На входе предъявила паспорт, сумку предоставила к досмотру и прошла через рамку, так началась экскурсия по Таврическому дворцу. Впрочем, вход в здание всегда был по пропускам независимо от сословия и вероисповедания.
Достаточно было войти в Купольный зал, чтобы понять, в чем и где превзошел себя Старов Иван Егорович, я не увижу. Орган закрывал настенную роспись в технике гризайль и выглядел чужеродно. Как выяснилось позже, исторический орган был из красного дерева, его место занял новый, изготовленный в Барселоне.
Женщина экскурсовод спокойно и без запинки отчитывала лекцию, я не слушала и смотрела на купол. Восхитительное зрелище, стоять под абсолютно плоским потолком, а видеть его изогнутым.
При Григории Александрович Потемкине дворец был совсем другой. Фельдмаршал, генерал, морганатический муж Екатерины Великой выбрал место для будущего дворца рядом с казармами Конногвардейского полка.
Строительством занялся товарищ князя по учебе в гимназии, архитектор Иван Старов. Представьте: место не застроено, перед главным фасадом Нева, от которой прорыт канал к парадному входу.
С противоположной стороны здания английский мастер разбил большой сад, который был виден из окон Большой галереи. Внутри четыре основных помещения, среди них Зимний сад с ротондой, экзотическими растениями, скульптурами и вазонами. От главного здания расходились два крыла флигелей.
Екатерининский зал он же Большая галерея огромный, светлый, легкий (площадь около 1300 кв. метров). Когда мы вошли, слева готовили выставку, именно эту часть зала светлейший князь застелил зеленым ковром, напоминающим лужайку, и поставил диваны, на которых сидела императрица, наблюдая за происходящим. Иногда она удалялась за колонны и играла в карты. Там же находилась потайная дверь, через которую Екатерина имела возможность уйти в свои личные покои.
На Потемкине не останавливаюсь, достаточно того, что имена его злопыхателей забыты, а светлейший князь остался в истории как создатель Черноморского флота, основатель Херсона, Севастополя, Екатеринослава и инициатор присоединения Крыма к Российской империи.
В Екатерининском зале начала слушать экскурсовода, не спуская глаз с люстр. Если не всматриваться в детали, они похожи на светильники Георгиевского зала Эрмитажа. Вес каждой люстры около тонны, впервые для реставрации их сняли в начале 2000-х, к 100-летию Государственной Думы.
Потемкин редко бывал в столице, в основном трудился на юге империи, когда приезжал, устраивал грандиозные приемы или сидел в одиночестве в своей библиотеке.
Возле императрицы уже появился Платон Зубов, дворец стал тяготить князя и, продав «палаццо» он уехал созидать на юг. После взятия Измаила Екатерина II подарила Потемкину проданный им же дворец. Дар был принят и по этому случаю устроено большое торжество для вельмож и горожан. Через несколько месяцев Григория Александровича не стало, было ему 52 года.
Екатерина выкупила дворец у наследников и бывала здесь весной и осенью, предавалась воспоминаниям, перечитывала письма в глубокой уверенности, что «князь Потёмкин был великий человек, который не выполнил и половины того, что был в состоянии сделать».
Императрица пережила своего возлюбленного на пять лет, успела отреставрировать здание, построив во флигелях театр и домовую церковь.
После кончины Екатерины Павел Петрович перевез все имущество дворца в Михайловский замок, помещения были отданы Конногвардейскому полку. В Екатерининском зале устроили манеж, колонны зашили досками и привязывали к ним лошадей, кабинеты заняли под казармы, в парке построили конюшни из кирпича.
Любопытно, что Старов построил дворец без фундамента, без учета почв и климата, поэтому в помещениях стоял запах гнилого дерева. Александр I пригласил для реставрации дворца Руска, Росси и Стасова. Остатки полов были сняты, заложен фундамент, что несколько исказило исторические пропорции. После капитального ремонта во дворец изредка наезжали члены императорского дома, гостили важные чиновники и заграничные гости.
Николай I в 1906 году отдал дворец Государственной Думе. Часть Зимнего сада превратили в зал заседаний, большие окна заложили, появились балконы и лоджия. Император иногда присутствовал на заседаниях, но участия не принимал.
Колесо истории закрутилось стремительно, Думу преобразовали во временный комитет, на смену которому пришло Временное правительство, а за ним Петросовет рабочих депутатов.
Довелось посидеть на рабочем месте делегата, напротив исторической трибуны, к которой во время выступления эсера Чернова подошел матрос Железняков и произнес свою знаменитую фразу: «Караул устал и хочет спать». Все, действительно, устали, Учредительное собрание заседало до утра.
В 90-х во дворец въехала ВПШ, после перестройки здание досталось Межпарламентской ассамблеи государств участников СНГ.
Роспись потолков не сохранился ни в одном помещении. Мы прошли в восточное крыло, где находились кабинеты. В начале 20 века эту часть дворца называли Министерским павильоном. За дверями небольшие залы, с современной мебелью, историческими печами и элементами декора прошлого столетия.
В Западном флигеле располагались личные покои, сейчас рабочие кабинеты чиновников и парламентариев, но традиция закрытости сохранилась. Дворец по-прежнему отделяет от улицы историческая ограда, выполненная по эскизам Старова.
Не покидает ощущение, что меня водили на елку в Таврический, очень уж Екатерининский зал показался знакомым.
Спасибо, что прочитали!