Предварительная подготовка к полётам в лётной группе лётчика – инструктора старшего лейтенанта Осипова началась с разбора самовольной отлучки курсанта Сергеева. — Сергеев, с суровым видом обратился офицер к курсанту, — доложи о твоём грубом нарушении воинской дисциплины!
Курсант медленно поднялся встал, опустив голову. — В клубе части, после концерта в честь Дня авиации, были танцы. Я танцевал с девушкой. Я почти всё время танцевал с нею. Предложил ей уйти до окончания праздничного вечера. Она живёт, здесь, близко от нашей части.
— Близко живёт, это повод для самоволки? — Грубо перебил инструктор провинившегося курсанта. — Я хотел успеть до отбоя возвратиться. Не знал, что танцы быстро закончатся, и отбой будет произведён раньше времени распорядка дня.
Когда поднимался по лестнице в расположение роты, понял, что уже в роте отбой. Мне навстречу вышел из казармы командир роты. Вот, и всё. — Подытожил курсант.
— Любовник молодой, ты посмотри на себя. Как говорится, ни ухо, ни рыло, ни с рожи, ни голосом, ни волосом! Ни рожи, ни кожи. — С насмешкой в глазах продолжал инструктор. Он без удержу охаивал парня. Тот стоял, опустив голову. Тон воспитательной беседы, грубые слова инструктора больно ранили самолюбие курсанта. Ему было стыдно от унижения. Подобного он не испытал ни разу в жизни.
— Отстраняю от полётов. Будешь ходить во внутренний наряд, дневальным, неделю! — Подытожил инструктор.
Через неделю Сергеев был на полётах. Утро аэродрома было заполнено запахом бензина и шумом моторов учебного самолёта Як – 18 А. День был солнечный. В августовском южном небе не было ни облачка.
После контрольного полёта с лётчиком - инструктором, ему предстоял самостоятельный полёт в зону на простой пилотаж. Взлетев, он развернулся с набором высоты в сторону пилотажной зоны, назначенной руководителем полётами. Обида, позор, испытанный неделю назад, не давали покоя.
Скрывшись с глаз руководителя полётами, он начал претворять в жизнь план, обдуманный в бессонную ночь. Решение было твёрдым, — не буду учиться в группе старшего лейтенанта Осипова, уйду из училища. Отомщу ему за унижение меня в присутствии курсантов.
Самолёт снизился. Под ним мелькали просёлочные дороги, зелёные поля, и, изредка, станицы. Курсант выдерживал курс вглубь территории страны. Оскорблённое самолюбие руководило поступком юноши.
Полёт продолжался почти два часа. Стрелка топливомера двигалась к нулю. Под самолётом была степь. Сергеев начал искать населённый пункт, чтобы выполнить посадку рядом с ним.
Его взгляд зацепился за строения справа от линии пути. Он развернул самолёт в их сторону и набрал высоту, на которой всегда строил маневр для посадки. Выбрал площадку, окружённую лесополосами. Пролетел над нею, снизившись почти до земли. — Ровная лужайка, буду садиться!
После посадки, заканчивая пробег самолёта, увидел в углу луга копну сена. — Подрулю к ней. Зажгу сено, самолёт с перкалевыми крыльями, пусть сгорит.
Задуманное, он выполнил, не раскаиваясь. Вместе со стогом сена, факелом, пылал самолёт. Курсант снял с головы шлемофон и бросил его в гигантский костёр. — Конец мечте! Летать не буду. — Громко сказал паренёк. — Не представлял, что такие люди, как Осипов, есть среди лётчиков! Не хочу быть в их среде.
Пролетая над лугом, он запомнил направление на населённый пункт. Хотел идти в в его сторону, но увидел всадника на коне, галопом мчавшегося к нему. Всадник оказался пастухом стада коров, которое с воздуха видел курсант.
— Живой? — Спешившись, громко обратился мужчина к парню. — Нормально! Мне нужна милиция. Она есть в селе, или станице, как у вас называется населённый пункт, что рядом? — Да, есть. Оттуда, сможешь позвонить, куда тебе надо. — Услышал курсант.
В милиции он рассказал, что совершил воинское преступление. Теперь у лётчика – инструктора будут крупные неприятности по службе. — Я знаю, что меня посадят. Но, прежде, я никогда не терпел оскорблений. Всегда давал достойный отпор обидчику. Первым бил в зубы.
Суд военного трибунала прошёл в воинской части, в которой осваивал учебный самолёт курсант Сергеев. За самовольное оставление места службы и преднамеренный вывод из строя военного имущества, очередные восемь лет своей жизни, он должен был провести в местах лишения свободы.
Предыдущая часть:
Продолжение: