Лидия Алексеева, очень красивая, прекрасно образованная женщина, прожила нелёгкую жизнь.
Дед Лидии по линии матери, Владимир Антонович Горенко и Андрей Антонович Горенко — отец Анны Ахматовой, были родными братьями, мать Лидии Девель (Алексеевой) и Ахматова — двоюродные сестры.
Родилась Лидия в 1909 году в Двинске, но считала своей родиной Севастополь, где провела всё детство (как и Анна Ахматова в своё время, разница в возрасте сестёр - 20 лет) . После революции в одиннадцатилетнем возрасте Лидия Девель вместе с родителями покинула Россию. Семья обосновалась в Югославии, где Лидия прожила 22 года, окончила там русскую гимназию и получила филологическое образование в Белградском университете.
Осенью 1944 года, опасаясь преследований после вступления югославских войск и Красной армии в Белград, Лидия Девель уехала в Австрию с матерью и отчимом, провела пять лет в лагерях для перемещённых лиц.
Эмигрировала в Соединенные Штаты в 1949 году, родители вскоре здесь умерли. Детей у неё не было. До самой смерти Алексеева жила в Нью-Йорке.
Лидия Алексеевна Девель, взявшая литературный псевдоним Алексеева, имея незаурядный поэтический талант, скрывала свое родство с Ахматовой или же просто старалась о нём не упоминать.
В конце жизни Лидия вела одинокую затворническую жизнь и писала пронзительные, красивые и грустные стихи. Архив Алексеевой был уничтожен владельцем дома, где она жила, сразу же после её смерти, сохранились
только уже изданные на то время книги стихов. Сборник "Время разлук" (1971) заканчивается четверостишием с глубоким смыслом, отражающим её мироощущение последних лет:
Не спрашивай, что будет там, потом,
Когда настанет миг прощанья и свободы, -
Ведь если что-то ждёт - какое чудо в том!
А если ничего... Какой великий отдых!
Мне очень нравятся стихи Лидии Алексеевой, они удивительные...
***
Был ли он, приснился ли когда-то
Бело-синий город мой далёкий –
Запах просмолённого каната,
Водорослей мокрых на припёке?
Серых скал нависнувшая груда,
Тёплая бревенчатая пристань
И скользящий парус полногрудый,
Свежим ветром выбеленный чисто…
Веером раскинут пенный след
Той кормы, которой больше нет.
Память
Чуть стихами - магической палочкой -
Трону в памяти спящую быль -
Рыбный ветер над солнечной балочкой
Пронесёт беловатую пыль.
И тугим сухоногим кузнечиком
Зазвенит по обрыву трава,
И за детским коричневым плечиком
Будет влажно мерцать синева...
Было, есть - для души одинаково,
Даже, может быть, сердцу слышней
Хруст и шорох раздавленных раковин
Под ребячьей сандальей моей.
СЕВАСТОПОЛЬ
Мне только память о тебе – наследство,
Мой дальний город, белый в синеве,
Где и сейчас трещит кузнечик детства
В твоей до камня выжженной траве.
Пыль по шоссе лежит как россыпь мела,
Босой ноге так бархатно жарка…
И вот навстречу море зашумело
И дёгтем понесло издалека…
На берег мой ракушечный сошла бы,
Где створки раскрываются в тепле,
Где мокрые оливковые крабы
Топырятся на солнечной скале, -
А под скалой лежит ещё, быть может,
Моё колечко – много тысяч дней:
Я обручилась им, совсем как дожи,
Российской Адриатике моей.
***
Склянки над бухтой знакомой,
Чайки, дельфины, буйки…
Дом, называемый «дома»,
Многим домам вопреки.
Запах полыни, арбуза,
Моря, смолы и тепла,
Где босоногая муза
Первой подругой была.
Помнишь, стояли с тобою,
Муза, в идущей волне?
Рифмы, как шелест прибоя,
Свежие плыли ко мне.
В бухте играли дельфины,
Чёрным мерцая горбом…
Странно с далёкой чужбины
Глянуть в разрушенный дом.
Слышишь, сквозь грохоты шквала,
Видишь, за безднами вод, –
То, что разрушено, – встало,
То, что умолкло, – поёт.
***
Люблю, как ящерица камень,
Открытый морю и ветрам,
Недвижный горизонт с дымками,
Сегодня тот же, что вчера.
Хруст раковин в песке лучистом,
И рыб у солнечного дна,
Смолисто пахнущую пристань
И пятна нефти на волнах,
И пароход звонкоголосый,
Что режа масляный атлас,
Швырнёт на сушу толстым тросом
Охрипший океанский бас.
***
Собирать слова, как в поле маки,
Что зовут и тех, кто не искал?
Нет, в подводном пробираясь мраке,
Отрывать, как ракушки от скал, -
Чтобы в окровавленных ладонях
Задыхаясь, вынести на свет:
Даже если их никто не спросит,
Даже если в них жемчужин нет.
***
От родников Твоих ни капли нет во мне,
Питают кровь давно другие страны, -
И Ты – лишь быстрый вздох в передрассветном сне,
Лишь тонкий белый шрам переболевшей раны.
Но может быть не так? И это Ты зовёшь,
И под ноги бежишь, как вечная дорога,
И мне перешагнуть ревниво не даёшь
Чужого равнодушного порога?
***
Ни к чьему не примыкая стану
И ничьей не покорясь звезде,
Я уже нигде своей не стану,
Дома не найду уже нигде.
Сквозь земные горькие обиды
Чужестранкой призрачной бреду,
Как печальный житель Атлантиды,
Уцелевший на свою беду.
***
Спасибо жизнь, за то, что ты была,
За все сиянья, сумраки и зори,
За мшистый бок тяжёлого ствола
И легкий парус в лиловатом море.
За всё богатство дружбы и любви,
И тонкий холод одиноких бдений,
И за броженье светлое в крови
Готовых зазвучать стихотворений, -
Со всем прощаясь - и не помня зла -
Спасибо, жизнь, за то, что ты была!