Город стоял, сцепив зубы, сжав кулаки, теряя жителей. Лишь вера в неминуемую Победу придавала силы… Ленинградцы стремился выжить всеми силами и любимому городу не дать умереть.
Чем могли помогали Армии, продолжали работать заводы, ушедших на фронт отцов, у станков заменили их дети-подростки.
Даже театры восстанавливали свою работу, открывались музеи, чтобы доказать врагу, что город жив, а может быть себе и это главное.
Эта блокада не убьёт город Великой Революции! Он продолжает жить! Ленинград будет жить!
Находились силы чтобы наводить порядок на улицах любимого города: хоронили умерших, разбирались руины разрушенных зданий, по возможности ремонтировались дороги...
Варвара Семёновна вышла из операционной, на несколько секунду обессиленно прислонившись к стене постояла и чтобы кто-то случайно не увидел её слабость, заторопилась в свой кабинет.
– Варвара Семёновна, у нас гость! – услышала она голос рядом с собой. – Товарищ Болотов из Смольного!
– Где он? – коротко спросила Варвара.
– Он успел побеседовать с раненными, обследовать кухню, да и персонал не обошёл вниманием. Глеб Игнатьевич ожидает вас в кабинете, с ним завхоз. Так, что вы не пугайтесь…
Варвара усмехнулась.
– Спасибо, Зиночка, что предупредили, я планировала навестить Петрова.
– У него всё хорошо! Я только, что была у него. Пришёл в себя, просится перевести его в общую палату, говорит, что скучно ему одному в изоляторе.
– Пожалуйста, не оставляйте его надолго. Улучшение может быть временным. Тогда я к гостю пока готовится операционная. Зиночка, не забывайте про Петрова.
– Хорошо, Варвара Семёновна, – отозвалась молодая женщина, она очень пристально вглядывалась в бледное лицо главврача, в большие умные и в тоже время печальные глаза.
Перед тем как открыть дверь в свой кабинет, Варвара снова постояла несколько секунд, стараясь изгнать из себя не проходящую усталость. Что давало силы этой хрупкой женщине чтобы держать на своих худеньких плечах огромную нагрузку?
– Здравствуйте, Глеб Игнатьевич, – произнесла женщина, переступая порог кабинета.
Завхоз о чём-то беседовавший с гостем резко замолчал, поднялся с кушетки, вышел из кабинета.
– Здравствуйте, уважаемая Варвара Семёновна!
Мужчина сидевший в кресле за её рабочим столом, торопливо поднялся и двинулся ей навстречу.
– Давненько мы с вами не встречались! Давненько! – улыбаясь говорил он, аккуратно пожимая, хрупкую руку доктора.
– Давненько, – согласилась Варвара, пытаясь улыбнуться, увы, улыбка получилась весьма грустной.
– Варвара Семёновна, обошёл я всё ваше хозяйство, поговорил с персоналом, товарищами, что находятся здесь на лечении, выслушал их чаяния и пожелания… Всё организовано у вас тут по высшему разряду согласно обстановке, конечно. И всё же вот какую заметил закономерность…
– Я боюсь предположить к чему вы клоните, Глеб Игнатьевич, – на это раз улыбка у Варвары получилась искренней и доброй.
– Да! Варвара Семёновна, жалуются на вас люди! И это не шутка! – говорил мужчина серьёзным голосом, но взглянув в его глаза можно было заметить разухабистые искорки.
– Считаю, что это нормально! Критика и осуждения, порой дают толчок для развития здоровых качеств человека.
– Вот как вы завернули, – рассмеялся мужчина. – И всё же если серьёзно. Очень уважают вас, дорогая Варвара Семёновна, и ваш персонал, а про больных и говорить нечего. Они вас превозносят!
– Думаю, что вы преувеличиваете! Хотя… слышать это приятно.
– Извините, Варвара Семёновна, вы несколько часов провели в операционной, а я вам даже сесть не предложил. Проходите за свой стол. Кстати! У вас очень неудобное кресло.
– Это не самое страшное. Удобное кресло мешает продуктивности работы.
– Согласен. И всё же надо решить этот небольшой вопрос, – дождавшись когда Варвара займёт место за своим рабочим столом, мужчина сел на стул стоявший рядом по другую сторону.
– Не буду отнимать у вас много времени, знаю, что готовится следующая операция, все ваши нужды я записал, поговорив с вашими коллегами, со снабженцами, работниками кухни и раненными. Всем в чём есть нужда постараемся обеспечить. Благо снабжение улучшается, – говорил Глеб Игнатьевич, вдруг на его чисто выбритых щеках, забегали огромные желваки. – Недалёк тот час когда мы отшвырнём эту нечисть от нашего города так чтоб век помнили! Отомстим за погибших детей и матерей наших!
Оба молчали осознавая величину потерь.
Мужчина резко поднялся, шагнул к вешалке на которой висела его шинель.
– Не буду больше задерживать вас, товарищ полковник медицинской службы. Мой визит и был запланирован так, чтобы не отвлекать вас от работы, – говорил мужчина, надевая шинель. – Ничего… Ничего, Варвара Семёновна, скоро погоним врага с земли нашей. Много работы предстоит, чтобы восстановить разрушенное и утраченное, но мы справимся, – говорил он, вдруг улыбнулся. – По научной работе, по студентам небось скучаете?
– Особо скучать нет времени, но в редкие минуты отдыха крутятся кое-какие мысли.
– Всему своё время, уважаемая Варвара Семёновна. Успехи у нас на фронте уже сами знаете какие. Скоро побегут теряя свои силы. И будут у нас новые университеты и институты. Вернутся с фронта наши ребята, с великим удовольствием сядут за парты.
Он взял в свои руки поданную для рукопожатия руку женщины.
– Не смею больше вас задерживать.
– Вы намекнули о жалобах на меня, – глубоко вздохнув, заговорила Варвара, глядя на крепкого высокого мужчину стоявшего перед ней.
– Да! Жалуются на вас люди! Жалуются… И я считаю, что их жалобы не безосновательны, глядя на вас. Очень многие просили, а некоторые просто требовали повлиять на вас! Вы почему таким наплевательским образом относитесь к себе?
Последняя фраза очень удивила Варвару, усмехнулась.
– Не понимаю.
– Дорогая, Варвара Семёновна, настоятельно прошу вас… Нет требую! Находите время для отдыха. Я знаю, что вы живёте в госпитале. Ведь так?
Варвара несколько смутилась, она-то думала – это-то её личное дело.
– Да… Я иногда остаюсь здесь… для удобства…
– Вот, что, уважаемая? Прекращайте подобную практику! Отдыхайте! Или вы загоните себя! А у нас ещё столько дел! – говорил мужчина, ей сначала показалось, что слова его шуточные, но взглянув в его глаза поняла, что он настроен весьма серьёзна. – Обещайте, что с завтрашнего дня вы выстроите свою работу так, что найдёте время для отдыха.
– Хорошо! Глеб Игнатьевич, я попробую.
– Удачи вам. Вижу торопитесь.
– Извините, но меня и правда ждут.
Гость направился к двери, но задержался.
– Помните о своём обещании или я буду присылать за вами машину.
– Не беспокойтесь. Мой дом не далеко.
Позже хозяйка кабинета нашла у себя в столе кулёк со сладостями и ещё (о чудо!) несколько апельсинов. Похоже это был гостинец от гостя, но почему-то он её об этом не сказал.
Подержав в ладонях и вдохнув в себя чудесный аромат солнечных фруктов, отнесла всё это сокровище на кухню для приготовления чая...
Выходной тянулся необычно долго, отвыкла она от безделья. Душа болела о детях. В госпитале не было свободного времени и дела отвлекали от тяжёлых мыслей.
Варвара стояла у окна, смотрела на серую неуютную улицу, наблюдала за людьми которые брели по промёрзшей дороге утеплившись в то, что как-то могло помочь им не замёрзнуть.
Иногда проходили колонны военных, иногда двигались они небольшими группами, каждый раз горожане останавливались, приветствовали их, похоже произносили добрые пожелания.
Были случаи когда солдаты или матросы походя мимо женщин с детьми останавливались и достав из сумки что-то из продуктов, отдавали их детям.
Сердце сдавливала боль, душили слёзы от этой душераздирающей картины.
По противоположной стороне улицы шёл офицер с ребёнком на руках. Малышка похоже уснула или… Нет! Нет! Он так трепетно держит малыша, что боится потревожить его сон.
Военный сошёл с тротуара на проезжую часть, пересёк дорогу и скрылся из виду.
Варвара приблизилась к стеклу пытаясь снова увидеть человека с ребёнком, но его не было видно.
– Похоже вошёл во двор, – произнесла она, укутываясь в большую шаль, поёжилась от холода. Посмотрела на печурку в которой догорали «дрова», вздохнула. Подбросила в топку остатки шкафа, который ранее отделял большую часть комнаты от уголка в котором жили раньше её сыновья.
– Ничего, Павлуша, придёт время мы новым шкаф поставим вместо этого. Ты только верь, мой дорогой, что я за тобой скоро приеду. Мы найдём друг друга… обязательно найдём…
Слёзы заволокли глаза. Она не позволяла себе подобной слабости ни дома, ни в госпитале…
Села на диван, сердце бешено стучало, вырываясь наружу.
– Нет, Варвара, ты не имеешь права раскисать! – твёрдо сказала женщина себе, ладонями вытирая лицо.
Раздался стук в дверь. Кто это может быть? Иногда соседи по дому с нижних этажей обращались к ней за помощью, на этаже на котором живёт она остались только они – три подруги.
Открыла дверь перед ней стоял тот военный с ребёнком на руках за которым она наблюдала из окна.
– Здравствуйте, Варвара Семёновна, – произнёс он, прижимая ребёнка к себе.
– Здравствуйте, проходите. Малышку можете положить на кровать. Устали наверное.
Неожиданный гость грустно улыбнулся.
– Не устал… Совсем истаяла наша крошка.
Варвара посмотрела на малышку, увидела аккуратненький носик, спящие глаза с тёмными густыми ресницами, особенно выделявшихся на бледной коже. Всё остальное скрывала шапка туго завязанная на подбородке.
– Варвара Семёновна, извините за беспокойство… Обратиться к вам меня заставила крайняя нужда… Извините, я – Савельев Валерий.
Он видел как у хозяйки брови удивлённо взлетели вверх.
– Вы – брат Наташи?
– Да. Она две недели тому назад утром ушла на работу и больше с тех пор дома не появлялась… Мать считает, что она сбежала, но я не согласен с ней. Не могла она бросить дочку. Она её очень любит. Я после госпиталя несколько дней был дома, пытался что-то узнать о ней ничего не получилось. Мать почти не встаёт, не знаю что с ней будет… Она же меня и попросила отнести Верочку к вам, боится, что помрёт и ребёнок никому не будет нужен. Да и соседи еле живы.
– Я постараюсь пристроить малышку, куда-нибудь или посоветуюсь с подругами, другое что-то придумаем.
– Варвара Семёновна, тут такое дело… Я конечно был лучшего мнения о своей сестре… Не знаю, что у них с Григорием произошло, но… – Валерий несколько смущённо посмотрел на хозяйку откашлялся, – знаю это только со слов матери. После расставания с вашим сыном, она тут же связалась с каким-то хмырём. Может ему назло, может себе… Короче она не знает от кого родилась Верочка…
Варвару жар окатил с ног до головы, чего, чего, а подобного поворота она не ожидала.
– Валера! Как же так? Почему она так поступила? Глупая девчонка! – тут уж женщина не смогла сдержать своих слёз.
– Я сам не могу понять свою сестру. И ведь молчала столько времени…
Варвара подошла к кровати, нагнулась над ребёнком, пытаясь уловить родные черты. Нет! Измученное недоеданием личико не напоминало ей сына.
Женщина выпрямилась.
– Ты не волнуйся о девочке, даже если это не дочка Гриши, я о ней позабочусь. Так и дождёмся мы тебя вместе.
– А Гриша? – спросил молодой офицер, с тревогой вглядываясь в лицо женщины.
– Гриша не вернётся. Он погиб…
– Очень жаль. Извините, мне пора.
– Валера, береги себя. Мы будем тебя ждать.
– Варвара Семёновна, обещать могу вам только одно, бить врага буду за двоих! А там как получится, – он снял с плеч мешок, принялся выкладывать на стол какие-то продукты.
– Что же ты маме не оставил? И себе оставь!
– Матери я оставил, а это для Верочки и вам, а меня на первых парах солдатская солидарность выручит, – закинул опустевший мешок на плечо. – Простите и прощайте…
– До свидания, дорогой! Обязательно вернись живым! – она шагнула к Валерию, обняла. – Возвращайся, сынок...
