— Нюрка-а-а! Нюрка-а-а! — еще не отошедший от вчерашнего и позавчерашнего запоя Толик приперся снова выяснять отношения.
— Чего тебе? — она выглянула в окно, отодвинув занавеску.
— Выдь, че скажу… — вцепившись двумя руками за забор, чтобы не качаться как береза на ветру, Толян с голым торсом, в одних штанах и сланцах на босу ногу, требовал к себе внимания.
— Спину тебе вареньем не намазать? Говори так, — стояла на своем Кошкина, почесав за ушком Мурзая, сидящего на окне.
— Думаешь, одна такая? Да, я Катьку сегодня драл всю ночь, — начал похваляться своими любовными подвигами, гордо выпятив грудь. Пусть не думает, что он без Нюрки один останется. Да, за ним любая побежит, только пальцем помани…
— Свинью тетки Матрены? — охнула Аня, и глаза у нее стали как у совы.
— Э-э-э, чаво? Какую свинью? — не сразу понял герой – любовник с перепоя.
В кустах малиной подавился Хочучай. Он кашлял так, что изошел с хырканья на прострел штанов с тыльной стороны. Высунув бородатое лицо, еще раз кашлянул, да так, что ягоды полетели изо рта в разные стороны брызгами, достигнув худосочной фигуры Толика.
— Ну, дела-а-а, — утирая слезы с глаз, крякнул Хочучай.
— У доярки я был, Катьки Струковой! — опомнившись, начал уточнять Толян, утирая с предплечья красные капли плевка. — Нюрка только про зверей своих и думает, айболитша чертова. Дед, Катька — доярка! Ясно?
Повернувшись, он понял, что разговаривал сам с собой. Деда и след простыл. Никто не ведает, каким образом Хочучай перемещается по деревне со скоростью: только что был тут, а через минуту на другом конце его видели.
— И что мне делать с такой важной информацией? — равнодушно ответила Нюра.
— Ну, как что?! Сдалась ты мне больно, — он хотел отпуститься от забора и чинно удалиться, но хмель перетек тяжелой ношей в ту сторону, где рука была свободна и покачнувшись, Толик звезданулся в крапиву, вереща про Нюркину мать плохое. Словно десантник на полосе препятствий, он пополз в безопасную от жалящего сорняка сторону и снова угодил в засаду… Видать, с утра коровы прошлись.
Девушка сплюнула через левое плечо и постучала «по дереву» подоконника. Связалась на свою кудрявую голову с обалдуем. А ведь так красиво ухаживал вначале. То книжку принесет умную про насекомых, то цветок сухой и приплюснутый под новый год подарит, сказав, что еще с лета специально для нее гербарий заготовил. Был же человеком, в конце концов… Или показалось ей?
Радовало одно… Ничего не екнуло от откровений Толи. Волосы рвать на голове не захотелось. Даже поленом в п.ридурка кинуть лень. Сама виновата, что связалась с вот этим, любителем... Катька-то, про которую рассказывал бывший, очень даже на свинку похожа: приплюснутое круглое одутловатое лицо, талию еще надо постараться найти в заплывшем жиром теле. Кого теперь винить? Разве Матвей взглянет на нее после такого? Примет? — мелькнула мысль, действительно причинившая боль. Так и останется Кошкина одна со своей единственно верной гвардией: козой, петухом и черным котом Мурзаем.
Романтическая деревенская комедия "ФорсМажор и Нюра" соавтор Ольга Рог