- Так ты не выбросила их, – прошептала Алёна, дрожащими руками поднимая с пола фотографию. Это были вещи, которые бабушка забрала из съёмной квартиры дочери в Питере. И сейчас она смотрела на внучку самым виноватым взглядом.
- Не смогла. Видишь, забросила до лучших времён, а они так и не настали. Ни разу не разобрала её вещи с тех пор, как приехала. Там ничего важного. Немного одежды на память, фотографии, безделушки.
- Мне почему не показала?
- Ты злилась. Может, тебе казалось, что ты очень ловко скрывала эмоции за показным равнодушием, но я видела, что ты злишься. Ну вот чтобы ты сделала, если бы увидела эти вещи? Могла всё порвать или испортить. Или вовсе бы сожгла. А я была не готова расстаться с памятью о Жанночке навсегда. Кирилл посмотрел всё, что я привезла. В тот день он заперся в комнате и не выходил. Тоже тяжело переживал смерть нашей дочери. Первый и последний раз я видела его в слезах!
- А… – девушка сглотнула, собралась с мыслями и всё же спросила севшим голосом: – Почему потом не показала?
- Непросто это, достать то, что тяготит меня больше всего. Ты, главное, пойми меня и не обижайся…
Бабушка ещё как-то оправдывалась, но Алёна её не слушала. Она опустилась на колени и принялась разбирать рассыпанные фотографии. На всех мама была весёлая, с улыбкой, а на фоне был Санкт-Петербург. Нашла несколько фотографий из станицы, несколько с моря. Видимо, мама ездила отдыхать.
«Даже на море ты время нашла, – горько подумала Алёна, – а на родную дочь нет». Она собрала фотографии, протянула их бабушке, взяла пустой чемодан и мешок, и ушла в свою комнату. Здесь, закрывшись, она принялась методически отбирать вещи и укладывать их. Слёз не было. Наверное, они кончились вчера. А может, обида на маму была сильнее, чем боль от её потери.
«Жила, веселилась. И совершенно наплевала на то, что где-то живёт рождённый ею человек! С душой и сердцем. Разве она не могла понять, как я её жду? Разве не чувствовала, как мне нужна мама? Нет, она просто развлекалась. Зачем думать о ребёнке, который, как камень на шее?»
В чемодан отправились книги, небольшое количество школьных тетрадей, музыкальная шкатулка, которая давно не работала, зато служила местом, где Алёна хранила всякие мелочи: первые серёжки, браслетик, который сама сплела из бисера, первая подаренная мальчиком валентинка. Мелочь, а память. В чемодан же отправились маленькая шкатулочка, с нарисованным на крышке пейзажем, какие продавались раньше на каждом углу, и в которой Алёна хранила всякие мелочи. Здесь был красивый камень, который она нашла у моря, несколько ракушек, бусины от бабушкиного браслета, сделанные из камня с красивым названием «Кошачий глаз», подвеска и гвоздик, неизвестно как сюда затесавшийся.
Алёна грустно оглядела чемодан. Две любимые куклы и мишка Тедди, подаренный одноклассником, по совместительству первым парнем, вот и всё, что уедет из этого дома в новый. Вещей было больше, но большинство оказалось хламом несовместимым с переездом. Пока он лежал в этой комнате, то был частью жизни. А теперь… Теперь это мусор, тащить за собой который совсем не хотелось.
Печально оглядевшись, Алёна подошла к окну и отдёрнула занавеску. Ей захотелось ощутить лучи солнца, горячие и даже обжигающие. Но они ещё были просто тёплыми, этого казалось недостаточно. Только простояв на солнце минут пять, девушка поняла, что холод у неё на сердце. Всегда. Может, поэтому и личная жизнь не складывается.
Нет, отношения у неё периодически завязывались. Первым парнем был одноклассник. Любовь у них была совсем детская, наивная, красивая. На последние летние каникулы он уехал с родителями в Уфу, к родственникам, а оттуда вернулся другим человеком. Зачем-то сделал вид, что между ними словно и не было ничего. И тут же начал встречаться с девочкой из другого класса. Алёна этот удар перенесла стоически. И даже не плакала. Ей было неприятно, но боли она почему-то не почувствовала.
Пока училась, вокруг неё, симпатичной студентки, всегда крутились парни, но серьёзных отношений не получалось. Влюблённость у Алёны проходила быстро, а вот в любовь почему-то не перерастала. Она перегорала слишком быстро! И теперь, копаясь в прошлом и в себе, она подумала, уж не стал ли отказ матери от неё отправной точкой в её равнодушии? Может, она просто избегает привязанностей? Сама не может сделать шаг на встречу к другим людям?
Есть всего два человека в целом мире, кого она очень любит. Это бабушка и папа. И больше, казалось, в её сердце нет места ни для кого.
В дверь осторожно постучали:
- Войди.
Она ожидала, что это бабушка или Оля, обеспокоенные тем, что она просто ушла, ничего не сказала и уже давно из комнаты не высовывалась, но вошёл папа.
- Ты как? – спросил он.
- Бабушка уже что-то наговорила? – спросила Алёна, задёргивая штору.
- Она волнуется. Говорит, уже пожалела, что продажу дома не обсудила с тобой. И переживает. Мы ожидали, что ты будешь недовольна, что бабушка единолично такое решение приняла, но что ты начнёшь слёзы лить…
- Пап, – оборвала его Алёна. – Иногда это даже полезно.
Она хотела поделиться с ним, что именно благодаря этому стрессу, она очень быстро находит в себе то, что было очень тщательно спрятано. Обиду на маму, и боль от её потери, нехватку её внимания, привязанность к дому, как к месту, куда та может вернуться. Алёна всё бы это сказала папе, но пока не была готова к таким откровенным разговорам.
- Странно слышать такое от тебя. Ты как-то изменилась за два дня.
- Ну это вам с бабушкой спасибо! Встряхнула, так встряхнули! – Алёна обняла отца. – Не волнуйся за меня, ладно? Бабушка права: дом её и только ей решать: жить в нём или нет. И если уж ты, человек, который прожил в этом доме большую часть жизни, спокойно отнёсся к этому решению, то и я больше возражать не буду. А вот грустить буду.
- Завтра повезём следующую партию вещей в горный домик, а послезавтра приедет газель, которая поможет нам перевезти мебель.
- Бабушка сказала, что частично оставит мебель…
- Конечно! Там дом в три раза меньше, её просто некуда ставить! И кухню я ей на заказ доделываю. Поменьше, но удобную. Ты с нами поедешь? Или грустить будешь?
- Нет, лучше я с вами. Можно грустить и занимаясь делом. Тем более, мне нужно погреб открыть! Хоть какой-то смысл в жизни появился!
Папа рассмеялся. Рассмеялась и Алёна.
***
- Они не могут приехать, – сказала бабушка. – Ты их пойми, туристический сезон!
- Бизнесмены, что ли? – нахмурилась Алёна.
- Как все! У них свой дом почти на берегу моря, вот они его под гостевой и переделали. Сдают комнаты отдыхающим, сами за всем следят: и за порядком, и чтобы гости не сильно буянили. Не могут они сейчас приехать. У нас остаётся два варианта.
- И каких же? Сломаем всё же этот старый замок?
- Ещё чего! – хмыкнула бабушка. – Ты можешь сама скататься в Анапу. Они нашли в вещах родителей какой-то старый ключ, готовы отдать.
- А второй вариант?
- В ноябре они могут сами его завезти.
- Ну нет, – возмутилась Алёна. – Анапа недалеко, сама сгоняю! Па, одолжишь машину?
- Смотря в какой день.
- Сегодня! Сейчас доедем, выгрузимся, и я отправлюсь!
Выехали в горный домик очень рано. Пяти утра ещё не было. Алёна прикинула, что если не будет больших пробок, то до Анапы она доберётся часа за три. И уже в этот же день сможет вернуться.
- Ладно, – сказал отец. – Всё равно не успокоишься.
Сидящая рядом с Максимом Оля, только вздохнула. Она явно возражала, но спорить не стала. А вот бабушка обрадовалась и пробормотала, но вполне отчётливо:
- Вот, внучка при деле.
Алёна засмеялась. Остаток пути она чувствовала невероятный прилив сил! Ещё бы. Раз она едет в Анапу, то можно прогуляться вдоль моря. Только не в городе. Она уже видела краем глаза новости на местных каналах, что пляжи Анапа полны отдыхающих. А вот рядом с городом есть места, с гораздо меньшим количеством отдыхающих.
«Поплаваю немного, полюбуюсь красотой, морем подышу и домой!» – Алёне уже натерпелось скорее отправиться в путь. Хандра прошла. Она понимала, что это временно, и она проведёт немало грустных часов, вспоминая дом детства, маму, но сейчас она решила просто плыть по течению и не сопротивляться. Пусть будет как будет.
- Ты сегодня удивительно спокойная, – заметил папа. – Даже весёлая! Уже не переживаешь из-за переезда?
- Переживаю, – сказала Алёна. – Но бабушку разве остановишь? Несущийся на полной скорости самосвал, да ещё и без водителя за рулём, остановить невозможно. Можно сделать шаг в сторону и дождаться, когда он пронесётся мимо.
Папа покачал головой. Опять шутки не понял. А вот бабушка, сидевшая рядом с внучкой, всю оставшуюся дорогу посмеивалась. Как и в первый раз, вышли у речки, умылись с дороги. Какая же свежая здесь вода! Алёна с трудом сдержалась, чтобы не попить её. А вот бабушка, не брезгуя, попила.
- О, – воскликнула она, глядя на дом. – У нас уже работают!
- Кто? – не поняла Алёна.
- Говорю, рядом с нами живут очень хорошие отец с сыном, рукастые. Местные их нахваливают. Они нам печку ремонтируют. Если ты не заметила, отопление здесь печное. И они же ремонт делать будут. Местами косметический, местами капитальный. Вот крышу я полностью заменить хочу. Крыльцо подлатать нужно, а лучше переделать. Ты же знаешь, люблю я на ступеньках сидеть, а здесь они неудобные. А ещё санузел в доме сделать нужно. Ну это я по минимуму перечислила, что до зимы закончить нужно. А ещё забор новый. Чтобы тебе смотреть на него было приятно.
Алёна слушала бабушку и чувствовала, какой масштаб работ предстоит сделать.
- А курятник? Кур ты заберёшь?
- Заберу, конечно! Курятник тоже подлатают. Вон же, уже доски принесли. Молодцы! Нас не было, а работа кипит.
- Так и будем стоять? – спросил Максим. – Пойдёмте в дом. Познакомим Алёну с соседями.
- А Олю? – покосилась на мачеху Алёна.
- Она с ними уже знакома, – спокойно сказала бабушка. И пока внучка снова не начала злиться, быстро сказала: – Идёмте. Дел много, день будет длинным и хлопотным.
Несмотря на то что ещё не было и восьми утра, жизнь здесь кипела. Слышны были голоса людей, животных. Кто-то даже включил музыку. Где-то смеялись и кричали дети.
Алёна шла к дому медленно, взяв под руку бабушку, и удивлялась: ну как же много жизни среди этих стареньких домиков! Отец с Олей уже зашли на участок, а бабушка с внучкой всё ещё шли, глазея по сторонам.
- Такие мы с тобой смешные со стороны, наверное, – хихикнула вдруг бабушка. – Идём, как две кумушки, и глазами туда-сюда стреляем! Словно выглядываем кого!
- Бабушка, – Алёна даже не улыбнулась, – это хорошо, что мы сейчас вдвоём. Мне нужно знать, зачем ты продала дом и переехала в это глухое место!
- Я же говорила…
- Это папе с Оленькой можешь лапшу на уши про здоровье вешать. Нет, я верю, что приступ давления у тебя может и был. Но ни за что не поверю, что ты из-за этого решила родной дом в любимой станице на ЭТО променять. От кого ты убежала сюда? Почему в первый же попавшийся дом? Ты, конечно, авантюры любишь, но я не припомню, чтобы ты так халатно относилась к серьёзным вещам. Переделки будут стоить не дешёво! Ты потеряешь по итогу денег больше, чем бы стоил нормальный благоустроенный дом в подобном месте!
Бабушка молча шла, ускорив шаг.
- Беги не беги, а рано или поздно тебе предстоит объясниться со мной!
Из калитки их дома вышел мужчина и бабушка, облегчённо выдохнув, проговорила:
- Знакомься, это наш сосед, милейший человек, Александр Борисович!
- Ну что вы, можно просто Саша. Или дядя Саша, если так удобнее.
- А это внучка моя, Алёна.
- Очень красивое имя, – смущённо улыбнулся мужчина. Простоватый с виду мужичок, худощавый, с добрыми глазами на уже успевшем хорошо загореть лице. Но Алёна смотрела не на него, а на молодого человека, вышедшего следом за Александром Борисовичем. Она его узнала. Это был Митя, с которым она успела «познакомиться» у магазина.
«Что же, бабушка, если эти люди для тебя хорошие, то кого же ты назовёшь плохими?» – подумала Алёна, чувствуя, как губы растягиваются в кривую, презрительную улыбку.
Продолжение 👇 Спасибо вам за ваши лайки и комментарии!