Чтиво сегодня празднично-философское, не обличительное и не героическое вовсе. Порефлексирую, если позволите, в честь Дня сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации.
Навеяло...
Больше десяти лет прошло с тех пор, как в ту пору Президентом Дмитрием Анатольевичем была затеяна глобальная реформа исполнительной власти. Начали, как водится, с того, что у народа раздражителем является, с кем и чем он вынужден часто сталкиваться в силу неустроенности жизни - с органов правопорядка.
Легким росчерком пера переименовали милицию в полицию с целью повышения эффективности работы правоохранительной системы.
На деле, конечно, не все так просто оказалось. Вместе с переименованием провели переаттестацию сотрудников сверху донизу, желая оставить на службе честных и профессиональных, а других выгнать вон. Кто в теме, знает и помнит, как это было. Повысили требования к моральному облику милиционера, полицейского, увеличили денежное довольствие и гайки закрутили потуже, чтобы не баловались сильно.
Реформу позже признали не совсем удавшейся. Да и бюджету переименование вылетело "в копеечку" - около 1.3 млрд. рублей. Потому дальнейшие действия свернули, дабы совсем не развалить правоохранительную систему, балансирующую на грани жизни и смерти.
Зачем было затеяно данное действие со сменой имен, умные люди до сих пор к единому мнению прийти не могут. Как мне кажется, так устроили простой "ребрендинг", чтобы отстегнуть тот негативный шлейф, который тянулся за милицией со времен развала Союза и вызывал колики у общественности: милицейский беспредел (начато всё было после серии громких скандалов и разоблачений), коррупцию и прочие сопутствующие истории. Заодно и привести в порядок "понятийный" аппарат, т.е. чтобы название ведомства суть отражало.
Издревле, "милиция" - это было войско, народное ополчение. А "полиция" - государственный орган, стоящий на страже этой самой государственности, следящий за порядком в стране.
И когда 10 ноября 1917 года был подписан декрет НКВД РСФСР "О рабочей милиции", постановивший:
Все Советы рабочих и солдатских депутатов учреждают рабочую милицию. Рабочая милиция находится всецело и исключительно в ведении Совета рабочих и солдатских депутатов, Военная и гражданская власти обязаны содействовать вооружению рабочей милиции и снабжению её техническими силами вплоть до снабжения её казённым оружием...
Началась история народной милиции, пережившей создавшее её государство, но не выжившей в перипетиях начала XXI века.
Создавалась большевиками милиция именно народная. Существовал запрет на трудоустройство старых, имперских кадров. Что, в конечном итоге, не могло не сказаться на эффективности работы. На конец 20-х годов в милиции насчитывалось менее 100 сотрудников, которые до революции служили в правоохранительных органах. И были заняты они в основной массе на второстепенных должностях, на хозяйстве. Хотя много больше пользы могли принести в качестве наставников и оперативных сотрудников.
Но это исторический факт, и обсуждать здесь что-то бессмысленно.
Набираемая из народа, милиция стала поистине народной, т.к. служили в ней те же мужчины и женщины, которые еще вчера работали на заводах и фабриках, пахали землю или пасли скот. Им предстояло бороться с разной нечистью и защищать граждан от произвола.
Помните: "моя милиция меня бережёт"?
Это не "сначала посадит, затем стережет", о чем многие подумали, а слова из Маяковского. Потому что милиция стала неотделимой частью молодого советского государства. И основное идеологическое отличие состояло в том, что милиция стоит на стороне народа, тогда как прежняя императорская полиция - на стороне буржуинства, монархии и империализма.
Родившись вместе с новой страной, милиция претерпела все вехи её развития. Прошла горнило Великой отечественной, боролась с послевоенным разгулом бандитизма и получила предательский удар в конце 50-х от Никиты Сергеевича Хрущева, отправившего на улицу почти 22 000 опытных сотрудников внутренних дел, что составляло 11% от кадровой численности. А в начале 60-х была затеяна и вовсе радикальная реформа: вместе с упразднением МВД СССР стремились упразднить районные отделения милиции, частично передав их полномочия добровольным народным дружинам и общественным собраниям. В самой прогрессивной стране мира свои проблемы народу надлежало решать самостоятельно, отменив карательные функции органов правопорядка.
В профессионалах отпала нужда. Ведь к 1980-му году в страну обещал пожаловать коммунизм...
Результатом разбалансированности правоохранительной системы не заставил себя ждать. Уже в 1967 году в городах Фрунзе и Чимкенте вспыхнули массовые антимилицейские выступления.
Расцвет советской народной милиции начался с возрождением союзного МВД и назначением на пост министра Николая Анисимовича Щелокова, провозгласившего девиз:
Милицию должны любить и бояться...
За 16 лет, проведенные во главе Министерства, Щелокову удалось поднять престиж милиции до невообразимых высот, создать мощную учебную базу для подготовки квалифицированных кадров, обеспечить материально-техническое снабжение органов внутренних дел и выстроить собственную инфраструктуру, включающую ведомственные госпитали и поликлиники, санатории и дома отдыха. Особое внимание уделялось образу сотрудника милиции и его морально-психологическим качествам. По задумке министра, милиционеру надлежало стать другом и помощником советского гражданина.
Получилось? Не знаю. Мне идея кажется утопичной. Но старались и верили. Шли к поставленной цели. Снимали замечательные фильмы. Писались замечательные книги. Организовывались праздничные концерты, которые зрители (не причастные к милицейским будням) с удовольствием смотрели на экранах телевизоров. И именно при Щелокове начали отмечать 10-го ноября День милиции со всенародным размахом.
Было ли тогда все безупречно? Конечно, нет. В большой системе всегда случаются крупные сбои. И обязательно найдется паршивая овца. Но это не делает всю систему порочной.
К началу 80-х милицию, наверное, любить не стали. Сложно любить тех, кто по долгу службы норовит сунуть нос туда, куда приличный человек пускать никого не хочет. Но уважали, понимая, что стоят сотрудники на страже порядка и законности. А те, кому положено, начали бояться.
С приходом на должность главы МВД выходца из КГБ Виталия Федорчука стартовал плановый развал правоохранительной системы. Начав борьбу со "щелоковщиной", т.е. наследием своего предшественника, он фактически парализовал работу милиции, переведя на руководящие посты в органы правопорядка сотрудников КГБ, которые часто не представляли сути милицейской работы.
А потом затрещал по швам и развалился казавшийся незыблемым СССР. О людях в погонах (речь не только о милиции) вытерли ноги и выбросили на обочину жизни, заставив влачить нищенское существование. Это безвременье лихих 90-х породило то, что страна получила потом.
Но даже тогда оставались люди, которые тянули свою лямку до конца. Кто до пенсии, кто до могилы...
Потому что милиция - она народная! Так заведено с 1917 года.
Сегодня уже поздно говорить, стоило ли переименовывать милицию в полицию. У милиции была своя история. Богатая и героическая. С событиями и именами.
Теперь уже полиция более 10 лет пишет свою летопись. Уже "вырос" целый пласт сотрудников, которые пришли на службу в полицию и знакомы с милицией только понаслышке.
Но для многих день 10 ноября никогда не станет Днем сотрудников внутренних органов, зато навсегда останется Днем народной милиции!
Когда-то давно набрел на просторах интернета на небольшой очерк, кухонный разговор о полиции и милиции. Сохранил у себя, а недавно случайно наткнулся, разбирая архивы. Очень понравилось. Как раз по сути сегодняшних рассуждений. К сожалению, авторство не удалось выяснить. Так что, просто из Интернета:
В жизни раз бывает 80 лет…
К юбилею готовились загодя – друзья, родственники, коллеги. Собирались, обсуждали, думали, как поздравить юбиляра, ведь угодить, а еще более – порадовать пожилого человека куда как непросто.
- Что тебе подарить?
- Не знаю. Мне бы только здоровья, а остальное… Главное, приходИте…
Старики – они, как дети, внимание чтут много больше, чем любые материальные блага. Пожили, повидали, давно поняли, что с собой туда ничего не заберешь. Потому простое человеческое ценят выше бытового вещизма.
И вот долгожданный день настал. Стол ломится от явств и напитков. Народу – не сосчитать. Цветов – море. Подарков – гора. Теплых слов и пожеланий – еще больше. Новые встречи со старыми знакомыми. Дети давно выросли, внуки – тоже, и народившиеся уже правнуки с шумом и гвалтом носятся друг за другом, путаясь в ногах приглашенных, вызывая на устах юбиляра нескрываемую улыбку подлинного счастья. Весь пройденный путь, все здесь. Что ни говори, а жизнь удалась!
По укоренившейся русской традиции после горячительного и пламенных тостов, когда лица раскраснелись, энергия бьет через край, а душа требует справедливости, социальной и прочей, настроение вместе с гостями и виновником торжества, изредка все еще позволяющим себе сигаретку-другую по случаю, переместилось в курилку.
Разговоры все больше о политике и политиках, о советском прошлом и нашем настоящем, о том, что было и о том, какое наследие оставляем детям и правнукам.
Коснулись между делом и полиции, бывшей милиции. Тем более что тема-то актуальная: многие из присутствующих служили в органах ранее, многие носят погоны и теперь.
- Тогда же как было, - юбиляр сладко затянулся табачным дымом, погружаясь в воспоминания, - я службу участковым начинал… так меня всякая собака в каждом дворе знала. С каждым беседовал, в любой дом вхож был. По отчеству величали, шпана ослушаться боялась, нарушителей общественного порядка словом урезонить мог. Если что не так, то силу применять не приходилось, в наручники заковывать без надобности, скажу, и за мной до самого отделения милиции топают. Без попытки побега. А уж когда палки резиновые выдали… Стыдно сказать, за все время один раз ее применить пришлось, чтобы слишком ретивого успокоить. Авторитет был. А сейчас? И пистолет с автоматом присутствуют, а толку? – в его словах сквозила горечь. – Авторитета-то нет.
- А взяться-то ему откуда? – спросил муж внучки-красавицы, молодой и статный, старший лейтенант недавно рожденной полиции, новое поколение участковых уполномоченных. – Реформу провели, кадры порезали. Только не там, наверху, а «на земле». Я вон един в трех лицах, на трех участках. Хоть разорвись, а с населением работать не успеваешь.
- И впрямь жаль, сейчас никакого уважения не сыщешь, - вступила в разговор внучка, стремясь поддержать супруга. - Вот Сережа днюет и ночует на работе, а жители редко когда радушно встречают. Все больше клянут по разным поводам, хотя он из кожи вон лезет. А ведь у него самого ребенок маленький, который растет, а отца не видит почти.
- То-то и оно, - за честь мундира заступился третий собеседник. – Как что случится, так все одно – в милицию с заявлением бегут. – Термин «полиция» у многих старожилов поперек горла встает. – Помощи просят, разобраться требуют. Причем зачастую совсем не по адресу обращаются. А за глаза не то, что хулят - матерят бесстыдно, на чем свет стоит.
- Уважать-то за что? – в дискуссии наметилась оппозиция. – Вы что, телевизор не смотрите, газет не читаете? То там незаконно задержали, то здесь избили. А то и вовсе на тот свет отправили. И ведь все как с гуся вода. Система своих не сдает!
Юбиляр только тряхнул головой, соглашаясь.
- Не сдает. Своих. Но нелюди эти никогда своими в системе не были. И ряды чистили всегда исправно. Случайных людей нынче много, тех, кто не за порядком идет, а чтобы карманы пополнить. От лукавого все это…
- Раньше за идеей в органы шли. А в девяностые как посыпалось все. В пух и прах развалили правоохранительную систему. Было же, что настоящие профессионалы, которые только опыт наработали, сломя голову из милиции бежали, потому что семьи на офицерскую зарплату прокормить невозможно было. А на смену им шарлатаны пришли, которым и зарплата без надобности. У них «ксива» и «ствол» есть, так что с голоду не умрут.
- Они и сейчас так работают, - согласился доселе молчавший мужчина, занимающий весомый пост в Главке, о чем многие и не догадывались, величая панибратски «Антоныч», - думаете, мало дел против ментов возбуждают, мало сажают? Да не счесть числа. Плохо, что адекватные люди на службу в органы неохотно идут, как плохо и другое: от выродков страдают те, кто честно делает свою работу и, как бы пафосно не звучало, исполняет свой долг.
- И где они, эти доблестные сотрудники правоохранительных органов?
- Поверьте, есть, - со знанием дела заверил Антоныч. – И дела раскрываются, и преступления предотвращаются.
- Ну да, ну да, - скептически заметил представитель «оппозиции». – «Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна»… Знаем, слышали.
- Зря иронизируешь, - беззлобно укорил Антоныч. – А ты знаешь, сколько сотрудников милиции погибло при исполнении только за последнее время? Сколько жен осталось без мужей, сколько детей без отцов? И ведь ни копейки ради, которой все сейчас меряется… Несмотря на спокойный тон Антоныча, градус разговора постепенно повышался.
- Их никто не заставлял идти в милицию, - только и смог ответить скептик.
- Не аргумент, - заметил юбиляр примирительным тоном. – Просто это грязная и опасная работа, которую надо делать, чтобы общество оставалось здоровым. Посиди сутки в дежурке, столкнешься с такой мерзостью и обреченностью – кровь стынет в жилах. А потом весь негатив домой приносишь в душе и на одежде. Этого нельзя объяснить, можно только прочувствовать. Слава Богу, обыватель избавлен от каждодневного общения с данной стороной общественной жизни. Подчас она и неведома ему вовсе.
- Все в девяностые развалили. Вместе со страной, - снова ввернул кто-то.
- При чем здесь девяностые? – внучка вновь обратила на себя внимание. – Девяностые прошли давно. Уже новое поколение выросло.
- Выросло. А мозги-то где? Какое уважение будет к милиционеру или полицейскому, если он стоит возле метро и пиво хлещет из горла, одетый по форме. Или в том же метро, в переходе пьяный в дым матом кроет всех проходящих…
Дальше свидетельства очевидцев полились рекой:
- …Наблюдал намедни, как сотрудники ППС в магазинчике водкой и закуской затаривались. Бесплатно и бесстыдно. При всем честном народе.
- …Видела, как на улице полицейские деньги лущили с гастарбайтера. Видно регистрации у того не было.
- …Помню, как знакомый боец ОМОНа рассказывал, что когда рейды в «Лужу» у них проходили, - это он про известный некогда рынок в Лужниках, - так без денег в кармане оттуда не возвращались.
Антоныч, негласно взявший на себя обязанности модератора дискуссии, постарался подвести черту, пока разговор не ушел в непролазные дебри:
- Всякое в жизни бывает… От бескультурья многие беды. Культуры меньше стало, что в обществе в целом, что в полиции в частности…
- Всякое бывало, - согласился юбиляр, покачав головой. – Сам, признаюсь, грешен: в голодные годы заходил в магазин – связи-то налажены были – отоваривался. То мяса кусок, то рыбы, то деликатес какой к празднику по блату. Но все всегда за деньги. По полной стоимости. Правда без очереди и через заднее крыльцо, чтобы людей не раздражать. И по гражданке, а не в форме.
- Грехи, значит, ты признаешь, а о подвигах скромно умалчиваешь, - ухмыльнулся Антоныч. –Ты бы рассказал, как голыми руками рецидивиста задержал. Как он в тебя цельный магазин из ТТ высадил.
- Давно это было, - потупился юбиляр. – Повезло, Бог отвел. Да и знаешь ты это только понаслышке – молод слишком был. Нечего рассказывать.
- Был молод, не скрою, - согласился Антоныч. – А скромничаешь зря! Я газету ту видел, со статьей на разворот и фото в полный рост.
В разговоре повисла пауза: юбиляр рассказывать о былых заслугах не собирался и откровения других в свой адрес не поощрял.
Вернулись к чести мундира, причем практически буквально:
- А у меня Сережа сам за пивом никогда не пойдет, - улыбнулась внучка, чтобы никто не подумал, что жалуется. – Все меня посылает.
- А как я пойду?! – потупился Сергей. – Я ж с работы домой – при погонах. А пива иногда вечерком так выпить хочется. Если идем вместе, что ж услугами гражданских не воспользоваться? – он нежно обнял жену за плечи. – Ну, не могу я в форме. Вот и сегодня, простите уж, опоздал. С дежурства прямо. Заскочил домой только переодеться и – к вам. Обратно-то «подшофе» возвращаться…
Дальше еще много было споров и обсуждений. Аргументов «за» и «против».
Пепельница наполнилась горой окурков, но к единению собеседники так и не пришли. Истина, она где-то посередине. Жирную точку в диспуте предусмотрительно поставила внучка:
- Дедушка, пойдем поднимем бокалы за твое здоровье!
Антоныч поддержал, похлопав сослуживца и наставника по плечу:
- Пойдем, старина, выпьем за тебя…
Юбиляр, проделавший долгий путь от рядового до звания полковника советской милиции, тяжело вздохнул, удрученный думами о профессии, а затем вдруг задорно подмигнул внучке.
А жизнь-то продолжается!!!
