Всё просто как дважды два. Поддерживай порядок на станции, следи за ней, и она прослужит три срока. Иначе меня бы не отправили сюда с Земли.
Все знают: орбитальная станция без экипажа быстро выйдет из строя. Но зачем на ней шесть человек, когда есть я?
Мне одному-то даже легче. Ни под кого подстраиваться не надо. Исполняй чётко всё по плану с утра до вечера, крестиком отмечай дни, галочкой — сделанное. В отдельной тетрадке регистрируй давление, температуру, поглощённые для исследования препараты. Проверяй вверенное хозяйство да не реагируй на провокации инопланетян! Делов-то!
В моём бытовом отсеке всегда порядок. Образцовый. Ни пылинки. Иначе какой бы из меня был бы офицер космических войск? Пунктуальность и чёткий план — вот залог успешности миссии.
Например, сегодня тринадцатый день, а это значит, что в четырнадцать ноль-ноль точно, минута в минуту, произойдёт стыковка грузового модуля, который доставит мне консервы, воду и кислород. Транспортный корабль снабжения уже летит с минимальной скоростью где-то на орбите, выравнивает курс и пристыкуется автоматически, подав долгий звуковой сигнал для открытия переходного шлюза.
У меня есть традиция — приводить себя в идеальный вид перед встречей доставщика. Он не человек, и ему всё равно, как я выгляжу, но я знаю, что в нём есть зрительные и звуковые датчики, оценивающие мои внешние изменения. Всё это потом будет передано с отчётом в Центр управления полётом, оценено ими и, чёрт возьми, не хотелось бы, чтобы меня сменили, если кому-то мой вид покажется уставшим или болезненным.
Ни к чему им знать, что я не сплю уже неделю. Но сам я тут ни при чём. Дебильные пришельцы! Так и норовят ворваться на станцию или повредить обшивку. Я слышу их то с одной стороны, то с другой. Иногда они колотятся прямо в гермолюк, иногда — в иллюминаторы.
Я передавал о них в Центр, да что толку? Чуть себе не сделал хуже. “Не справляешься с ситуацией, командир? Галлюцинации?” — вот это было обиднее всего.
А людей мне хватает и в телерадиопередачах с Земли. Спасибо, их не то, что хватает, их даже как-то слишком много. Самый лучший собеседник — это я сам.
И вообще, рано списывать меня со счетов, выкусите. Командир ещё в строю.
Сейчас душик примем, футболку поменяем, волосню причешем-прилижем — и ни по чём вам не понять, уставшие у меня глаза или нет за линзами очков.
И больше ни слова не скажу о пришельцах.
Самое главное — всё остальное должно быть по графику.
Итак, в тринадцать тридцать — привожу себя в поря…?! Ка-ко-го?
Долгий звуковой сигнал в стыковочный люк. По идее, это же доставка груза роботом. Но сейчас тринадцать двадцать пять. До стыковки тридцать пять минут. Если это марсиане, то можно замереть, затаиться, сделать вид, что никого тут нет. Должно сработать. Всегда срабатывает. Но не в этот раз.
Эти настойчивые. Твари. Могут столкнуться с грузовым роботом и повредить доставке. Надо что-то делать. Хотя бы посмотреть в специальную маленькую линзу в середине гермолюка, оценить гуманоидов. Крадусь. Всматриваюсь.
Стоят, вибрируют, не отплывают. Нависают белесыми телесами у самого люка. Между собой переговариваются тревожно и отрывисто.
Меня сразу накрывает паника. Это их конечностей дело. Посылают мне какие-то сигналы, и ничего не могу с собой поделать. Головокружение. Тошнота. Спазмы.
Этих я вроде уже видел как-то, не помню когда. Кажется много лет назад или месяц назад. Не важно. Пусть вибрируют дальше. Я в тринадцать тридцать должен привести себя в порядок. Душ, футболка, причесаться. Всё. План есть план.
Упорные гады. Не уходят. Даже душ не в радость. Под трезвон не расслабишься. Чёрт возьми, ну не впускать же их, в самом деле. Ещё и в туалет гоняет всё время, как только их чувствую. Наверняка травят меня ядовитыми излучениями. Хотят отжать нашу станцию. Черти полосатые!
Без пяти четырнадцать. Уж эти-то звуки я ни с чем не спутаю. Мой грузовой. Пристыковался вплотную. Без трёх минут доставщик-робот у люка, проталкивается между образин, удивлённо гудит, заполняет своим видом обзор в глазке.
Тут дело такое: если я гермолюк ему не приоткрою, то он не внесёт мне довольствование, необходимое для дальнейшего существования, и за следующие две недели я просто умру голодной смертью. А если приоткрою, то не просочится ли внеземная нечисть вместе с ним на станцию?
Ладно. Рискну. Поворачиваю вентиль влево, не скидывая защитный тросик. Приоткрываю ровно на сантиметр. Достаточно, чтобы показать, что я здесь и готов к приёму груза, стоит лишь роботу разогнать марсианскую погань.
— Привет, — говорит мне в щёлку знакомый андроид как-то заунывно. — Откроешь мне?
Ага! Держите меня семеро. Сейчас я всей вашей шайке-лейке и бросился открывать люк нараспашку, как же. Да ты, видать, в сговоре с ними, парень?!
— Вот что, железяка, поставь груз у самого люка и вали, — говорю, — и этих своих лупоглазых забери с собой.
Те переглядываются, что-то на блестящих табличках отмечают.
— Подождите! — доставщик поворачивается к пришельцам и втолковывает им что-то на непонятном, но похожем на земной, языке. Видно, чтоб усыпить либо их, либо мою бдительность. — У него просто приступ антропофобии. Всё под контролем. Вы из какой психиатрии? А вызвали какие соседи? Ясно. Вам бы отойти шагов на пять в сторону так, чтоб он не видел вас. А то он так никогда не откроет дверь.
А потом ставит коробки у порога и подходит так близко, что я в щель вижу глубокий зрачок напротив своего. И видно, этой камерой хитрец словно пытается поймать мой взгляд на крючок. Ведёт оценку. Считывает состояние.
Не поддаюсь. Специально отвожу взгляд. Нажимаю всем телом на полотно люка и почти закрываю его. Тогда этот робот применяет запрещённое оружие.
— Эй, командир? — шепчет андроид вкрадчиво, чуть надавливая на преграду между нами. — Ну ты как, старик? А я вот привёз всё, что ты заказывал из торгового центра. Тут и творожки, как ты любишь. И пирожки домашние от Ленки. Пустишь, отец? Я — Сашка, сын твой. Ты же помнишь меня?
Автор: Воля Липецкая
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
