Сёма боялся женщин. С детства. Мать была суровой, воспитывала его одна. Точнее, с бабкой. Та злая была, бабушкой её назвать было трудно. Сварливая,
худая, крикливая, она не любила дочку, которая принесла, как говорится, в подоле, и её отпрыска.
Мальчик был бледным, худеньким – плохо кормили, мало с ним гуляли. В детских садик не ходил. Зачем? Бабка всегда дома.
Сидел в уголочке на коврике, играл единственной машинкой, пробками и набором кубиков, подаренных крёстной – бабкиной подругой, которая приходила ежедневно, они раскладывали пасьянс, гадали, ругались.
Хотелось бы сказать, что Сёмка ко всему привык. Нет. Просто жил тихо, наверное, как все. По крайней мере, об этом не задумывался.
В школе был самым спокойным и послушным. Учился плохо, первый год оценки не ставили, а потом пошли тройки. Он их любил, они были такие ровненькие, красивые. Ему хотелось получить хотя бы одну двойку для разнообразия. И ему её поставили. Радостный он прибежал домой, похвастался. Мать схватила шланг от стиральной машинки – ремня-то не было. Отлупила сына, не объяснив, за что. Но он связал эти события: красивую, похожую на лебедя, двоечку и шланг – больше птичку не приносил.
Досидел до девятого класса, со второй попытки сдал экзамены, поступил в училище, на сварщика. Преподаватели все женщины, как в школе, только свирепее. Так со страхом и закончил учёбу.
Специальность получил денежную, мать с бабкой были довольны. Ругаться стали меньше, дармоедом уже не обзывали.
Сёмка влюбился. Девушка работала в заводской столовой. Светленькая, скромная, улыбчивая, она тоже приметила этого паренька, стали встречаться.
– Ты кого в дом привёл? – обозлилась мать. – Только нормально зажили. Я невесту тебе сама найду.
Она переглянулась с бабкой, та противно захихикала.
На следующий день, придя с работы, Сёма застал дома крупную, пышногрудую Светлану, продавщицу местного магазина. Она была старше парня лет на двадцать, темноволосая, с высокой причёской – королева местных маргиналов. Толстыми руками с пальцами в кольцах, по два на каждом, – она давала пьянчужкам напитки, записывая в толстую тетрадь, а они приносили долг золотом супружниц.
Сёмку усадили за стол, налили. Он отнекивался, но Светлана показала ему кулак, глаза полоснули блики многочисленных украшений.
– Ударит – будет больно, – подумал он и выпил, потом ещё и ещё…
… Утром он проснулся под мышкой дородной продавщицы. Пахло сивухой, приторными духами. Светлана по-богатырски храпела. Он выбрался, оделся. Прокрался к двери – закрыта на ключ. Огляделся – нигде нет. Подошёл к постели, приподнял подушку. Внезапно Светлана открыла глаза, схватила его за руку, засмеялась и дёрнула к себе, захватив его рот жирными губами.
Сёмка заплакал, по-детски, прощаясь со светленькой девушкой из столовки.