Почему русские люди хотят плохо жить? Это одна из первых моих статей на старом дзене. Я написала ее в апреле 2022 года, но с тех пор все стало только хуже. Поэтому канву оставила, а остальное переписала.
Как известно, нам чем хуже, тем мы крепчаем. Почему так? Не перестаю удивляться.
Читала один канал на дзене. Там папа, нестарый, надо сказать, первой половины 70-х годов рождения мужчина, втирал дочке какой замечательный фильм «Девчата» («Высота», «Карьера Димы Горина» и прочее романтическое советское кино, снятое на рубежах 50-60-х).
Где ветра и просторы, и минимум удобств, потому что не это в жизни главное. А что?
Дочь (лет до двадцати) смотрит фильм вместе с папой по принуждению, и даже не тому возмущаясь, что тот снят на «черно-белый домофон», а неискренной наигранности чувств в духе времени, которое данное кино демонстрирует.
Если ты ничего от жизни не хочешь и довольствуешься малым, то это правильно. Если для тебя нет ничего личного, кроме общественного, никаких границ - и даже булку с вареньем можно вытащить из чужой тумбочки, то это хорошо. Коллективизм - хорошо, индивидуализм и стремление к лучшему для себя - плохо. Конечно, плохо. Потому что человек, ценя себя, начинает тогда что-то требовать, чего наше государство никак не любит. Чересчур требовательных. Государству же удобны люди-гвозди. Хочешь заколачивай, хочешь в коробке держи, а поржавеют - выброси и на новые замени, гвозди же дешевы.
Невдомек как будто бы отцу-блогеру, что в кино показывали не реальную жизнь, а романтическое представление о ней. Ну очень романтическое… и очень пропагандистское.
Главное, давать стране угля, то есть тьфу… леса.
И нету других забот.
Кто читал повесть Бориса Бедного «Девчата», тот поймёт. Там и сюжет глубже, и главная положительная героиня - отнюдь не однозначная Тоська, а та самая первая красавица Анфиса со своей трагедией в душе. И конец отнюдь не хеппи-эндовый.
И вопросов роман оставляет больше, чем ответов в стиле социалистического реализма.
А такого ли счастья мы заслуживаем, которое в итоге получаем?
Да, парни и девчата смотрели эти агитки, снятые талантливыми агитаторами, хватали кофтёнки и портки в залатанные рюкзаки, мчались куда-нибудь на крайний север или дальний восток, не потому, что им это было нужно. Так было нужно стране. Которая, пользуясь своими возможностями в сфере искусств, убеждала их мечтать и мчаться. И ничего никогда не просить. И оставаться ни с чем.
Но в реальной жизни все выглядело совсем иначе. Кроме любви.
Вряд ли бы Тоська, изгнанная добрыми подругами из комнаты в пребанник, с любопытством слушала бы, о чем им плачется Анфиса - она бы в этом предбаннике на морозе околела, а тут ничего, в одной ночнушке стоит. Вот вам и правда жизни.
Но меня потрясли размышления мужчины в самом расцвете лет, отца своей дочери, который во все эти сказки верит. И вроде взрослый человек, мы росли примерно в одном временном промежутке, где «Асса» и Виктор Цой, и реперы, и Свобода, и джинсы «Левис»… И должен отличать истинные воспоминания от наведённых и пустых.
Почему же он мыслит так, будто ему уже за 80 и жизнь его прошла в глухой тайге с обязательным чтением газеты «Правда».
Он искренне надеется, что однажды его дочь полюбит «Девчат», как любят с женой они. И захочет в тайгу и тундру, или даже плести маскировочные сети для фронта по вечерам, знаю целые города, где граждане после работы этим занимаются. Коллективный труд облагораживает. Особенно бесплатный.
«Мы с женой пока что не смогли ее переубедить. Вспомнили Катю Лычеву и Саманту Смит, пионерские лагеря и дома отдыха, полностью бесплатную медицину для всех. Доллар по 60 копеек вспоминать не стали, потому что он не был тогда нужен особо. Да, таскали из-за границы шмотки какие-то, и дефицит был, но не отравляло это жизнь так, как сегодня её отравляет изобилие и потребление. Ведь счастливые герои «Девчат» с точки зрения современного человека – нищие! У них ничего нет: в начале фильма Пуговкин говорит: «Тумбочек у нас много, а вот подушек не хватает», а Тося приезжает на стройку – считай на ПМЖ – с небольшим заплечным мешком. Но поэтому они гораздо свободнее, чем мы. И счастливее…»
Я не знаю, как раньше складывалась жизнь этого мужика, автора блога. Дай Бог, чтобы хорошо. Сперва холодильник, потом телевизор, потом квартира - в ипотеку.
Но почему же он хочет, чтобы и его дочь жила также? Разве наши дети по-любому не должны жить лучше нас?
Это только в кино с заплечным мешком ехать на какую-то стройку века — счастье.
А в реальности поспите в одной комнате общаги с пятью чужими храпящими бабами лет до 30, не имея за душой ничего, и даже личной подушки.
Вместо элементарных прокладок — лоскуты старые простыни, которые требуется отстирывать от менструальной крови и кипятить каждый месяц, потому что новых взять неоткуда, а старые, между прочим, промокают и поменять их тоже на морозе на лесосеке негде.
Котлы по 45 кг с едой таскать на себе, чтобы в тридцать лет получить опущение матки, а в 40 выглядеть на 50…
Чтобы по пять-десять абортов, потому что это единственный способ предохранения…
Чтобы максимум, о чем мечталось - золотые часики, праздничное платье, а на нем брошку из латуни.
Мне рассказывала одна 104-летняя ветеран войны баба Зина, как она до начала 50-х годов проходила в единственной шинели. Пять лет! Это была ее и повседневная одежда, и праздничная, и даже одеяло.
В рабочем бараке на холодный пол, вернувшись с фронта, бросила брезентовую подстилку, сверху старая солдатская шинель. Сестра с мамой спали на голом топчане, укрывались одеялом с конюшни, которое в морозы набрасывали на лошадей.
По очереди втроем ели единственным столовым прибором, оставшимся с фронта, на одном его конце была ложка, на другом — вилка. «Поедим, оботру, и спрячу снова за голенище, — говорит Зинаида Афанасьевна. — Весной щавель нарвем — щи сварим, хлеб пекли из лебеды. Карточки положены были только мне как единственной работающей, после их отмены, слава богу, стало полегче».
Пока весь мир восстанавливался после Второй Мировой войны по плану Маршалла, наши удобные люди-гвозди восстанавливали домны и печи.
Ради чего? Ради пенсии в 15 тысяч рублей с прибавкой по старости, если до неё вообще доживёшь. Баба Зина дожила, молодец, но вспомнить ей, кроме постоянных трудностей и лишений, нечего.
Каждому по потребностям, от каждого до последней капли крови. И это жизнь?
А в зрелости, в прекрасном брежневском застое, о котором так все любят вспоминать, по два-три часа в очереди стояли за курицей с синими лапами, как Олечка Рыжова из «Служебного романа», потому что в магазинах шаром покати.
И наконец разъезжались по двухкомнатным распашонкам, пусть и с мамами, зато отдельно от соседей, у которых такие же стенки, гарнитуры, обои, все одинаковое, но хотя бы свое, как в «Иронии судьбы».
Кто в здравом уме и твёрдой памяти хочет такой жизни для себя, тем паче, для своих детей?
Или это правда тайные желания народа, чутко уловленные элитой, с радостью окунающей этот народ сейчас по самое не хочу в ностальгическое дерьмо?
Ну так люди должны понимать, что даже их юношеские воспоминания отнюдь не объективны, а сотканы из множества вещей, ощущений, чувств, обрывков фильмов. И светлая киношная сталинская Москва - это не реальная Москва того времени, это всего лишь картинка.
В Питере тоже снимают кино сейчас. Но из пушкинской эпохи.
Для сущего правдоподобия, навалили грязи на улице и навозом забросали. Потому что золотой век русской поэзии - это не только веера и кринолины, это ещё и аромат на улицах в отсутствии асфальта и при наличии многочисленного гужевого транспорта.
Народ ходит, морщится, возмущается… и сразу весь романтический флёр балов и дуэлей куда-то исчез.
Взять бы этого папу, страдающего по «Девчатам» и отправить в эпоху, когда он даже ещё не родился. Туда же - в тайгу, с пилой «Дружба» на мороз. И ждать пока повариха Тоська притащит ему обед на делянку.
Хотите в прошлое? Ну так оно с довеском. Не обляпайтесь.
