Всем любителям пушкинистики прекрасно известно, что Пушкин во время своей ссылки в Михайловское очень много времени проводил в соседнем селе Тригорское, хозяйкой которого была Прасковья Александровна Осипова. В её доме ссыльного поэта окружали всеобщая любовь и внимание. Отношениям Пушкина и Осиповой, я надеюсь, мы ещё посвятим немало страниц на нашем канале, а сегодня хотелось бы сказать несколько слов о тех, кто был рядом с Пушкиным в те дни, о тех, с кем он встречался под крышей гостеприимного тригорского помещичьего дома.
Кроме самой Прасковьи Александровны Осиповой в доме жили дети от её двух браков – напомним, что ко времени приезда Пушкина в Михайловское Осипова овдовела во второй раз – её муж, Иван Сафонович Осипов умер в феврале 1824 года, а Пушкин оказался на Псковщине к началу осени того же года.
Вместе с Прасковьей Александровной в доме тогда жили её дочери от первого брака Анна Николаевна и Евпраксия Николаевна, падчерица от второго мужа Александра Ивановна Осипова и племянница Анна Ивановна Вульф. Обе Анны были ровесницами Пушкина и им, по хорошему, уже давно было пора выходить замуж не только по меркам того времени, но и по любым иным меркам, но – как говорится, не складывалось. Александре Ивановне в те дни было девятнадцать лет, а очаровательной Евпраксии, или, как её звали в семье Зизи – всего лишь пятнадцать. В Тригорском часто гостила ещё одна племянница Прасковьи Александровны – Анна Петровна Керн, героиня всем известного великого пушкинского стихотворения «Я помню чудное мгновенье».
В первое время после своего появления в Тригорском Пушкин не обращал особо пристального внимания на его молодых обитательниц – его больше занимало общение с Прасковьей Осиповой и её сыном, студентом Дерптского университета Алексеем Вульфом. В Прасковье Осиповой он нашёл материнскую ( и скорее всего – не только материнскую) любящую душу, и мудрую, тонко чувствующую и образованную собеседницу, а Алексею Вульфу он со скуки взялся с интересом преподавать науку обольщения девушек и женщин, к которой сын Осиповой тянулся всеми фибрами своей сладострастной души. Тригорским девушкам поначалу доставались крохи пушкинского общения, которые, впрочем, были для них чрезвычайно интересны – Пушкин развлекал их своими многообразными выходками, смешил их необычными рассказами, выписывал им из столицы музыкальные новинки для того, чтобы они могли исполнять их на фортепиано – вот, пожалуй, и всё.
Время, однако, летело. Вульф не слишком долго задержался в имении и уехал в свой университет, могучее сексуальное напряжение к зимней поре 1924\1825 годов Пушкин смог разряжать в отношениях с крепостной девушкой Ольгой Калашниковой и у него появилась возможность поближе рассмотреть молодых тригорских девушек (и женщин – имея в виду Анну Керн). Каждая из них получила достаточную порцию внимания поэта, с каждой из них его по своему связал некий род интимных отношений, каждой посвятил по несколько замечательных стихотворений. В некотором роде исключением остались лишь отношения с Зизи – она была слишком молода, даже юна и по незаурядности своей личности больше всех заслуживала звания музы поэта – но разница в возрасте не позволяла Пушкину углубиться в эти отношения, он не мог представляться романтичным юношей в глазах Зизи и ждать её взросления. Бог и судьба развели их, а вот об отношениях поэта с остальными жительницами Тригорского замечательно написано в книге Александра Лукьянова в его книге «Александр Пушкин в любви». На Дзене авторы каналов очень часто расписывают банальные, известные всем вещи так, будто о них никто никогда никому не говорил. На нашем канале мы не будем прибегать к этому пошлому приёму – гораздо достойнее на наш взгляд представить читателю интересного и глубокого автора, отлично описавшего затронутую в статье тему.
Если Вам интересны психологические детали отношений Пушкина с женщинами во время его пребывания в ссылке – читайте книгу Александра Лукьянова, а если Вам интересна духовная биография Пушкина – читайте мою книгу «Пушкин и мiр с царями», размещённую по адресу:
а также: https://proza.ru/avtor/ytgjcktlybq