— Маша, Машенька, послушай, пожалуйста, это очень важно! Я должен тебе признаться кое в чем.
— Папа, не нужно сейчас разговаривать. Потерпи, пожалуйста, скоро приедут врачи. Все будет хорошо и мы с тобой потом все обсудим.
— Маша! Никаких потом. Выслушай меня.
Отец перевел дыхание и снова заговорил:
— У тебя есть сестра. Найди ее, Маша. Она живет в Питере, ее зовут Надя. Но фамилия другая, Касьянова. Надежда Петровна Касьянова. Ты поняла меня?
— Я все поняла, папочка! Пожалуйста, не волнуйся ты так.
В тот момент я подумала, что отец бредит. Какая сестра? Откуда ей взяться?
Отец бросил на меня пытливый взгляд, потом вздохнул и прикрыл глаза. Я все сжимала его руку и пыталась не плакать, но еще до того как в квартире появились врачи и диагностировали смерть, я поняла, что папы уже нет.
За один год я похоронила обоих родителей и то как мне было тяжело в это время, поймет только тот кто сам прошел через все это.
Я вспомнила слова отца только спустя некоторое время после похорон и они всплывали в моей памяти снова и снова, как будто кто-то извне подсовывал мне это воспоминание.
— Иван, как ты думаешь, чисто теоретически, у меня могла быть сестра, о которой я ничего не знала? — спросила я как-то своего мужа, пока он дожевывал четвертый по счету бутерброд. Муж испытывал некую неуправляемую привязанность к салями. Причем ел ее не так как все нормальные люди, тонко нарезанными ломтиками в качестве закуски. Нет, он употреблял колбасу, уложив огромные ломти поверх куска хлеба. Иван говорил, что вместе с хлебом копченые свойства салями нейтрализуются и она якобы становится безвредной. Чего только человек не придумает, чтобы не слушать врачей и жить в свое удовольствие.
— Ты не боишься, что я расскажу Ирине о том, сколько ты съел колбасы за завтраком? — сменила я тему.
Ирина родная сестра Ивана, работала диетологом и строго следила за всеми нами. Ну как строго. Отчитывала периодически, но справиться с аппетитом Ивана и ей было не под силу.
— Я не понял, мы ведем речь о моей сестре и или о твоей?
— Одно другому не мешает. На плите, между прочим, овсяная каша.
— Фу! — скривился Иван, снова поглядывая на колбасу, которую я предусмотрительно отодвинула от него подальше.
— Так что по поводу существования у меня сестры, в теории?
— Ну если в теории, то ты же смотрела индийские фильмы?
Я кивнула.
— Так вот, в теории все, что там происходит, вполне может случиться на самом деле.
— Ваня, я серьезно!
О том, что сказал мне папа перед смертью, я рассказала мужу в тот же день. Но он так же как и я не придал этому никакого значения.
— Не знаю, Машка. Логично предположить, что у Петра Васильевича когда-то случился роман на стороне и от этой связи появилась некая сестра Надежда. Но! Я никак не могу поверить в это, потому что Петр Васильевич, на мой взгляд, был самым верным семьянином на свете.
— Ты прав. Я тоже всегда так думала.
— А теперь изменила мнение?
— Нет, но... Понимаешь, я не могу просто так выкинуть из головы эти слова. Давай, что ли поищем ее.
— Кого?
— Да эту, Касьянову Надежду Петровну.
Ваня хотел возразить и я даже знала, что именно. Он хотел сказать, что наверняка, в Питере проживает огромное количество людей с такими же данными. Но муж знал, если уж я что-то задумала, то покоя ему не будет, пока мы не решим этот вопрос.
— Ок, — просто согласился Иван и принес ноутбук.
Мы действительно нашли немало претенденток на роль моей сестры. И это еще мы исключили тех, кто уж совсем никак не подходил нам по возрасту.
— Хорошо бы понять, когда примерно случился этот предполагаемый загул у Петра Васильевича, — устало вздохнул Иван. Я видела, что мужа ужасно манит диван, и ноутбук он привык использовать в выходной день с иной целью.
— Ладно, иди уже отдохни, расстреливая вражеские танки, — милосердно предложила я. Мне же предстояло разобрать вещи отца, дело которое я каждый день откладывала, не в силах смириться с реальностью.
Я поехала на квартиру к отцу и, закатав рукава, приступила к работе. Оказалось, это не так уж и страшно. Нет, я, конечно, много раз ходила в ванную, чтобы смыть следы рыданий, но это были скорее светлые слезы. Не тягостные, а вызванные приятными воспоминаниями. Мои родители ведь и, правда, любили друг друга и Ваня был прав, утверждая, что отец был примерным семьянином. И именно поэтому я никак не могла поверить в существование Надежды. Разбирая вещи, я много раз натыкалась на доказательства нежных чувств, что папа питал к моей маме. Взять хотя бы стихи, которые папа писал маме на каждый ее день рождения. Или письма, что папа писал маме из армии...
Стоп! А с чего мы вообще решили, что эта сестра появилась во то время, когда мои родители были женаты? Вполне возможно отец встречался с кем-то еще до службы в армии. Мои родители поженились будучи не такими уж юными по тем временам. Папе было двадцать семь лет, а маме двадцать пять. И там еще была несколько запутанная история.
Что же это? Я никак не могла вспомнить суть этой истории. А ведь мама рассказывала мне об этом, но я, как обычно, слушала ее в пол уха, меня в то время больше интересовала собственная жизнь. Я снова шмыгнула носом, ругая себя за то, что не ценила каждое слово, которое исходило из уст моих родителей, пока они были живы.
Когда я приступила к сортировке вещей, хранящихся на антресолях, удача улыбнулась мне. Я нашла целую стопку писем, причем разложенных в странном порядке. Письма были как бы ответом друг другу, то есть их по очереди писали мама и папа.
Я начала читать переписку еще там же, сидя прямо на полу в коридоре родительской квартиры. Но потом я поняла, что сейчас просто взорвусь и, схватив пачку писем, вызвала такси.
Было уже четыре часа утра, когда мы с Ваней дочитали последнее письмо. За окном уже брезжил рассвет и спать не хотелось совершенно.
— Пойду сварю кофе, — сказал Иван, вставая с дивана. Я видела, что он прячет глаза, мужчинам вроде бы не положено проявлять подобные эмоции, но как оказалось история любви моих родителей не могла оставить кого-либо равнодушным.
Все, что мы с Иваном читали и перечитывали несколько часов кряду, я расскажу вкратце. И скажу, что мы вместе с мужем, всю ночь сопоставляли факты, по крупицам собирая их из неразборчивых строчек, содержащихся в тех письмах. Итак, как мы поняли, моей маме было шестнадцать, когда она впервые влюбилась. И влюбиться мама умудрилась не в кого-нибудь, а в жениха своей лучшей подруги. Жених должен был вот-вот отправиться в армию и подруга мамы собиралась героически ждать его. И вот незадолго до его отправления мой отец, а это был именно он, и сам, вдруг, осознал, что ошибся с выбором невесты. Последние дни до его ухода на службу отец и мама провели вместе и уже мама провожала отца на вокзале, обещаясь преданно ждать и поливая слезами его грудь.
Первый год службы моего папы родители обменивались такими письмами, что я не могла без слез читать их.
— Что-то я не припомню, Иван, чтобы ты говорил мне хоть раз подобные слова, — укоризненно обращалась я к мужу, после прочтения этих строчек.
— Может, и не говорил, но ты явно чувствовала их, — оправдывался муж. — Я же читал тебе под окнами стихи Пушкина в тридцатиградусный мороз. Даже уши отморозил тогда.
— Да, но это были слова Александра Сергеевича!
— Но уши то мои!
Не поспоришь. Уши тоже важный аргумент. Многое доказывают.
Прошел примерно год от службы в армии моего отца, когда произошло следующее. Брошенная невеста, та, что ранее считалась подругой моей мамы, приехала в город, где размещалась папина воинская часть. Она привезла с собой доказательства маминой неверности. Всего ничего. Пару фотографий и две записки, но этого оказалось достаточно для через чур влюбленного, и через чур горячего сердца. Тем более, что оппонентом был злейший враг моего отца, с которым они чего-то там не поделили еще в школе.
На тех фото враг отца обнимал его девушку, лежа рядом с ней в палатке. На самом деле в палатке спали одни девчонки, помимо мамы еще трое. А вот тот парень, дождавшись пока все крепко уснут, улегся рядом и положил руку поверх спящей мамы. От вспышки фотоаппарата, мама сразу проснулась и на второй фотографии она уже снята полусидя и с растерянным лицом. Но ракурс был взят так, что подружек, что спали рядом с мамой, не было видно и ситуация вырисовывалась не самая лицеприятная. Тем более, подкрепленная парой записок.
Первая записка была от того самого парня, недруга моего отца. Там он прямо предлагал маме свою любовь и дружбу. А вот вторая была якобы от мамы и она, как бы, соглашалась встречаться с ним. Но пока тайно, потому что ее парень в армии и она не хочет ранить его чувства.
Мама эту записку не писала, все было подделкой. Просто подруга ее скопировала почти каждую букву. Единственное, что она упустила, это одну особенность моей мамы. Сама не понимая почему, но при письме мама ставила половину некоторых букв, таких как буква «п», «а» и м» то прописными, то печатными буквами. А в записке все эти буквы были прописными.
Естественно, в гневе отец не обратил на все это внимания. Да и, вообще, не слишком внимательно разглядел ту записку, просто увидел знакомый почерк и все. Его бывшая невеста, обливаясь слезами, призналась, что до сих пор любит его и отец не устоял. Они провели вместе одну единственную ночь, а потом она уехала.
Папа написал маме все, что о ней думает и попросил больше не тревожить его. Мама после этого написала ему еще несколько писем, а потом тоже сдалась.
Самое интересное в этой истории то, что случилось потом. Добившись своей цели, бывшая невеста моего папы настолько успокоилась, что вскоре совершенно забыла его. Более того. Она умудрилась влюбиться в другого парня прямо по пути домой. Он был тоже солдатом, только уже бывшим, возвращался со службы, в том же поезде, что и она. Через некоторое время девушка вышла за него замуж и уехала в Санкт-Петербург. С отцом они больше никогда в жизни не виделись.
Когда срочная служба подошла к концу, отец не захотел возвращаться в родные края, слишком много болезненных воспоминаний у него было связано с ними. Он остался жить и работать в том самом городе, где служил. Это я и без писем знала. Но вот, спустя пять лет моя бабушка, папина мама, переслала отцу письмо от той самой бывшей невесты. В том письме женщина сообщала, что ее бросил муж. Также она призналась, что у них с отцом есть общая дочь. Ее зовут Надежда и она даже прилагала фото девочки. Наверняка, женщина надеялась на воссоединение с моим отцом, но папа то ли не поверил ей, то ли просто был зол на весь свет.
Тут связь событий терялась, но было ясно, что отец не предпринял никаких действий, после полученного послания. А вот ровно через год, так же точно через бабушку, отец получил еще одно письмо от той женщины. В нем она писала, что повторно вышла замуж и очень счастлива. Единственное, что омрачало ее радость, это один проступок из ее прошлого. Тут она подробно излагала, как подставила тогда мою маму и, как разлучила их с отцом. Каялась, просила прощения и прочее.
И вот последние два письма из этой пачки заставили нас с Иваном лить слезы и умиляться, как любовь способна хранить верность и не угасать на протяжении долгого времени. Мама все это время ждала отца. Она ни с кем не встречалась, даже не помышляла о других мужчинах. Она ждала его! Своего единственного суженого, который всю свою жизнь потом просил прощения за это.
Я всегда удивлялась, почему папа постоянно пишет в своих стихах слова о том, что только мамино сердце способно так любить и прощать. Я то думала, он просит прощения за то, что задержался тогда у дяди Игоря, когда они смотрели футбольный матч по телевизору. Или за то, что папа забыл купить сельдь для салата. В мелочах в общем провинился, вот и просит прощения. Вежливый, просто. А тут вон оно что!
— Ваня, как думаешь, почему мои родители не рассказывали мне обо всем этом?
Теперь я уже была уверена, что мама раньше рассказывала мне лишь о том, что они с отцом сильно поссорились, пока он был в армии и им потребовалось много лет, чтобы помириться и снова быть вместе.
— Кто же захочет бередить старые раны, — задумчиво ответил Иван. — И, потом, если бы ты все это узнала, с твоим-то характером ты еще, чего доброго, изменила бы свое отношение к отцу.
— Еще чего выдумал, — насупилась я. Но в глубине души я понимала, что Ваня прав, у меня слишком обостренное чувство справедливости. Я действительно могла затаить обиду на отца.
— И что мне теперь делать?
— Девочка на фото очень похожа на твоего отца в молодые годы. Думаю, он сам это знал, поэтому и с такой уверенностью утверждал, что она твоя сестра. Нужно сравнить этот снимок с фотографиями, найденных нами женщин. Да и тех кто тебя моложе, сразу исключить.
— Ты прав, — вздохнула я, понимая, что страшно боюсь того момента, когда мы найдем мою сестру.
Мы отыскали ее очень быстро и оказалось, что мы с Надей очень похожи.
— Теперь я знаю как ты будешь выглядеть через десять лет, — удивленно воскликнул Иван.
— Через тринадцать, — указала я на ее возраст. Женщине, с улыбкой глядящей на нас со страницы в контакте, было сорок восемь лет. И это было еще одним напоминанием о моей личной беде. Мама с папой жили в браке, не имея детей, целых пять лет. И вот уже ровно столько же лет мы с Иваном были женаты и тоже никак не могли дождаться ребенка.
— Кстати, как ты думаешь, откуда отец узнал теперешнюю фамилию Надежды? На странице указано, что она замужем.
Ваня задумался.
— Похоже, мои уроки пользования социальными сетями не прошли даром, — Иван ухмыльнулся, — Петр Васильевич явно отыскал ее первым.
— Ты думаешь?
— Это единственное логическое объяснение, — Иван помолчал, а потом спросил, — И что дальше? Вот мы нашли твою сестру и что ты будешь делать?
— Не знаю, — опешила я. На самом деле, какой смысл нам был встречаться, если даже отец ни разу не видел эту Надежду? А она, возможно, даже не знает о том, что мой отец и ее тоже.
— Э, нет, Маша! Я тебя знаю, ты не успокоишься, пока не встретишься с ней. Поэтому, давай так, писать ей и представляться сестрой довольно глупо. Это будет напоминать мыльную оперу. Я, пожалуй, воспользуюсь служебным положением и пробью ее адрес. Потом мы с тобой поедем в Питер, тем более давно собирались, и ты при личной встрече все ей расскажешь. Взрослые девочки, переживете. А кровные узы, это скажу я тебе, не шутки. Иначе, стал бы я сносить все завихрении своей сестры?
Я еще пару недель поартачилась, а потом мы сделали именно так, как сказал Иван. Поехали в Питер и явились по указанному адресу.
Всю дорогу я мучила себя сомнениями. Хотя Ваня был прав в том, что я бы не обрела покой, не встретившись с этой сестрой, но все же видеться с ней мне совсем не хотелось. Мало того, мне все время казалось, что это именно она виновата в том, что у моих родителей так долго не было детей. Ну и меня теперь нет. Это как бы злой рок действовал таким образом. Раз отец не признал тогда свою дочь, то и наказание было соответствующим.
Глупость полнейшая, но эти мысли действительно роились в моей голове, пока мы добирались до поселка. Оказалось Надежда жила не в самом Питере, а в его пригороде. В пятидесяти километрох от города, если точнее.
Не успели мы припарковать автомобиль возле дома, как из соседнего коттеджа выскочила встревоженная женщина.
— Здравствуйте, вы знакомые Нади? Как она?
— Добрый день! А что случилось? Мы собственно только что из Москвы.
— Ой, а у нас такое горе! — женщина утерла глаза тыльной стороной ладони, — Надя попала в аварию. Ее муж Аркадий умчался в больницу и пока никаких новостей.
— А в какую больницу? — деловито спросил Иван.
— Да, в ближайшую. Здесь у нас неподалеку районный центр. Сказали, до города Надю не довезти.
Иван усадил меня в машину и мы поехали в эту больницу. Я перестала соображать, что мы вообще делаем? Едем проститься с ней, или я прямо в операционной буду рассказывать женщине о том, что мы сестры?
Но, как только мы добрались до места, все закрутилось словно в странном сне.
— Кто вы ей? — неуверенно переспросил мужчина средних лет, услышав наши сбивчивые объяснения.
— Сестра. По отцу сестра.
— Какая у вас группа крови? — в его глазах я видела только страх и ничего более. Он не надеялся услышать те самые важные для него сейчас слова.
— Третья отрицательная.
— Вы уверены?
— Уверена она, — перебил его Иван, подталкивая меня вперед.
Потом были еще довольные лица врачей и тот мужчина средних лет, который оказался мужем Надежды, со слезами радости на глазах, тряс мою руку.
В маленькой больнице, куда привезли Надежду после аварии, не оказалось крови нужной группы и за ней уже послали в другую больницу. Но счет времени шел на секунды и любое промедление могло стоить Наде жизни. Так что мое появление здесь было как нельзя вовремя. Как в тех самых индийских фильмах, будь они неладны.
Когда Надежда немного окрепла и мы смогли с ней поговорить, Надя призналась, что тоже недавно узнала всю эту историю и все собиралась отыскать своего отца. Да вот не успела. Надежде, так же как и мне, рассказала обо всем ее мать, перед самой смертью. Надя тоже за этот год похоронила обоих родителей и этот факт очень сблизил нас тогда.
Да и, вообще, мой муж прав, кровные узы в нашей жизни очень важны. И не важно, что там было в прошлом.
— Надя! У нас мальчик! Три шестьсот! — прокричала я в трубку, после того как немного пришла в себя после родов. Мне почему-то захотелось немедленно сообщить сестре свою радость.
— Поздравляю, сестричка! Теперь у моего Сашки будет двоюродный брат, а то он все время жаловался, что у нас мало родственников.
— Когда вы все сможете приехать? — спросила я. Потому что и правда очень соскучилась по ним всем. И по мужу Нади, очень прагматичному, но в то же время веселому человеку. И по ее взрослому сыну Саше, который был просто самым необыкновенным молодым человеком, что я знала. И по самой Наде, конечно. Ведь мы с ней оказались не просто сестрами, мы были так похожи и внешне, и внутренне, что понимали друг друга с полуслова.
Автор Светлана Юферева