Рассказывает Герой Советского Союза Генрих ГОФМАН
Это было в самый разгар войны. Группа штурмовиков нанесла удар по вражеской колонне. Зенитный снаряд повредил самолёт капитана Кузнецова. Штурмовик «ИЛ-2» терял высоту. Лётчик прилагал неимоверные усилия, чтобы дотянуть до большой поляны, раскинувшейся впереди, возле леса. И это ему удалось. Не выпуская шасси, он посадил свою истерзанную машину на ровное поле. Штурмовик прочертил землю и застыл в каких-нибудь двадцати метрах от кромки леса.
Кузнецов выбрался из кабины и, к своему удивлению, увидел совсем рядом замаскированные в кустарнике самолёты врага. У одного «мессершмитта» вращался винт. Лётчик понял, что приземлился на вражеском аэродроме...
В этот момент из кабины готового к вылету истребителя выскочил фашист. Он решил первым захватить в плен русского лётчика. Хотя Кузнецов находился справа от «мессершмитта», гитлеровец, следуя установленному правилу, вылез из кабины с левой стороны.
Секунды решали всё. Кузнецов бросился к «мессершмитту». В один миг он вскочил на правое крыло самолёта и, вопреки правилам, залез в кабину с правой стороны.
Когда немецкий лётчик обежал вокруг самолёта, Кузнецов уже дал от себя сектор газа. «Мессершмитт» пошёл на взлёт.
Самое страшное осталось позади. Но впереди, за линией фронта, предстояла встреча с нашими зенитчиками и истребителями, которые не могли предполагать, что на немецком самолёте находится советский лётчик. Так и не отыскав крана уборки шасси, Кузнецов пересёк линию фронта с выпущенными колёсами.
Чтобы зенитчики, прикрывавшие аэродром, не открыли по нему огонь, Кузнецов зашёл на посадку с прямой. «Мессершмитт» приземлился поперёк старта, пробежал немного и стал.
Кузнецов выключил зажигание, спрыгнул с крыла на землю и только теперь увидел, что у подбегающих техников и лётчиков в руках пистолеты.
— Хенде хох! Хенде хох! — неслись отовсюду возгласы.
— Вы что, с ума посходили? Я же свой! — закричал Кузнецов, поднимая руки.
(1975)