивающих продуктов. Таких как мясо, рыба,
кофе, шоколад, чай и другие.
Услышав о неупотреблении шоколада, Иришка недовольно поморщилась.
– Ела я, в основном, два раза в день, – делая вид, что не замечает Иришкиной реакции,
продолжила свой рассказ методист.
В одиннадцать часов дня съедала три ложки каши с каким-нибудь овощем. Огурец там,
капусточка... И в шесть вечера одну-две картошки также с овощами. Чай пила очень
слабый. Молоко пила. Иногда съедала две-три ложки творога со сметаной. Ела так мало,
потому что не было потребности есть больше.
...Гинекологиня после моего отказа лечь на сохранение ужасно расстроилась, –
вернулась к врачебной теме методист.
"У вас будет выкидыш! А вы, в вашем возрасте, второй раз уже не забеременеете..." –
пугала меня врачиха.
Соколовская полностью погрузилась в воспоминания. На ее открытом приветливом лице
появилась грустная улыбка.
– Это она меня пугала, еще не имея на руках моей толстенной амбулаторной карточки с
подробным перечнем моих многочисленных хронических "неизлечимых" заболеваний, –
Людмила Валерьевна вскинула голову кверху. В ее зеленоватых глазах мелькнул огонек
вызова.
У гинеколога, ведь, своя отдельная карточка. И свой учет. А если бы она увидела весь
мой прошлый "букет", то ее, наверное, удар бы хватил! Как главврача в роддоме,
который топал на меня ногами и кричал, что с моими болезнями мне категорически
нельзя рожать!! Категорически!
Ну я, конечно, поспешила успокоить гинеколога. Дескать, все будет хорошо. Но на врача
мои заверения мало подействовали.
"Я отказываюсь отвечать за результаты вашего не поддающегося контролю
поведения!" – заявила она мне. И весьма неприязненным тоном назначила дату нашей
следующей встречи.

Саркастическая улыбка исчезла с лица методиста. Несмотря на то, что она обращалась к
аудитории, которой вряд ли уже предстояло еще рожать, ей хотелось передать своим
слушателям все мельчайшие подробности припоминаемого периода.
– И хотя доктор Бутейко сильно мне в то время помогал своими советами, случались,
однако, и у него некоторые ошибки, – продолжила Людмила Валерьевна.
Константин Павлович, например, утверждал, что во время беременности чисток не
бывает... А методистки, рожавшие на методе, язвительно говорили ему в ответ на это
заявление: "Да, Константин Павлович, когда вы лично рожали ребенка на методе ВЛГД
у вас, вероятно, никаких чисток не было... Но у нас, у всех – они были".
Ну шутки-то шутками, – Соколовская заулыбалась вместе со своей группой, – а мне-то
нужно было все доподлинно выяснить. Раздобыла я телефоны методисток, рожавших на
методе, и связалась с ними.
Одна из них сообщила мне, что на третьем или четвертом месяце беременности у нее
была чистка по мастопатии.
Раньше у нее когда-то была фиброзная мастопатия. Методом она ее у себя сняла. Забыла
про нее. А тут, на третьем месяце беременности, грудь ее стала набухать. Примерно
вдвое увеличилась в размерах...
Гинекологи, как это увидели, – "срочно на операцию!" – закричали. Вырезать, дескать,
опухоль надо. Иначе, мол, перейдет в злокачественную.
Следует отметить, что скоротечность воспалительного или опухолевого процесса всегда
пугает врачей. И чтобы обезопасить себя, они предлагают, в случае чего, отнять грудь...
Соколовская замолчала. Аудитория должна была переварить услышанное.
– Ну, методистка эта, все предложенное эскулапами напрочь отвергла. Усилила
тренировки в ходьбе. До трех-четырех часов в сутки на методе нахаживала.
В результате опухоль груди еще увеличилась. Дошла до своего максимума и начала
спадать... И через полтора-два месяца от всех этих страстей-мордастей и следа не
осталось. Грудь стала мягкой и вполне нормальной. Как и положено. Никаких следов и
рубцов. Ничего!!
И вот эта-то методист и сказала мне: "Не верьте тому, что говорят вам врачи по поводу
протекания вашей беременности!!! На методе и беременность, и роды протекают
совершенно иначе. Они просто этих вещей не знают! И дала мне телефон второй,
рожавшей на методе методистки.
Мария Петровна Суворова слушала Соколовскую с таким интересом будто ей самой,
невзирая на пенсионный возраст, предстояло вот-вот рожать. Такая заинтересованность
подстегнула Людмилу Валерьевну.
– У второй методистки тоже, как оказалось в прошлом были и мастопатия, и
предраковое состояние матки – множественные миомы. На методе и у нее все
новообразования благополучно рассосались.
Но во время беременности, все снова пошло в рост! Врачи определили у нее две миомы.
Одну в теле матки. А вторую внутри матки – на ножке. И ей УЗИ поставило три
головки. Две миомы и головка ребенка.
Ну ей, понятное дело, тоже говорили, что надо либо срочно ложиться на сохранение,
либо на операцию, либо вызывать искусственные роды. И грудь у нее была также
большой и твердой...
Однако, и вторая методистка пренебрегла "добрыми советами" наших медиков. Ей
говорили, что нужно лежать на спине, а она до четырех часов в день нахаживала в
методе! Соблюдала строгую вегетарианскую диету. Ей внушали – не прыгни, не топни.
А она и бегала, и прыгала. И даже по вечерам ходила с мужем на танцы.
И к седьмому месяцу у нее схлопнулись так напугавшие медиков миомы. Полностью
рассосались новообразования в груди! Ну, а врачи, как водится, и в этом случае "никак

не могли понять – в чем же тут дело", – не удержалась от едкого замечания
Соколовская.
Обе эти методистки отмечали, что все, пугавшие врачей явления, проходили у них на
фоне прекрасного самочувствия! – Людмила Валерьевна выделила голосом окончание
фразы. Сидевшая поблизости от нее сторожиха в ответ лишь восторженно закачала
головой.
– И вот, послушав поочередно всех: и мужа, и доктора Бутейко, и этих методисток, я
обрела некоторую уверенность в себе, – заключила Соколовская.
И аккуратно продолжала заниматься методом, отфильтровывая угрозы врачей. Конечно,
очень хорошо было для меня то, что рядом имелись смелые советчики.
Ведь, в первую треть беременности все женщины становятся очень мнительны. Ум у них
слабеет. Воля сосредотачивается на ребенке. И поэтому они не могут принимать
правильные самостоятельные решения в это время.
А, ведь, именно в этот период у ребенка формируются все жизненно важные системы. И
женщине в такой момент очень необходим наставник, который за нее будет принимать
все ответственные решения.
В три с половиной месяца, – Людмила Валерьевна надкусила сорванную травинку, –
ранней весной, у меня было первое шевеление плода. Это, примерно, на месяц раньше,
чем по нашей медицине положено.
А как раз перед самым шевелением плода у меня прошла гигантская чистка организма.
Ровно в половине двенадцатого дня, в четверг, я ехала на автобусе из одного здания
института в другое по работе. Стояла середина апреля. Но снег уже почти растаял.
Солнышко пригревало.
И вдруг я почувствовала неудержимый позыв к рвоте. Еле успела выскочить из автобуса
вовсе не на своей остановке и добежать до ближайшей мусорной урны. Вот тут-то меня и
стало, как следует, полоскать.
Когда рвота несколько поутихла, я снова села в автобус. Но, буквально, на следующей
остановке вновь была вынуждена кинуться к урне.
В общем, я поняла, что работать в этот день уже не смогу. Кое-как добралась до дома. Там
меня еще пару раз стошнило. Все мои испытанные Бутейковские вспомогательные
средства, как-то: питье подсоленой горячей воды, активированный уголь, мел, белая глина
и т.д., увы, не могли мне помочь. Так как организм не принимал ни глотка воды, ни
кусочка глины...
Людмила Валерьевна ненадолго подперла щеку рукой. Воспоминания и впрямь были не
из приятных.
– Если что-то попадало в рот – тут же меня охватывала неукротимая рвота. Одновременно
с этим нарастала головная боль. Впору бы, казалось, насмерть перепугаться. Потерять
голову. Но слава Богу, у меня все же уже имелся немалый опыт работы в методе. И мне
было ясно, что идет какая-то гигантская чистка.
Головная боль все нарастала. Болели вся шея, лицо и весь мозг, – методист дотронулась
рукой до головы. – Обычно принято считать, что мы не можем ощущать свой мозг. Но тут
я, прямо-таки, прочувствовала контуры полушарий мозга. И вообще, буквально ощутила
всю сетку сосудов в том числе и на носу, и на ушах, – Соколовская потрогала пальчиками
розовые мочки своих ушек.
Ощущение, конечно, было просто ужасное. Как раз в это время Виктор Георгиевич, –
методист бросила мимолетный взгляд на тщательно стенографировавшего ее рассказ

супруга, – собирался к доктору Бутейко на планерку, – И я попросила его: "Спроси,
пожалуйста, у Константина Павловича, может, есть еще какие-нибудь там изощренные
средства, чтобы мне помочь".
Ну, и, пока муж был на планерке, мне уже стало, естественно, не до обычной трехчасовой
ходьбы. Казалось, если только резко двинешь головой – мозги выльются наружу.
– Свят, свят... – перекрестилась сердобольная сторожиха.
– Лежала себе на животе, уткнувшись носом в подушку. И старалась, как можно меньше
дышать. Наконец-то, вернулся с Бутейковской планерки Виктор. "Ну что сказал
Константин Павлович?" – спрашиваю его с надеждой. – Бутейко сказал: "Надо быть в
методе..." – ответил муж.
Лицо рассказчицы заметно омрачилось.
"Да идите вы все, куда подальше! – брякнула я в сердцах. – Тоже мне совет... Да если бы я
не была в методе, я бы уже давно была в реанимации!"