Нико согласно кивнул, и они с Ибрагимом пошли по коридорам дворца, вернувшись к своей деловой беседе.
- Слушай, пойдём в сад, обговорим все детали, все возможные варианты санджаков, - предложил Ибрагим.
- Пойдём, - согласился Нико и, немного смутившись, спросил брата:
- Ты видел мою Хатидже?
- Я ждал этого вопроса, Нико, - опустил голову Ибрагим и с досадой потёр свою бороду. – Я обидел её, брат. А что мне было делать? Признаться, что я знаю о поцелуе, я не мог, рассказать о тебе тоже, она бы не поверила.
- Ибрагим, она рассказала тебе о поцелуе? – взял брата за рукав Нико.
- Да, брат, она же думала, что это ты, и призналась, что не может его забыть, - словно выдавливал из себя слова, промолвил Ибрагим.
- А ты что? – крепче сжал его руку Нико.
- А что я? Я сказал, что не понимаю, о чём она говорит, - с сожалением посмотрел на брата Ибрагим.
- О, Аллах! Что она обо мне подумала? Зачем ты так сказал? – повысил голос Нико.
- Брат, поставь себя на моё место, как бы ты поступил? В конце концов это ты не выполнил мою просьбу, - огрызнулся Ибрагим и тотчас попросил прощения у Нико.
- Прости, брат, запутались мы. У нас один выход. Ты должен встретиться с ней и всё объяснить. Хочешь, я позову её сюда? – взял он за плечи Нико, но тот уже жадным взглядом смотрел куда-то вдаль.
Ибрагим повернулся и увидел, что по тропинке, среди кустов роз прямо к ним приближалась Хатидже-султан.
- Нико, приготовься, давай выйдем из-за кустов, и я позову её, пока никого нет рядом, - поспешно сказал Ибрагим, делая шаг в сторону тропинки.
- Хатидже-султан! – негромко крикнул он, и девушка посмотрела в его сторону, но тотчас отвернулась и зашагала прочь.
- Хатидже, - крикнул Нико, выйдя из-за кустов, и султанша остановилась, как вкопанная.
Медленно повернув голову, она увидела стоящих рядом братьев, вскрикнула, покачнулась, и, чтобы не упасть, ухватилась за розовый куст.
Вновь раздался её крик, но уже от боли, которую её руке причинили острые шипы цветов. Хатидже подняла руку, и с неё тотчас упала на землю капля крови.
Нико сорвался с места, подбежал к девушке, взял её руку в свои ладони, поднёс ко рту и стал целовать, слизывая кровь.
Хатидже в немом изумлении смотрела на мужчину.
- Хатидже, милая, сейчас я тебе всё объясню, - быстро заговорил Нико. Я не мог раньше рассказать тебе всё, да и сейчас не должен, это не только моя тайна. Но я знаю, ты никому не расскажешь. Я брат Ибрагима, меня зовут Нико. Наша матушка была больна, и Ибрагим вынужден был остаться на родине, а я заменил его здесь. Ну кто же знал, что я встречу тебя. Хатидже, мы только что были у повелителя, завтра на совете он предложит мне должность управляющего санджаком. Ты поедешь со мной, Хатидже? – сумбурно и горячо говорил Нико.
Хатидже всё время порывалась что-то сказать, но не могла, хватая, как рыба, воздух ртом.
- О, Аллах, что я несу! Хатидже, я не с этого должен был начать. Послушай меня. Я люблю тебя! Согласна ли ты выйти за меня замуж и уехать со мной в провинцию?
Хатидже постепенно пришла в себя и, наконец, до неё дошёл смысл сказанного молодым человеком..
- Нико…- произнесла она побелевшими губами, - как я могла ошибиться, ты так не похож на Ибрагима, - медленно сказала она и уже смелее заявила:
- Нико, я говорю тебе “да”. Я люблю тебя и согласна выйти за тебя замуж и уехать с тобой хоть на край света!
- О, моя Хатидже! – схватил её Нико и стал яростно осыпать поцелуями. Хатидже от счастья, что так всё повернулось, и её возлюбленный любит её не меньше, чем она его, не стесняясь, обвила его шею руками и припала к его губам.
Ибрагим, стоявший на стрёме, осматривая окрестности сада, бросил беглый взгляд на молодых людей и замер в изумлении. Такого горячего примирения он не ожидал, по крайней мере от Хатидже.
Эта любовная сцена вызвала у него улыбку умиления.
Тем временем Нико, не выпуская Хатидже из объятий, заговорил:
- Любовь моя, Хатидже, я завтра же после совета попрошу у повелителя твоей руки.
- Нет, нет, Нико, не надо. Так будет неправильно, повелитель может рассердиться, у него возникнут вопросы. Доверь это дело мне. Спокойно поезжай в свою провинцию и жди вызова от султана, - улыбнулась Хатидже.
- Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше, я согласен. Хатидже, только я прошу тебя писать мне чаще. А я смогу писать тебе? – на мгновение засомневался Нико, но тотчас нашёл выход, сказав, что связь они будут поддерживать через Насуха-эфенди.
- Через Насуха-эфенди? – покраснела Хатидже.
- Не переживай, любовь моя, Матракчи знает, что я тебя люблю, -спокойно ответил Нико, заставив своей непосредственностью девушку улыбнуться.
Тут они услышали, как Ибрагим кашлянул два раза, поцеловались, договорились завтра встретиться после заседания совета в саду и расстались.
Довольный Нико подошёл к брату, похлопал его по плечу и обнял со словами:
- Тео, она согласна выйти за меня замуж!
- Поздравляю! – тихонько засмеялся Ибрагим, - Нико, видел бы ты себя со стороны, но я очень рад за тебя. Идём ко мне, обсудим ещё кое-что.
-Идём, - обнял его за плечи Нико и со счастливой улыбкой пошёл рядом с братом.
По тропинке навстречу Хатидже шла валиде-султан с Дайе-хатун.
- Девочка моя, как ты себя чувствуешь? – пригляделась к дочери Айше-Хафса.
- Спасибо, матушка, мне гораздо лучше, - буквально светилась лучезарной улыбкой султанша.
- О, да, я вижу. Благодарю тебя, Аллах, что ты уберёг мою дочь от печалей и болезней! Дайе, видишь, что значит вовремя спохватиться, повернулась она к своей хазнедар, и та понимающе кивнула. У её дочери тоже всё складывалось удачно.
- Хатидже, ты же разделишь сегодня со мной вечернюю трапезу? – посмотрела на дочь валиде.
- Конечно, матушка! Я уже так проголодалась! Наверное, целого барашка бы съела, - засмеялась девушка.
- Машалла, машалла, - произнесла валиде-султан, вознеся взгляд к бездонному небу.
Хатидже весь вечер радостно щебетала в покоях матушки, умиляя её своим поведением.
Дайе, зашедшая перед сном к дочери, чтобы пожелать ей доброй ночи, не менее получаса выслушивала от неё подробности встречи с Матракчи, которые та повторяла вновь и вновь.
Наконец, Дайе, отчаянно боровшаяся с зевотой, не выдержала и, поцеловав дочь, ушла к себе спать.
Нико быстро улёгся в постель, закрыл глаза и, представляя свою Хатидже, быстро уснул крепким здоровым сном.
Матракчи ворочался с боку на бок, перебирая в голове множественные варианты предложения руки и сердца Нигяр. Все они казались ему нелепыми и недостаточно романтичными, и он от злости не мог уснуть.
А Ибрагим решил сходить в хамам, чтобы расслабиться после напряжённого дня и подготовиться к завтрашним важным событиям в жизни его брата.
Он велел слуге отнести в баню шербет и фрукты, надел лёгкий халат и вышел в коридор.
В комнате для переодевания Ибрагим обнажился, прошёл в зал для высыхания, завернулся по пояс в короткую простыню и прошёл в последнюю часть – саму баню.
Внутреннее убранство хамама было роскошным, ибо ещё пророк Мухаммед объявил поход в баню обязательным, сказав что “Чистота – половина веры”.
Турецкая баня всегда считалась источником истинного наслаждения.
Стены здесь были отделаны натуральным камнем и украшены разноцветной мозаикой и лепниной, и в них были встроены умывальники с холодной и горячей водой.
В моечном отделении уже клубился влажный пар вперемешку с благовониями и запахами ароматических трав, он не был удушающим и переносился очень легко благодаря относительно невысокой температуре воздуха в помещении.
Благодаря куполообразному потолку скопившийся конденсат стекал по стенам, а не капал на посетителя.
Ибрагим подошёл к тёплому гёбек ташы, мраморному возвышению в виде скамьи, которое обогревалось снизу горячим паром, и с удовольствием опустился на него.
Рядом с мраморной скамьёй стояла ёмкость со вспененной водой, а на отдельной подставке хамам-кесеси – жёсткая мочалка для мытья.
Слуга-массажист должен был прийти позже, и Ибрагим в блаженстве закрыл глаза.
Полностью расслабиться ему не давали тревожные мысли, которые не покидали его голову даже здесь, в этом упоительном месте.
Когда и как рассказать султану о Ксантии? Завтра, после назначения брата в санджак? Или не стоит смешивать эти важные события и поговорить послезавтра?
Ибрагим даже не стал пока рассказывать о своих личных делах Нико. Брат сейчас в состоянии эйфории не сможет дать ему разумный непредвзятый совет.
Из пучины смятенных мыслей его вырвало нежное прикосновение кончиков чьих-то пальцев и жаром прокатилось по его коже. Тотчас он ощутил горячие губы на своих плечах и шее, стремящиеся к его векам, носу, подбородку. Крупная дрожь прошла по его телу, волнуя плоть.
Резко открыв глаза, Ибрагим обернулся и схватил за руку незнакомца, которым оказалась одна из его наложниц.
- Как ты посмела прийти сюда, Бихруз-хатун? – сердито спросил он обнажённую девушку. – Немедленно уходи к себе.
- Господин, прошу Вас, не прогоняйте меня, - вырвала она свою руку, села ему на колени и обвила шею руками, - я так скучаю по Вам. В чём моя вина? Почему Вы не хотите меня больше видеть? – слёзно шептала она ему на ухо, попутно покрывая страстными поцелуями.
Ни один мужчина не смог бы устоять против вида таких соблазнительных женских прелестей и изысканных ласк, но только не Ибрагим.
И даже дело не в том, что он любил Ксантию и был ей верен.
Ибрагим страшно не любил, когда кто-нибудь посягал на его свободу против его желания и разрешения. Это приводило его, порой, в бешенство. Он был рабом лишь одного человека во дворце – повелителя.
- Бихруз-хатун, разве я звал тебя? – с металлом в голосе задал он девушке вопрос. – Скажу приходи – и ты придёшь, сейчас уходи.
- Ибрагим-ага, прошу Вас, я не уйду, - не вставая с его колен, упрашивала Бихруз.
- Я сказал, пошла отсюда вон, - сжав зубы, свирепо прошипел Ибрагим.
Девушка нехотя встала и, вальяжно покачивая бёдрами, неспешно пошла к выходу.
“Как же я забыл про них? Срочно сегодня же отдам распоряжение Мектап-калфе выдать их замуж”, - подумал Ибрагим, усмиряя гнев.
Вскоре пришёл массажист и привёл нервы Ибрагима в спокойное состояние.
Отдохнувший, разомлевший, он вызвал к себе Мектап-калфу и приказал ей заняться устройством судеб своих наложниц.
- Ибрагим-ага, слушаюсь, - грустно сказала она. – Мне тоже прикажете покинуть дворец?
- Что ты, Мектап-калфа, ты так исправно мне служишь, как я могу отослать тебя? Ты останешься и будешь руководить моими слугами, - добродушно ответил женщине Ибрагим.
- Благодарю Вас, Ибрагим-ага, да пошлёт Вам Аллах вечное счастье! – не веря в свою удачу, сказала она.
- Аминь, Мектап-калфа, пусть так и будет! – благостно улыбнулся Ибрагим и махнул рукой, показывая, что калфа может быть свободна.