Рафаэль был до того тронут, что едва сдерживал слезы. Слава Всевышнему, он вернулся в свою дорогу жизни, с которой когда-то ошибочно свернул. Он встретил женщину, предназначенную ему Всевышним, он вернулся домой.
Глава 1.
Азалия испугалась. Она проснулась в полной темноте. Девочке показалось, она одна в какой-то крохотной комнате
- Мама! Мамочка! Ты где? Забери меня, мама!
- Доченька, милая моя, я здесь. Не бойся, мама с тобой. Сейчас я тебя заберу.
Розалия вышла из машины, открыла заднюю дверку, протянула руки к дочери
- Солнышко, иди ко мне. Чего ты испугалась? Мы приехали к бабушке, сейчас мы зайдем в дом, я тебя напою теплым молоком, спать уложу.
Азалия окончательно проснулась, пошла к матери на руки.
- Приехали? Бабушка! Ты почему меня не достаешь, я же приехала.
Каусария поспешно подошла к машине
- Здравствуйте, мои дорогие! Приехали! Давай, кызым, мне мою хорошую девочку
- Здравствуй, мама! Держи! Неси ее в дом. Я сейчас, только сумки возьму.
Рафаэль раскрыл багажник, вытащил свои сумки. Нагрузившись, они вошли в дом. Как описать чувство, когда после долгого отсутствия возвращаешься в родной кров? Волнение, радость и покой одновременно, вот что почувствовал Рафаэль, стоя на пороге своего нового дома.
Розалия поняла его состояние. Она сама всегда испытывала некоторое душевное волнение, возвращаясь домой.
- Проходи, папа! Неси сумки в пристрой. Там, рядом с ванной, есть светлый чулан. Пусть пока там стоят, завтра или как, разберете с мамой, разложите вещи, куда надо. Так, продукты на кухню.
Розалия разделась, повесила пальто на вешалку.
- Папа, вешай полушубок прямо тут, потом сами с мамой разберетесь, и обувь оставляй тут же. Тапочки-то у тебя далеко? Помнишь в какой сумке?
- Какое там! Ничего не помню, волнуюсь я что-то, кызым.
- Все в порядке, мы уже дома. Мама, ты где? Не встречаешь нас, не привечаешь
Каусария тут же появилась в дверях
- Тихо! Я Азалию укладывала. Раздеваю ее, а она, как вареная, так и валится. Сняла пальтишко, шапку, она уже спит. Утомилась, наверно, по дороге.
- Мама, ты потрогала голову, не горячая? А спинка у нее не потная? Надо было ее в пижаму переодеть.
- Не горячая и не потная, все нормально. Пусть спит. Рафаэль, ну что ты стоишь, как не родной? Проходи, я тебе сейчас тапочки дам. Для тебя купила.
Каусария достала из тумбочки комнатные тапки серые в темно-серую клетку.
- Держи, должны быть в аккурат. Снимешь свитер? Дома тепло, я хлеб сегодня пекла и пирожки.
- Спасибо, родная! Сейчас я переоденусь, умоюсь.
Рафаэль надел новые тапки
- Смотри-ка, Каусария, они мне в самый раз, такие удобные. Спасибо тебе за заботу.
Рафаэль не стал говорить, что тапки он всегда покупал себе сам, впрочем, как и остальную одежду. Все, что было раньше, осталось в прошлом. Забыто, зачеркнуто. У него новая жизнь.
Пока Рафаэль и Розалия переодевались, умывались, Каусария бросила в готовый бульон картошки, лука, лапши домашней. Отрезала от пышного каравая несколько ломтей хлеба. Поставила на стол мясо, порезанное кусками, соль, горчицу.
- Умылись, готовы? Садитесь за стол. Рафаэль, садись во главу стола, это теперь твое место, место хозяина дома.
- Спасибо! Тронут. Розалия, ты не возражаешь, что я займу место твоего отца?
- Пап! Ты стал мне отцом с тех самых пор, как родилась Азалия. Мой родной папа не обиделся бы на меня за это. Он был бы рад, что у его дочерей, наконец, появился заступник, опора появилась.
- Спасибо тебе, дочь, на добром слове. Не солгу, если скажу, что не мог бы любить больше родную дочь, чем тебя и Азалию.
Каусария подала Рафаэлю тарелку с супом
- Держи, осторожнее, только с огня.
- Спасибо, как хорошо поесть горячего супа после дороги. Как не говори, все равно зимой в машине не так жарко.
Каусария взяла в руки горчицу, вопросительно посмотрела на Рафаэля. Тот утвердительно кивнул. Она намазала тонким слоем горчицу, с улыбкой подала мужчине хлеб. Так она всегда кормила Ильяса. Он говорил, что хлеб с ее рук гораздо вкуснее.
- Приятного аппетита, ешьте, мои дорогие, согревайтесь.
Розалия с удовольствием ела суп. Кто знает, почему мамин суп всегда вкуснее, чай ароматнее, варенье слаще?
- Ну, что, родители, как планируем завтрашний день? Надеюсь, ваш никях состоится? А то нам с Азалией в воскресенье уезжать.
Каусария вопросительно посмотрела на Рафаэля. Он мужчина, он должен сказать. Тот понял.
- Обязательно состоится, только во сколько, это уж матери решать.
Каусария покраснела, как девочка. Розалия улыбнулась, честное слово, трогательно, мама так смущается.
- Ну, так что, мама! Надеюсь ты предупредила гостей, с муллой поговорила.
- Позвонила Дание с Разией. Но не сказала им, что замуж выхожу. Пригласила на ош. (Ош, это когда хозяин или хозяйка дома приглашают мужчин или женщин. Мулла или абыстай читают Коран, поминают ушедших в мир иной, желают здоровья домочадцам, благословляют дом. После этого, присутствующие раздают садака(подаяние) и угощаются татарской национальной едой)
Позвала соседку, Гайше с супругом, Халиду позвала. Мы с ней в последнее время подружились. Она заходит иногда ко мне на чай. Тетю Марину пригласила. Пусть она не нашей национальности, посидит, послушает, греха в том не будет. Она уж стала мне близким человеком. Вот и все.
Думаю, не за чем приглашать просто знакомых. Ни у меня, ни у Рафаэля не первый брак. А с муллой должен договариваться мужчина. У нас в городе их двое. Завтра с утра съездим. Не один, так другой будет свободен.
Гостей позвали немного, но угощение традиционное должно быть на столе. Чак-чак и хворост Каусария приготовила загодя. Лапшу нарезала перед приездом Рафаэля и дочери.
Каусария делала лапшу только на яйцах. Тесто замешивала такое крутое, что и без муки можно раскатать, мукой разве слегка доску посыпать. Такая лапша получается тоненькая, бульон с ней получается прозрачный.
Главное в праздничном застолье, это бэлэш. О нем Каусария тоже позаботилась. Промыла в нескольких водах рис, замочила на ночь. Перебрала и хорошенько промыла сухофрукты: урюк, чернослив, изюм.
Хлопоты у Каусарии начались с рассветом. Затопила русскую печь. Замесила сдобное тесто, раскатала в лепешку, выложила на большую сковороду. На дно выложило корт (красное вареное молоко) сверху рис, смешанный с сухофруктами, поверх кусочки сливочного масла, прикрыла другой лепешкой из теста, защипнула красивым манером. Посредине сделала дырочку и заткнула ее пробкой из теста. Так положено.
Дальше время не пошло, а полетело. Печь прогорела. Каусария поставила в печь бэлеш. Проснулась Розалия, Рафаэль встал, за ним Азалия. Только собрались завтракать, на пороге уже гости. Сестры Каусарии приехали. Объятия, охи, ахи.
Каусария объявила, что выходит замуж. Сестры в слезы, то ли от радости, то ли так уж, у женщин вообще слезы близко. Познакомились с Рафаэлем, пожурили Каусарию, какая она скрытница. Отдали гостинцы сели за стол. Рафаэль с Каусарией наскоро попили чай и засобирались. Каусария предупредила старшую сестру
- Дания, ты немного погодя проверь бэлэш. Час уж стоит. Если что, вот пергаментная бумага, укроешь, чтобы не пригорел. Вы не торопитесь, пейте чай, нам к мулле надо.
Мулла, Камиль-абзый, с удовольствием согласился совершить обряд никях. Договорились, что Рафаэль заедет за ним и в час дня никях состоится.
Все удалось, все получилось, как нельзя лучше. Гости все пришли вовремя. К приезду Камиль-абзый все уже знали, что приглашены на никях. Успели поудивляться и пожурить Каусарию за скрытность
Камиль-абзый, торжественный, в зеленой тюбетейке, в черном камзоле, сел во главу стола. Бережно выложив на белое полотенце Коран в зеленом переплете, рассказал несколько поучительных историй из жизни пророков.
После сообщил, что сейчас он совершит обряд никях. Никях, дело, угодное Всевышнему, каждый мусульманин должен стремиться жить в никяхе.
Камиль-абзый читал суры из Корана нараспев, проникновенным голосом, благоговейно произнося каждое слово. Лица присутствующих светлели, каждый чувствовал очищение в душе.
Рафаэль был до того тронут, что едва сдерживал слезы. Слава Всевышнему, он вернулся в свою дорогу жизни, с которой когда-то ошибочно свернул. Он встретил женщину, предназначенную ему Всевышним, он вернулся домой.
Камиль-абзый дочитал суры и в присутствии свидетелей, с согласия будущих супругов, объявил их мужем и женой перед нашим Всевышним. Хозяева дома поблагодарили муллу, раздали садака, то же самое сделали гости.
Розалия убрала полотенца, которыми были укрыты угощения, стоявшие на столе: чак-чак, хворост, пирожки, печенье, конфеты, сухофрукты. После налила в тарелки суп-лапшу, раздала гостям. Поставила на стол блюдо с мясом, затушенным с луком.
Гости ели суп, хвалили хозяйку. Розалия уговаривала взять добавку, но все знали, что еще нужно съесть бэлеш. Ах, этот бэлэш, милее блюда для татарского сердца, вернее сказать, для желудка, нет.
Розалия срезала верхнюю корочку, поделила на кусочки. В каждую тарелку, пользуясь деревянной ложкой, прихватывая со дна бэлэш корт, выкладывала рис с сухофруктами, поливала растопленным маслом и клала сбоку кусок сдобной бронзовой корочки.
Прозрачный рассыпчатый рис, пропитавшийся вкусом урюка и чернослива, вперемешку со сладким изюмом, это что-то с чем-то. Это невообразимо вкусно! Не то что взрослые, даже Азалия съела целую тарелку этой вкусной каши.
После, чай, крепкий, ароматный, с домашним молоком, с сухофруктами и сладостями. Казалось бы, больше ни кусочка не вместится в желудок. Но, как не попробовать чак-чак? Как не съесть румяный пирожок?
Камиль-абзый поел и удалился, поблагодарив хозяев. Рафаэль повез его домой. А женщины сидели еще долго, выпили еще не одну чашку чая, разговаривая о своем, о женском.
Продолжение здесь: Глава 97.
-