Об этом мы уже начинали говорить: для получения новых комбинаций признаков, которые сложно или даже невозможно получить другими способами.
Именно такая, интенсивная, селекция актуальна для России, потому что у нас нет тех десятков и даже сотен лет, в течение которых экстенсивными методами получено разнообразие западных и восточных культиваров на основе их природного генофонда. Значит, необходима программа гибридизации нашего устойчивого, но недостаточно декоративного материала с их декоративным, но недостаточно устойчивым. Возможных направлений много. Приведем несколько очевидных и актуальных.
У американского вида сосны веймутовой, Pinus strobus, есть клоны с кудрявой хвоей. Они уникальны, во всяком случае, на уровне 5-хвойных сосен (подсекции Strobus). Как и все веймутовы сосны, P. strobus в России часто повреждается пузырчатой ржавчиной. Многие садоводы отказываются от нее по этой причине. В Сибири к этому добавляется еще и неполное климатическое соответствие. Вероятность того, что мы у наших 5-хвойных (кедровых) сосен найдем особи с сильно кудрявой хвоей, близка к нулю. P. strobus ограниченно совместима с нашими 5-хвойными соснами. Доказано, что кудрявость у P. strobus наследуется: методом опыления «ведьминых метел» пыльцой исходного клона ‘Torulosa’ получено несколько клонов, сочетающих кудрявость хвои с карликовостью: 'Tiny Curls' и другие. ‘Torulosa’ продуцирует пыльцу даже у нас в Сибири, не говоря уже про Европейскую Россию. Значит, нужно собрать с нее пыльцу и опылить ею наши 5-хвойные сосны, включая «ведьмины метлы». Результатом этой работы с большой вероятностью будет серия разнообразных по скорости роста гибридных клонов с кудрявой хвоей, более устойчивых к пузырчатой ржавчине и лучше соответствующих сибирским климатическим условиям.
Мы ее собрали и опылили некоторые виды и сорта кедровых сосен. Посмотрим, что из этого получится.
Еще один пример уникальной на родовом уровне мутации – клон селекции Гюнтера Хорстмана Abies koreana ‘Horstmann's Silberlock’. Думаю, все знают, в чем его уникальность. Большинство клонов пихты корейской рано и обильно плодоносят.
Даже у нас в Сибири шишки на нем образуются часто, хотя его высота не превышает 0,5 м. В Европейской же России он обычно весь бывает в шишках чуть не ежегодно.
Как мы уже знаем, пихта корейская довольно близка пихте сибирской. Значит, вопрос лишь в том, чтобы собрать с последней пыльцу и опылить ею первую. Неужели до сих пор нет желающих остаться в памяти потомков посредством этого простого действия? Я давно сделал бы это сам. Но мне не позволяет совесть: славой надо делиться.
Ель европейская (Picea abies) и ель сибирская (P. obovata) совместимы абсолютно. От Урала до Скандинавии простирается огромная гибридная зона, где преобладают особи, промежуточные по морфологии между этими двумя видами. Ель европейская занимает первое место среди хвойных по числу культиваров. Чего там только нет! Абсолютное большинство этих культиваров выведены на основе среднеевропейских экотипов, которые даже для Европейской России годятся не все и не везде. В Сибири из среднеевропейских клонов безупречно устойчивы лишь миниатюрные, которые не стремятся перерасти снежный покров. Однако их гарантированная репродуктивная совместимость с елью сибирской дает неограниченные возможности для скрещиваний, значит, для выведения сортов, сочетающих европейскую декоративность с сибирской устойчивостью.
Насколько я знаю, в России пока не найдено ни одного настоящего геотропического мутанта ели, который в прививке на высокий штамб имел бы реально повислую форму. В зарубежной Европе таких клонов несколько.
В Сибири мы прививаем его исключительно на подвой до 50 см. Иначе весной вся «голова» у него будет если не мертвая, то сильно обгоревшая. Даже в таком «униженном» состоянии этот клон нередко дает и женские (слева) и мужские (справа) шишки. Значит, можно использовать его и как мужского, и как женского родителя будущих новых сортов.
Пример ели показывает, что российский растительный материал может быть не только реципиентом, но и донором «генов декоративности». Так, известно, что у ели европейской нет по-настоящему голубых форм, а у ели сибирской очень даже есть.
По цвету хвои он почти не уступает ‘Hoopsii’, при этом устойчив от 1-й зоны USDA. Он вполне фертильный, дает и женские, и мужские шишки. В очень молодом возрасте: деревце на фотографии – 4-летняя прививка. Это означает, что при скрещивании его, например, с ‘Inversa’ мы можем получить не просто устойчивые в Сибири реально ползучие (на штамбе - висячие) клоны, но еще и заметно улучшенные в части цвета хвои. Кто первым откликнется на этот призыв обессмертить свое имя? Vivos voco!
Это только несколько самых очевидных, первоочередных направлений российской гибридной селекции. В общем и целом их неограниченное количество. Мы сами, конечно, будем по возможности этим заниматься. Но делать это в Сибири сложно. У нас очень многие заграничные доноры ценных генов не вполне устойчивы, многие стерильны, остальные образуют пыльцу и семяпочки редко и понемногу. В Европейской России возможностей в разы больше. Поэтому мы с вашего позволения предпочли бы остаться в рамках нашей родной 5-хвойной тематики. А всё остальное делегировать кому-то другому.
Прониклись? Тогда у вас наверняка возник вопрос: как это делается-то? Начнем отвечать на него в следующий раз.