Влюблённые. СССР, 1970. Режиссер Эльёр Ишмухамедов. Сценарист Одельша Агишев. Актеры: Родион Нахапетов, Анастасия Вертинская, Рустам Сагдуллаев, Гюзель Апанаева и др. 20,5 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Эльёр Ишмухамедов поставил 20 полнометражных игровых фильмов и сериалов, но только «Влюбленным» удалось войти в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Эльер Ишмухамедов («Нежность», «Какие наши годы!», «Прощай, зелень лета») мастер поэтической кинолирики. Его герои влюбляются, расходятся, отважно вступают в борьбу со стихией и злодейством, плывут по бурным рекам на автомобильных камерах и, охваченные светлой грустью, бродят по пустынным улицам ночного Ташкента...
«Влюбленные» – один из лучших романтических фильмов режиссера, в свое время тепло встреченный публикой. Главные роли в картине сыграли весьма популярные в те годы актеры Родион Нахапетов и Анастасия Вертинская.
Киновед Александр Федоров
Кинопресса встретила эту поэтическую мелодраму неоднозначно.
К примеру, кинокритик Ольга Суркова поначалу пишет о том, что «картина названа точно — «Влюбленные». Ведь смысл этого названия не в том, что герои картины влюблены, а в том, что они влюблены в жизнь, верят в ее красоту, в правду. И живут этой влюбленностью самозабвенно и горячо, не подвергая свое отношение к жизни анализу, разбору, рефлексии или сомнениям. Эта авторская позиция, авторский взгляд на мир воплощаются изобразительно. Оператор Г. Тутунов работает в полном согласии с замыслом сценариста и режиссера. Обилие воздуха в кадре, прозрачного и освежающего, насыщенного солнцем, чистота воды, играющей бриллиантами летящих брызг, простор и свободное, легкое изящество несколько условно решенных интерьеров (все главное в фильме происходит на улице) — все это создает образ среды, в которой живут герои картины, образ, порождающий общее ощущение, определяемое критиками как «радостное, светлое настроение». «Влюбленные» — фильм, который следует отнести к поэтическому направлению нашего киноискусства. Здесь бытовым характеристикам почти не уделяется внимания. Мотивировки, как правило, не исследуются, а берутся не дифференцированно, в самых общих очертаниях. Да и характеристики героев не очень детализируются: в них выделяется основное, помогающее ощутить их все вместе как некое единое целое, как общепоэтический образ поколения. Определяющее в этой общности — умение ощутить чужую боль и пережить ее глубже собственной. И, пережив боль за товарища, не утратить способности к изначальной свежести, праздничности, радостной чистоте мироощущения» (Суркова, 1970: 94–95).
Однако далее О. Суркова почему–то начинает предъявлять к «Влюбленным» требования, уместные вовсе не для поэтической лирики, а для социально–психологической бытовой драмы: «Авторы же прекраснодушны и там, где их герою бывает трудно и больно. Значит, причина внутренних противоречий, слабостей интересного фильма не только в том, что его создатели ограничили свою задачу, отсекли нечто важное для нас, — нет, они не всегда сумели по–хозяйски, до конца целесообразно распорядиться отобранным материалом. О. Агишев и Э. Ишмухамедов, как правило, касаются жизненных вопросов, сложных и драматичных, но нередко уходят от них в область поэтически успокоительных банальностей, нарочито эффектных поэтических метафор. Поэтому неглубокая символика картины иной раз оборачивается всего лишь красивостью, оставляет впечатление заимствованной. Так, если авторы заводят речь о самом страшном — о смерти, о горечи утраты, не тревожьтесь: они тут же поспешат уравновесить печальную тему кадром, в котором беззаботные дети играют около фонтана, или образом юной матери, по дорожкам прекрасного парка входящей в жизнь со своим первенцем на руках» (Суркова, 1970: 98–99).
Возможно, «это своеобразное продолжение предыдущей картины «Нежность» узбекского режиссёра Эльёра Ишмухамедова. А для актёра Родиона Нахапетова образ, сыгранный в фильме «Влюблённые» – как нравственный итог в поиске современного героя конца 60–х годов, характер, в котором отдельные найденные черты молодого современника сводятся в одно целое. … Любовь Родиона Нахапетова к своему герою, силы души, отданные во время работы в ленте «Влюблённые», когда приходилось не только обращаться к резервам своей памяти и судьбы, одаривая персонажа чертами личной биографии, но и пытаться соответствовать его мужественному облику, умению спокойно и без паники работать в критической ситуации на нефтяном пожаре и улыбаться, плывя в горном потоке, – всё это не могло не вызвать ответного чувства у зрителей. Они ведь ищут в герое обаяние человека, благородство натуры, романтичность поступков, ту нравственную стабильность и определённость, которая может как–то поддержать в жизни, укрепить веру в незыблемые человеческие ценности» (Кудрявцев, 2007).
Через тридцать с лишним лет – в 2004 году – Эльёр Ишмухамедов попытался вернуться к своему герою (его снова сыграл Родион Нахапетов) в фильме «Влюбленные–2». Но, увы, здесь, на мой взгляд, очень точно сработала половица о том, что нельзя в одну и ту же реку вернуться дважды…
У «Влюбленных» до сих пор масса поклонников:
«Этот фильм душа – 60–х. Для того чтобы понять, что такое 60–е годы в кино, не нужно смотреть все фильмы, снятые в это время. Достаточно увидеть один фильм, который, наверное, и не назовёшь великим. Вполне узнаваемые житейские ситуации подняты до высоты символов счастливого и трагического человеческого бытия. Сама жизнь пришла к нам в дом дорогой киноискусства, она на равных говорит с нами, ее не надо объяснять! Мы узнаем через персонажей фильма себя, свою молодость, свои чувства: мужчины в образе Родина–Нахапетова, а женщины – в облике Тани–Вертинской. Все просто и все сложно одновременно. Все ситуации до дрожи сердечной знакомы и не отпускают зрителя, как видим, годами. Это как старинное вино, ценность которого проверяется временем. Детство, юность, молодость, чудо влюбленности, даже неразделенной. Думаю, все без исключения актеры «Влюбленных» свободно преодолели «актерство», которое так ненавидела Раневская; они делают в кадре то, что она называла просто «Жить! Жить в образе тех, чьими чувствами дышишь, чьими мыслями питаешься и питаешь других людей». Безусловно, это кино 60–х, хронологически оно неповторимо. Терпкий аромат эпохи, совершенно отчетлив в уникальном черно–белом изображении. Но это кино также вневременное, убедительными, самым непритязательными, осязаемыми и легкими (какова цена этой легкости!) образами показывающее нам Человека любящего, сердечно страдающего под жарким солнцем и в прохладной тени среди вечности» (Ивушка).
«Чудесный фильм! Какие отношения, какая влюблённость, какая замечательная музыка! Родион Нахапетов и Анастасия Вертинская такая красивая пара! Очень переживаешь за Родина, он такой положительный парень, достоин любви романтичной Тани. Она, наверное обманывается, думая, что любит другого. Родина просто нельзя не любить. Очень яркая сцена в фильме с плывущими арбузами и Родином по реке. Но и очень опасная» (В. Беляева).
«Любимый фильм. Присоединяюсь ко всем сопричастным. Композиция, актеры, постановка каждого кадра, звукоряд – просто не знаю, что сильнее. Новая волна, фильм–впечатление, фейерверк сверкающих эпизодов и персонажей. И прекрасный ответ «Июльским Дождям» (а работа мэтра Хуциева – отличный и очень точный портрет близких ему современников): есть еще у нас живые люди, вот они – «Влюбленные». Они живут и любят, а не рассуждают свысока о жизни и любви, поминая Кафку или, там, Камю. Мы были живы как страна, пока были живы эти ребята» (Игого).
«Как можно описать сон? Далёкий, несбыточный прекрасный сон... Неподвластное человеческому слову очарование и непреодолимая тоска... Грандиозная картина! Тихая, спокойная, но мощная и сильная. ... У меня просто нет слов описать волшебный магнетизм этого фильма. Как не может быть слов, чтобы описать прекрасный сон» (Д. Марков).
«Для меня "Влюбленные" – это фильм–мечта. Впервые увидела его, когда была совсем юной. Вся жизнь была еще впереди и, конечно, очень хотелось испытать настоящие чувства, быть счастливой, любимой... Этот летний зной, молодые, бесшабашные ребята, готовые в трудную минуту подставить свое плечо, – все так знакомо, все это случилось потом и в моей жизни... А теперь, с высоты прошедших лет, я смотрю на молодых героев фильма, слушаю щемящую музыку, вспоминаю свою юность и радуюсь тому, что жила в то романтичное время. И могу вновь, и вновь переживать счастливые минуты возвращения в свою молодость, испытывая светлую грусть» (Оволгоград).
Киновед Александр Федоров
Слово для защиты. СССР, 1977. Режиссер Вадим Абдрашитов. Сценарист Александр Миндадзе. Актеры: Марина Неёлова, Галина Яцкина, Олег Янковский, Станислав Любшин, Виктор Шульгин и др. 20,5 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Вадим Абдрашитов (1945-2023) поставил 11 полнометражных игровых фильмов, два из которых («Слово для защиты» и «Плюмбум, или Опасная игра») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
К «Слову для защиты» публика была привлечена не только именами известных актеров, но драматическим сюжетом о страстной любви/ненависти.
Как верно писала кинокритик Ирина Шилова (1937–2011), «Слово для защиты», поставленная на стыке мелодрамы и психологической драмы, рассказала зрителям «о любви преданной, самозабвенной, творящей добро «не ради себя, но ради того, кого любишь». О любви, которая может стать ненавистью, но никогда не унизит себя до пошлых обвинений, требований, утверждения своих прав на другого, и превратится в мелочное сведение счетов. … «тот, кто не искал ни дружбы, ни любви, в тысячу раз беднее того, кто их утратил» (Шилова, 1977).
Киновед Марк Зак (1929–2011) тоже похвалил эту картину, так как «такого рода фильмы, вероятно, должны побуждать не только к сопереживанию, но и к «сомыслию» (Зак, 1977: 94) и обратил внимание читателей на то, что «здесь есть мотив запрограммированной дискуссии, достаточно хорошо скрытый в характерах и обстоятельствах, но готовый выйти на поверхность после сеанса» (Зак, 1977, с. 94).
Однако кинокритик Константин Рудницкий (1920–1988) остался недоволен дисбалансом характеров персонажей в «Слове для защиты», поскольку «как ни стараются режиссер, сценарист, оператор привлечь наше внимание к капризным движениям непроявленных эмоций, к оттенкам взаимного недовольства, проскальзывающим то тут, то там, как ни хороши в ролях Ирины и Руслана Галина Яцкина и Олег Янковский, все равно участь Костиной, подобно мощному магниту притягивает к себе весь интерес и вбирает в себя все волнения зрителей. Задуманное (и надуманное!) параллельное движение двух женских ролей в живой реальности фильма сменяется мощным движением одной–единственной доподлинной драмы» (Рудницкий, 1978: 124).
Киновед Нея Зоркая (1924–2006) была убеждена, что «Слово для защиты» – «картина скромная, порой неровная, но честная, свежая и сделанная талантливыми молодыми художниками. По преимуществу они ровесники героев, представители того поколения, которое подходит к рубежу тридцатилетия, этому первому подведению неких жизненных итогов. … М. Неелова играет Валентину Костину замечательно. Тонкое мастерство, ум и благородное изящество Нееловой позволяют ей не страшиться резких красок, контрастов, эмоциональных переходов. «Слово для защиты» открывает в ней, так успешно и разнообразно работающей в театре, кино и на телевидении, актрису трагического масштаба» (Зоркая, 1977).
О «Слове для защиты» до сих пор спорят зрители:
«Игра Нееловой – просто торт пражский, вкуснота! Любшин какой–то особенный тут, высококлассный актер! Красавец Янковский, и такой волнующий образ юношеской любви в мелькнувшем Костолевском, – такой, из–за которой и красавцев бросают» (Нимфодора).
«Один из лучших фильмов 1970-х, психологически достоверный, яркий по актерским работам» (Бондарь).
«Очень сильное кино. … Мне очень понравилась Галина Яцкина в ее роли. Ее героиню, с одной стороны, отличает собранность, самостоятельность, при этом какая–то пионерская дисциплинированность (поэтому она и идет поначалу на поводу желаний и представлений о ней и о ее счастье со стороны близких и дорогих ей мужчин). Но, самое главное, в Ирине есть живость, теплота и сердечность. Именно благодаря этим качествам, понимаешь, что жизнь, которой живет героиня, – спокойная, ровная, обеспеченная, распланированная на годы – это не ее жизнь. Эта жизнь была ей навязана, пусть даже из лучших побуждений. Ирина же создана для любви, для постоянного теплообмена с любимым человеком, а этого как раз у нее нет ни в реальности, ни в перспективе. Мне кажется, что за финальным кадром она направится на поиски героя Костолевского. Либо будет ждать его возвращения и в итоге дождется своих "пяти вечеров".
Теперь о героине Нееловой. Она, безусловно, преступница. Палач, нашедший свою жертву. Хитрая, изощренная, держащая под контролем каждое действие своей жертвы (Ирина в какой–то степени тоже ее жертва), как и положено психопатичной личности. … ей нужна абсолютная власть над человеком. Неелова изумительно передала в рисунке роли двойственность натуры Валентины. Чего стоит выражение лица ее героини, когда она с Ириной выходит на улицу из здания суда. Тут и досада, что приходится начинать охоту заново, и сосредоточенность, потому что в голове уже формируется дальнейший план действий, за выполнение которого уже не терпится взяться, поэтому даже на чашку кофе времени нет. Конечно, ее ни в коем случае нельзя было оправдывать, что как раз подтверждает профнепригодность Ирины как адвоката. Не ее это стезя. Слишком мягкая, впечатлительная и одновременно категоричная в своих оценках» (Анастелла).
Киновед Александр Федоров
