В кинематографе есть свои правила и свои запреты. Список табу сильно и быстро меняется, сокращаясь из десятилетия в десятилетия. И сейчас осталось совсем немного того, что не принято показывать на большом экране.
Одним из самых устойчивых запретов был показ в фильмах насильственной гибели детей. Он, конечно, нарушался, но крайне редко. Например, в советском фильме Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» зрителю показали, как немецкие псы-рыцари бросают в огонь маленького русоволосого ребёнка. Но сделано это было исключительно в агитационных целях — в зрителях нужно было вызвать ненависть к экранным оккупантом, а через них — к захватчикам реальным, которые уже строили планы вторгнуться на советскую территорию (шёл 1938-й год). А вот в 1962-м году этого уже не требовалось, и Андрей Тарковский не стал включать кадры казни несовершеннолетнего героя «Иванова детства», рассказал о ней опосредованно.
Голливуд (в широком понимании американского кино вообще) держался очень долго. Одним из первых нарушителей негласного запрета на экранное детоубийство стал Джон Карпентер. В своём дебютном (если не считать полустуденческую фантастическую комедию «Тёмная звезда») полицейском боевике «Нападение на 13-й полицейский участок» он-таки грохнул девочку, чем сильно шокировал и продюсеров, и публику. И вот, как это было…
По окраинным улицам Лос-Анджелеса едет машина, в которой сидят отец и его малолетняя дочка. Мужчина никак не может найти нужный адрес, поэтому делает один неверный поворот за другим, пока, наконец, не решает «взять подсказку друга». Он останавливается возле телефонной будки. Дочка, меж тем, просит у него денег на мороженное и бежит к заветному фургону, из которого продают эскимо.
Мороженщик чем-то напуган, но девочка этого не замечает. Она покупает у торговца эскимо и почти доходит до отцовского автомобиля, когда обнаруживает, что ей всучили вовсе не тот сорт, который она просила. Она возвращается, чтобы покачать свои покупательские права. Однако, мороженщика в фургоне уже нет. Его вытащил из-за руля некий бандит и предъявляет ему за стукачество. Не успевает малолетняя покупательница потребовать замены товара, как в неё летит пуля, убивая наповал.
Очень неожиданная и шокирующая сцена! Карпентеру пришлось пойти на обман, чтобы оставить её в фильме и при этом не схлопотать возрастной рейтинг «Х» (а тогда «Нападение на 13-й полицейский участок» показывали бы только в порнокинотеатрах. Комиссии, устанавливающей рейтинги, и продюсерам он показывал бескровный вариант монтажа, в котором кадрики с растекающейся по рубашонке девочки «крови» отсутствовали. А вот в кинотеатры пустил не оскопленный вариант.
Так, для чего же начинающему режиссёру было так рисковать карьерой, мошенничать, идти на подлог? Ведь проще было и в кинотеатрах показывать смягчённый вариант. Помимо, конечно, имеющегося у него желания шокировать зрителей и уже одним этим заявить о себе, как о радикальном постановщике, у Карпентера были и сугубо художественные причины нарушить табу.
По сценарию фильма, небольшая группка полицейских и пары заключённых выдерживают осаду огромной, безликой толпы беспредельщиков, которые волнами накатывают на полицейский участок. Цель преступников — схватить перепуганного человека, отца убиенной девочки, который отомстил застрелившему её отморозку. Но как показать, что толпа молодых людей действительно предельно опасна и не ограничена никакими моральными тормозами, когда в сценарии ни один из них не прописан, а в составе актёров — ни одного опытного исполнителя, который мог бы донести это чисто лицедейскими методами?
Выстрелом в девочку Карпентер подстрелил всех «зайцев» разом. После её убийства зритель моментально понимал, как высоки ставки в противоборстве осаждающий полицейский участок и засевших там и начинал ненавидеть безликую толпу отморозков.. Кроме того, молодой режиссёр давал убедительную мотивацию персонажу, потерявшему дочь. Ну, и заодно, заявил, что сам он — бескомпромиссный художник, который в своём творчестве не станет брать в расчёт какие-то там студийные табу.