В последнее время у Сереги сотворилось явное помешательство. Он стал бояться окон. Причем не всех, а только окон своего дома. Нет, не подумайте, он вполне нормальный мужик, со своими, конечно, тараканами и скелетами в шкафу. А у кого их нет, скажите мне? У всех, у всех прячется в шкафу маленький, а то и очень даже большой скелет, про который не хочется вспоминать.
И у Сереги тоже был. Поэтому я и говорю — нормальный мужик, с нормальными изъянами. Потому что ангелы, не выживают на земле.
Так вот, к окнам Серега старался не подходить. И задергивать при каждом удобном случае шторами блекаут. Специально купил новые, которые не пропускают, а что самое главное не выпускают свет из квартиры. Спать, конечно, стало гораздо комфортнее, это даже жена Ирка признала. Правда, после серии обид и мини-скандалов, которые она ему закатила, после того как он без разговоров снял ее любимые полупрозрачные шторки с райскими птичками и цветами. Проблема была одна — утром вставать не хотелось, казалось, что со шторами Сереги настала вечная ночь и спать можно, хоть до обеда.
А скелетом в шкафе для Сереги была его бывшая жена Анька. Ну, скелетом она была не в прямом смысле. Вполне себе живая женщина и даже приятной упитанности, а не такой, какой сейчас добиваются все глупые девицы, пытаясь прельстить мужиков своими торчащими позвонками. В женщине приятно что? Мягкость и округлость. И да — покладистость. А если у нее вместо гладкой и нежной спинки торчит цепь пилы Дружбы, то о какой нежности и покладистости идет речь?
Но это мы отвлеклись. В шкафу у Сереги был скелет. Вспоминать про это он не любил, потому что повел он себя тогда, как последний подонок и дебил. И поэтому старался жить сейчас по-другому. Ирку — любил, на баб других не смотрел и с Иркой старался не ссорился.
Но в последнее время ссоры вспыхивали постоянно, практически на ровном месте. А все из-за окон. Потому что Серега стал их бояться. Не сами окна, а того, что ему казалось, что кто-то в эти окна подглядывает за ним, за его личной и интимной жизнью. Согласитесь, мало кому такое понравиться. Есть, наверное, такие типы, которым нравиться и добавляет перчинки в их унылую интимную семейную жизнь подглядывание чужих, посторонних граждан, но Серега, точно не из этих.
Заметил он случайно. Встал утром в воскресенье, после чудной ночи с Иркой, во время которой они раскидали все ночные игривые пижамки Ирки и строгие серые труселя Сереги по разным предметам мебели в спальне. Потянулся, довольно так потянулся, не задумываясь о своем голом виде, и глянул в окно. Напротив стоял дом, старый, трехэтажный дом под снос. Жильцов уже выселили, рамы выломали, балконы выдрали и сдали на металлолом. Но в окне, напротив Серегиного окна кто-то был. Он сразу и не понял, просто там блеснули на солнце две линзы бинокля. И пропали.
Но все это он осознал только к вечеру. А утром у него появилось невнятное чувство тревоги от блеснувших линз напротив.
С этого дня он стал наблюдать за домом напротив. И за ним тоже наблюдали из дома напротив. Такая вот получалась комбинация. Только там не знали, что Серега за ними наблюдает, делал это он осторожно и скрытно. Но паранойю словил. Зачем за ним наблюдать? Он простой манагер в Торговом доме «Железяка», а по сути, обычный продавец. Что такого может быть интересного в его жизни для кого-то, кроме Серегиных родителей, друзей и жены? Ничего. С работы, на работу, пиво по выходным, иногда футбол с друзьями и все. Ладно бы он был какой олигарх, шпион или беглый преступник. Так нет же! Именно поэтому все это так его нервировало и бесило.
Из-за этого он уже схлопотал несколько выговоров на работе, лишился премии, получил за это полноценный скандал от Ирки и лишился положенного и законного исполнения супружеского долга супругой Иркой на две недели. Еще потратился на успокоительные и получил прозвище от Ирки «шпион психованный». Мало приятного, согласитесь.
И Серега решил разобраться с этим раз и навсегда. Чтобы понять псих он или не псих. На эмоциях он поменял все шторы в доме. А потом понял, что это неправильно. Сфотографировал себя в нескольких позах и распечатал фото в полный рост. После того как Ирка это увидела, она решила, что муж у нее совсем потерял разум и ей стало даже немного страшно. А когда увидела, сколько он заплатил за эти фото ей стало обидно, потому что на это ушла вся заначка, которую Серега копил ей на день рождения. То есть она из-за его помешательства осталась еще и без подарка.
Но Серега на этом не остановился. Он занялся хендмейдом. Вырезал ножницами свои фото, наклеил на толстый картон и тоже вырезал по контуру. И приделал подставку. Получилось ростовое фото, как у популярного актера для дурочек, которые с ним фоткаются, вроде как с живым. Но Серега-то нафиг никому не сдался с ним фоткаться. Зачем тогда впустую потрачена такая прорва денег?
Но Серега не обращал внимание ни на скандалы, ни на обзывательства Ирки, он просто решил разобраться с тем, кто подглядывает за ним. Еще он одолжил у друга бинокль. И стал реже задергивать шторы, но при этом чаще ходить перед окнами. Или выставлять при задернутых шторах свое фото в натуральную величину, потом заставлял Ирку отдергивать шторы, а сам садился за диван в засаду с биноклем. И убедился! Убедился, что за ним следят! Так закричал, когда увидел силуэт человека с биноклем в окне напротив, что Ирка уронила сковородку с оладушками на кухне. И тоже закричала, но уже не от радости и матом.
Так, Серега делал несколько дней и вывел закономерность, когда приходит тот человек в доме напротив, сколько наблюдает и во сколько уходит. И Серега решился на отчаянный поступок — он решил его поймать. Сам.
Ну потому что в полицию он обращался, конечно. Но там ему посоветовали меньше пить. И оборжали. Сказали, чтоб домой валил олигарх недоделанный. Поэтому и оставалась у Сереги надежда только на себя.
Когда он увидел, что наблюдатель в доме напротив занял свое место у окна, он захватил снаряжение, приготовленное заранее — нож, жилет от колюще-режущих ран, который он соорудил накануне. Связал две большие крышки от самых больших кастрюль и примотал их скотчем. Сверху натянул свитер и куртку. Все старое, чтобы было, если что, не жалко. Вот этого «если что» Серега на самом деле боялся больше всего. Потому что «если что» субстанция неуправляемая и «если что» обычно обязательно случается, как в самом плохом фильме ужасов.
Вышел на негнущихся ногах из подъезда и короткими перебежками переместился к дому напротив. Было уже довольно поздно, но жильцы Серегиного дома еще тусовались на улице и на его странные передвижения по двору наблюдали заинтересованно, но с опаской. Серега их проигнорировал.
Крадучись проскользнул в подъезд трехэтажки, зацепившись ручкой крышки за косяк. Подбадривая себя тем, что представлял себя в роли супермена, он тихо поднялся на второй этаж. Подумал, в какой квартире может находиться негодяй. Но думать долго не пришлось. В квартире №4, за дверью послышалось движение. Что-то упало. Звук глухо раскатился по пустому дому. Серега подпрыгнул от неожиданности, крышки съехали под свитером и жалобно брякнули.
В квартире замерли.
Серега выдохнул, перекрестился, сказал:
— К черту, — и пнул дверь.
В идеале двери должны были красиво выпасть вместе с косяком, а Серега появится в клубах дыма, как герой, убивающий всякую нечисть.
А в жизни — в двери не оказалось замка. Она легко распахнулась. Серега не удержался, удар-то был рассчитан на эпичное появление, и упал. Но пыли поднялось много. Так что можно было считать, что он вполне геройский появился в клубах дыма, с маленькой поправкой.
В квартире пискнули.
Серега приподнялся, проморгался от пыли и увидел Аньку, вжавшуюся в угол. Она прижимала старый дедов бинокль к груди и беззвучно открывала рот.
— Анька! — Серега понял, что «если что» точно не произойдет, поэтому сказал громко и сердито. — Какого черта? — но адреналин еще бегал в крови, как мартовский заяц, и голос дал петуха. — Какого черта! — еще раз повторил Серега уже с правильной интонацией.
— Сереженька! — Анька бросилась к нему, пытаясь помочь подняться.
Бинокль, висевший на шее Аньки, в тот момент, когда она протянула руки, поднимая Серегу, под действием земного притяжения упал Сереге ровненько в макушку. Бинокль был старый, тяжелый, на треснутом ремне из натуральной кожи. «Человеческой», — раньше шутил Серега по поводу этого ремня.
Тут он пошутить не успел. От удара бинокля он тихо охнул и поник головой.
— Сереженька! — заголосила Анька.
Серега очухался через некоторое время. Алька его трясла, била по щекам, сначала осторожно, а потом вспомним развод, со всей силы. Потом поцеловала в губы. И на этом моменте Серега очнулся.
Целоваться было приятно. Пока не открыл глаза. Смутно смущало, что это было не похоже на Ирку, но было так породному и приятно.
— Анька, — он отстранил свою бывшую, — перестань.
— Сереженька! — Анька помогла подняться Сереге. — Я простила тебя, — она обняла его. — И я не могу жить без тебя!
— Анька, — Серега опять очень осторожно отстранил бывшую. — Спасибо, что ты простила меня, — сказал он с облегчением. — Только я вот себя не могу простить.
Он прошел по комнате, волнуясь. Сколько времени он подбирал слова, чтобы сказать их Аньке. Как извиниться за то, что он изменил ей с лучшей подругой? Как вымолить прощение за то, что Анька увидела все это своими глазами. И правильно, она тогда выгнала его и не желала простить, как он не уговаривал. Каким дураком и идиотом он тогда был! Разрушив свою любовь и любовь Аньки, дурацким поступком.
— Анька, я же женат, — вместо всего этого сказал он. — Я не могу целоваться с тобой.
— Зато я могу! — рассердилась Анька. — Ты мой муж!
— Бывший, — сказал Серега. — У меня сейчас есть жена.
— Она не любит тебя, — парировала Анька. — Не заботиться о тебе, как я!
Серега подумал и признал, что это было правдой. Ирка не любила его, как Анька. И заботилась гораздо меньше, чем она.
Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
— Все равно, Анька, — он остановил ее, когда она пыталась опять поцеловать его в губы. — Анька, я многое понял. И изменился. Сейчас я так уже не могу поступить с Иркой. Я повзрослел. И поумнел, — зачем-то добавил он.
— Но остался все таким же идиотом! — рассердилась Анька и выбежала из квартиры. — Все равно будешь моим, — шептала она, размазывая слезы.