опыт самосохранения в информационном пространстве
Все спрашиваем друг у друга, кто что смотрит, кто кого слушает. Как? Ты не слушаешь такого-то? Он там все объясняет, все раскладывает! Ищем волшебную таблетку, но наслушавшись тех, кого считаем умными людьми, понимаем, что никто ничего не знает. Особенно о том, про что делать дальше? Как известно из Пушкина «Есть упоение в бою у бездны мрачной на краю», - это еще не оно? Но как бы предчувствие боя.
Так вот, наслушавшись новостей, потом аналитиков, потом репортажей с места событий, переживаешь сначала ярость, потом бессилие, потом чувство вины за свою травму свидетеля, страх, тошноту. Потом идешь работать.
Возвращаясь к «что смотреть»: в целях самосохранения рекомендую действительно смотреть - уходить в визуальное.
Мне очень помогло пересматривание у "ещенепознера" выпусков о великих художниках. В программах очень сильный визуальный ряд. И когда вы смотрите на великое произведение и имеете возможность в него углубиться благодаря грамотному, остроумному, метафоричному комментарию - это переводит мозг в другой режим. В режим красоты. А красота лечит и помогает чуть-чуть приподняться над временем.
Мой-то любимец прекрасный Михаил Майзульс, но все проводники в творчество великих художников у Солодникова совершенно чудесные - яркие сами по себе. Программы о Брейгеле, Босхе, Ян ван Эйке, Вермеере, Рембрандте - буквально медитативные.
Смотреть надо без телефона в руках, впиваясь глазами в изображение - в произведения искусства и их энергию.
Это на случай, если уже не знаете, как переключиться с новостного контента на тот, что напомнит о вечности и ее ценностях.
А «Армен и Федор», что за отрада! Захарян говорит о великих произведениях на языке, достойном этих произведений. Слушаешь-слушаешь и мечтаешь только об одном: чтобы появилось время прочесть «Улисса» вместе с ним. Пошагаво погружаясь.
Но и простое, отрывочное прослушивание Армена на любую тему включает тебя в культурный контекст и поиск смыслов в этой плавящейся реальности.
Очень выручает профессор Жаринов Евгений Викторович во всех своих ипостасях. Говорит ли он о литературе, о кино, о сериалах, об отдельных произведениях классики, читает ли лекцию или беседует на троих с умными собеседниками, он каждый раз убеждает меня, что все это еще имеет значение: литература, философия, история. Я ищу хоть какие-то смыслы в атмосфере, цепляюсь за классиков, хотя и не верю, что и они что-то знали. Но Жаринов помогает мне удержать интерес к жизни, через интерес к литературе и кино. Это очень ценно, и спасибо ему за его интеллект и экспрессию. Вы мне жить помогаете.
С превеликим наслаждением смотрю рубрику "Новый виток", где всегда говорят о весьма умозрительных вещах, перемещаясь в область идей, куда-то настолько высоко, что это помогает слушателю вовлечься и на время выпасть из кошмара информационного потока.
И какой роскошный выпуск с участием Александра Колмановского, который сумел дать отпор всегда доминирующему Жаринову. Этот поединок интеллектов и темпераментов (тема: воспитание) - просто восторг и будто дает передышку.
Я теперь только так выбираю контент.
Сознательно окунулась в курс Александра Архангельского «Достоевский. Чехов. Толстой».
В конце концов, образование – это то, что остаётся после того, как вы забываете всё выученное в школе. Сказал Эйнштейн, и у него возможно осталось побольше, чем у меня.
Выученное забылось. Прочитанное забывается «на глазах». Вопросы остаются.
Великая русская литература - это наша мифология. В ней должны быть ответы и пророчества!
При этом в сознании плотно засел школьный алгоритм восприятия классики. А потом еще фильмы, лекции, американский сериал «Война и мир». Все немножко спуталось - хронология, смыслы, «новые сведения». В чем сила Достоевского? Как Толстой мог переписать историю войны 1812 года?
Школьные знания по литературе, университетский курс и все прочитанное, уведенное на тему столпов, требовало систематизации. И переосмысления. Почему бы не сейчас?
Мне показалось, что думать о Толстом, Достоевском и Чехове ничуть не менее продуктивно, чем думать о текущей повестке.
Начала с курса для школьников. Думала, прямо с азов, чтоб полегче.
Теперь могу сказать, что у Архангельского курс для очень умных школьников и\или немного уставших взрослых с остатками филологического сознания.
Насыщенность мысли на одну единицу времени - высокая.
Темп изложения - стремительный.
Темп восприятия пришлось разгонять.
Впечатление такое, что вместе с лектором мы ушли классикам в тыл, а потом рассмотрели их творчество со всех сторон и ракурсов, кроме привычных.
Три лекции, множество открытий, множество восклицаний - Аааа! (мысленных) и «Теперь понятно». И вот передо мной воображаемая таблица, в которой все гармонично взаимообусловлено: жанры, их усложнение, идеи, общественные настроения, история появления писателей, их произведений и художественных приемов…
«Слово «травма» превратилось из психологического термина в социальный», констатирует Архангельский, и травмы писателей тоже становятся кодами к их шедеврам.
Как давно хотелось уложить все вместе в живую единую систему. Как хорошо, что хотя бы там теперь все на своих местах.
А Архангельский говорит: я не даю ответы, я ставлю вопросы. Но делает это так блистательно, что хочется вцепиться в Достоевского, Толстого и в Чехова, Чехова, Чехова. Читать. Хотя лектор на этом отнюдь не настаивает, даже в общении со школьниками.
Я бы сказала - не надеется)
Туда, туда в пространство большой культуры, как в длинную зиму. В Брейгеле уже есть мороз и в его снега особенно зтягивает.
Вот, решила поделиться на тот случай, если ваш мозг сканирует реальность (виртуальную включительно) в поисках «во что упереться».
У одной моей подруги был большой пазл с изображением босховского триптиха «Сад земных наслаждений». Помню, в критической ситуации села, как собрала его за пару-тройку часов и в голове перестало шуметь, и по другому направлению «пазл сложился».
Ну а что делать, если мы хотим сохраняться в трудоспособном состоянии? Заниматься самосохранением.
Делитесь рецептами, если понимаете о чем речь)
