- Это она? – спрашивал кто-то шипящим голосом.
- Да, это всё из-за неё, - отвечал уже другой голос, такой же гнусный и шепелявый.
- Почему она её не задушила? Всем было бы легче!..
Голоса затихли, и Ди ясно услышала, как откуда-то издали, постепенно приближаясь, играла мелодия, похожая на те, которыми в старину заряжали шарманки.
Глава 1
Глава 18
День десятый
Открывая глаза, Ди услышала шум. Это были совершенно новые звуки, вовсе не те, что обычно доносились в окна её комнаты. Не было привычного пения птиц и шуршания листвы деревьев, неспешно покачивающихся от лёгких порывов ветра. Здесь всё было совершенно иначе, даже птицы не щебетали, а скорее кричали, и всё это сопровождалось невероятно свежим и приятным запахом, что наполнял собой всё маленькое помещение, в котором проснулась Ди.
Поднявшись с кровати, она устремилась к слегка приоткрытому окну, отворила его нараспашку и высунула голову, чтобы наполнить свои лёгкие чистым и ароматным воздухом с улицы. Догадки Ди оправдались: дом, в котором она пробудилась, находился на самом берегу моря. В памяти были кое-какие моменты, связанные с морем, но ясных воспоминаний об этом месте Ди в своей голове найти не смогла.
По привычке, она подошла к зеркалу, и с удивлением посмотрела на своё отражение. На неё смотрела девушка лет четырнадцати. Впервые Ди увидела себя в таком обличии, она даже задержалась у зеркала, чтобы полюбоваться своей стройной фигурой и ниспадающими на плечи золотистыми локонами волос.
От приятного процесса девушку отвлёк стук в дверь, следом за которым последовал уже знакомый женский голос.
- Доченька, я знаю, ты уже не спишь!
- Нет, мам, не сплю! – ответила Ди, рефлекторно отойдя от зеркала, словно смотреться в него было чем-то запретным.
- Я захожу! – предупредил всё тот же голос, после чего в открывшейся двери показалась его обладательница. Ди узнала в ней всё ту же женщину, что преследовала её на протяжении последних недель.
Признаться, Ди уже не было интересно, что это за женщина, и почему так стремительно меняется её настроение. Она относилась к происходящему, как к очередному сну, который рано или поздно закончится.
- Ну ты и спать! – прервала размышления девушки зашедшая в комнату дама. – Все нормальные люди уже отобедали, а ты ещё даже не завтракала. Хотя, какой тебе завтрак после вчерашнего?!
- А что было вчера? – спросила Ди, и в этот момент в её голову будто стрельнули из винтовки, а после выстрела в памяти возникла картинка, на которой Ди лежит на полу в отвратительной луже, а над ней причитает и грозит пальцем та самая особа.
Внезапно, Ди почувствовала, как к горлу её подступает очередная порция съеденного. Девушка едва успела добежать до умывальника, предусмотрительно размещённого в углу комнаты. Её снова начало тошнить, да так сильно, что мышцы живота сводили судороги. Впервые в жизни Ди случилось что-то похожее на обморок от болевого шока. В следующее мгновенье она почувствовала, что лежит на чём-то мягком, скрючившись, подобно сороконожке, случайно упавшей с потолка на раскалённую сковороду. Сверху над девушкой нависла другая угроза в виде безжалостно отчитывающей её матери.
Ди стало обидно, что вместо помощи, или хотя бы сострадания, она получает очередную дозу проклятий и напоминаний о своей никчёмности.
- Ты снова портишь мне жизнь!.. Это был последний раз, когда я взяла тебя с собой!.. Будь проклят день, когда ты родилась!.. Желаю тебе выплюнуть собственное сердце!.. – и это – самые безобидные фразы, что летели из уст обезумевшей женщины, которая кружила над лежащим на кровати беспомощным ребёнком, подобно стервятнику над умирающей антилопой.
Из фраз разозлившейся ни на шутку дамы можно было понять, что она приехала на море, чтобы хоть как-то попытаться устроить свою личную жизнь, но внезапная ротавирусная инфекция дочери отправила все её планы «к чертям собачьим». Женщину не волновало, что подхватить эту болезнь было скорее нормой, нежели исключением для подростка, впервые выбравшегося на людный прибрежный курорт.
Наконец, разум возобладал над бешенством, и женщина вспомнила о материнском долге. Она вышла из домика, и прогулялась по соседям, отыскав кое-какие лекарства для дочери. После приёма нескольких разноцветных таблеток Ди почувствовала себя немного лучше. Благодаря этому ей удалось задремать. Благо, во сне позывы к рвоте сводились к нулю, хотя боль в животе не уходила полностью, а лишь немного притуплялась.
Сон был достаточно чуткий, и в этом состоянии Ди отчётливо слышала, как её мама привела кого-то в арендуемый ими домик. Девушка услышала незнакомый мужской голос, который наполнил собой всё звуковое пространство соседней комнаты. Он был таким громким, что Ди казалось, будто каждый звонкий согласный звук ударял ей в правый висок. Голова от этого разболелась настолько сильно, что Ди не находила себе места. Она старалась терпеть, понимая, что сейчас не время выходить из комнаты, но невыносимая боль будто сама подняла девушку на ноги, и понесла к двери.
Открыв её, Ди не увидела никого, лишь накрытый стол и приглушённый свет настенного бра.
- Ма! – негромко произнесла она, после чего на разложенном диване зашелестела простыня, из-под которой появилось небритое мужское лицо с густой рыжей шевелюрой. Волосы незнакомца были настолько рыжими, что это было заметно даже в условиях ограниченного освещения.
- Ма?! – удивлённо воскликнул мужчина, обращаясь к кому-то другому, находящемуся под одной с ним простынёй. – Ты сказала, что приехала с племянницей!
Из-под простыни раздался самый настоящий рёв, после чего оттуда выскочил полунагой женский силуэт, облачился в халат и подлетел к держащейся за двери Ди. Женщина схватила её за руку и скрутила так, что Ди была готова выполнить любую её команду, лишь бы она прекратила сжимать на коже свои цепкие пальцы.
- На выход! – приказал грубый женский голос.
Ди подчинилась и медленно поплелась, опустив голову. Женщина продолжала удерживать её за руку, даже когда они оказались на улице. Сразу за домиками на побережье находился густой лиственный лес, в который дама вела свою скрюченную от боли дочь.
Ди не помнила, долго ли они шли по лесу, заметила лишь, что песчаное дно постепенно сменилось листвой и ветками, отчего босым ногам девушки становилось всё холоднее.
Пройдя не одну сотню метров, женщина вдруг остановилась, и, что было силы, бросила родную дочь под корни большого дерева.
- Ночуешь здесь! – рявкнула на Ди обезумевшая от ярости мать. – Это тебе за твою тупость! Эгоистка!
Издав звук, больше похожий на животный рык, нежели на что-то из человеческого лексикона, женщина повернулась к дочери спиной и быстрым шагом направилась туда, откуда они только что пришли. Ди хотела было побежать вслед за матерью, но она понимала, что та сейчас прибывала в ярости, и никаких примирений не будет. На удивление Ди, боли в животе почти прошли, только кровь по-прежнему пульсировала в висках, отчего голову будто стягивали ремнём. Моментами казалось, что она лопнет, как перезрелый арбуз, и все мучения закончатся быстрой смертью.
Размышляя о мрачных перспективах текущей ночи, Ди медленно ступала босыми ногами по веткам и кореньям деревьев, продвигаясь всё дальше в чащу. Девушке казалось, что с каждым метром лес становился всё более густым и суровым. Вот уже нельзя было протиснуться в прогалины между деревьями так, чтобы ветки не исцарапали ей лицо. Ди остановилась и прокрутилась вокруг своей оси. Ей почудилось, что она попала в ловушку, и деревья, что ещё недавно были позади, начали смыкаться, чтобы не выпустить девушку обратно.
В этот и без того нерадостный момент Ди услышала голоса. Сначала они были где-то далеко, но постепенно приближались, и становились более отчётливыми. Ди даже разбирала слова.
- Это она? – спрашивал кто-то шипящим голосом.
- Да, это всё из-за неё, - отвечал уже другой голос, такой же гнусный и шепелявый.
- Почему она её не задушила? Всем было бы легче!..
Голоса затихли, и Ди ясно услышала, как откуда-то издали, постепенно приближаясь, играла мелодия, похожая на те, которыми в старину заряжали шарманки. Музыка всё приближалась. Голоса загудели:
- Это он… Это он… Он пришёл за ней…
Казалось, что с приближением источника музыки все остальные фигуры попрятались за деревьями. И тогда Ди увидела его силуэт. Он стоял в тени от света луны, и его широкоплечая фигура наполовину скрывалась за могучим деревом. На плечах шарманщика была накинута суконная накидка, а голову его закрывала шляпа со скошенными широкими полями. Лицо его практически скрывалось в темноте, но несмотря на это Ди прекрасно разглядела его впалые глазницы на желтоватом сморщенном лице, которое не выражало абсолютно никаких эмоций.
Когда свет от луны стал немного ярче, Ди увидела, что за спиной шарманщика в земле виднелась яма. Казалось, она была вырыта совсем недавно, и даже запах свежей земли свидетельствовал об этом. Девичье любопытство пересилило страх перед шарманщиком, и Ди приблизилась, чтобы заглянуть внутрь ямы. Каково же было её удивление, когда она увидела на дне открытый гроб, в котором лежало изрядно исхудавшее, окоченевшее тело старой женщины. Лунного света было недостаточно, чтобы разглядеть лицо старушки, но того, что видела Ди было достаточно, чтобы запаниковать.
Девушка бросилась бежать – настолько быстро, насколько это позволяли деревья и кустарники, путающиеся под ногами. Ди спотыкалась и падала, с трудом поднимаясь и продолжая бег. Но музыка шарманки следовала за ней неотступно, казалось, что и шарманщик всё так же за соседним деревом, готов схватить её за волосы и бросить в яму рядом с умершей старухой.
Окончательно выбившись из сил, Ди бросилась на землю, укрывшись меж корней вековых деревьев. Мгновение спустя она уже слышала над своей головой дыхание ужасного гробовщика. Он гладил её по голове, как будто успокаивая перед тем, как забрать у неё жизнь. И тогда Ди начала молиться. Она молилась, как умела, как и прежде, не зная наизусть ни одной строчки из молитвенника. Шарманщик продолжал гладить её по волосам: он будто повторяет слова сочинённой девочкой молитвы, и сам становится немного добрее. Звуки шарманки становились всё тише, пока глаза Ди не закрылись, и она не погрузилась в состояние, похожее на дремоту. Что это было? Сон или смерть? Похоже, Ди в тот момент была готова к любому из этих исходов.
День одиннадцатый
Открыв глаза, Ди обнаружила, что на её больших часах с исковерканной кукушкой, забывшей о своих обязанностях, и просто торчащей из своей норы, было без малого шесть вечера. Сплетение дней настолько запутало сознание девочки, что ей было абсолютно неважно, какой сейчас год, который час, и какое время года было за окном.
Выбравшись из-под тёплого одеяла, Ди поймала неприятное ощущение, что за его пределами было достаточно морозно. Казалось, будто даже дыхание её генерировало холодный пар, поднимающийся к потолку и окутывающий замороженную комнату.
«Собачий холод», - подумала Ди и подошла к окну. Распахнув штору, девочка увидела потрясающее зрелище: отголоски заката Солнца отражались в белоснежной пелене, в небе кружились редкие снежинки, оставляя короткие отблески и заставляя на миг зажмуриться, а после открыть глаза, потому что таким пейзажем хотелось любоваться снова и снова.
Невероятные эмоции, которые рождались в результате наблюдения за этой великолепной картиной, были настолько сильными, что на мгновение Ди совершенно забыла, на каком распутье находилась она в настоящее время. Девочке хотелось, чтобы эта снежная сказка никогда не заканчивалась.
Вот, через дорогу соседская дочка играла со своим пушистым псом. Ди не знала, какой он был породы, для себя она решила, что назвала бы эту породу «пухтерьер». Да и дело-то вовсе не в породе собаки, а в её характере – Ди была почти уверена, что любая кусака может стать верным другом, если почувствует, что хозяин её искренне любит. Хотя к чему все эти размышления? Ди точно знала, что матушка никогда и ни за что не позволит ей заводить «мерзкое зверьё». Увы, но это так.
Стоп!!! Но откуда Ди могла знать это? Ещё вчера она клялась, что ничего не знает про эту женщину, чьё душевное состояние было подобно флюгеру, чувствительному к каждому дуновению ветра, а сегодня вдруг ясно вспомнила про её запреты заводить питомцев. Похоже, Ди начала вживаться в свою новую роль, и это было немного… приятно! Девочка улыбнулась и продолжила следить за тем, что происходило за окнами её холодной комнаты.
Она подумала, что с холодом надо что-то делать, иначе дом вскоре превратится в замок снежной королевы. Невольно девочку посетила мысль, что её сварливая мать отлично подходит на роль той самой королевы, а из неё бы вышла неплохая Герда. Размышления о том, что было бы неплохо повторить подвиг сказочной героини, проучившей злобную даму с отмороженным характером, даже позабавили Ди. Она немного похихикала, но юморные фантазии, к сожалению, нисколько не грели душу и тело. Девочка закуталась в пуховое одеяло, и продолжила смотреть в окно.
Городок медленно погружался в сумерки, загоняя всех блуждающих на улице соседей в тёплые дома. В окнах зажигался свет, и Ди могла увидеть, как многие из соседей собираются на ужин за дружными семейными столами. Где-то в глубинах девичьей памяти проснулись воспоминания, в них Ди сидела на своём персональном стульчике, к которому папа приспособил ремешки, удерживающие ребёнка от падения. Отцу пришлось порукодельничать, чтобы ремни надёжно удерживали Ди в неподвижном сидячем положении. А всё потому, что непоседливую дочь его можно было сравнить разве что с юлой. И вот она, в объятьях крепких кожаных оков, исполненная чувством безопасности, восседает на стуле и смотрит на своих родителей. Уже тогда, ребёнком, она замечала в глазах этих людей лишь счастье да любовь. Боже, с каким умилением они смотрели на дочку: казалось, что с такими родителями ей ничего, ну просто ничего не страшно в этом мире! И почему в мире людей всё может поменяться так, что хоть на голову становись и продолжай жить в таком положении?
В своих раздумьях Ди просмотрела, как из-за уличного поворота появилось такси, подъехало к калитке её дома, и в следующее мгновенье из задней двери авто вышла женщина, одетая в длинное пальто и широкополую шляпу. Уже по её походке Ди поняла, что прибыла она – мать, в достаточно скверном настроении.
У девочки сработал рефлекс – она отпрянула от окна и бросилась в кровать, притворившись спящей. Но всё её притворство было напрасным, ведь женщина и не собиралась подниматься к дочери. Войдя в дом, она начала бродить по первому этажу, цокая своими каблуками по кафельным полам на кухне. Затем звуки стали более глухими, это значило, что женщина переместилась в гостиную.
Внезапно Ди почуяла, как с первого этажа потянуло запахом горелых дров.
«Зажгла камин, - подумала девочка. – Замёрзла. Решила согреться. Но ведь камин согреет лишь её, а я так и останусь прозябать здесь, ища спасения в пуховом одеяле. Хотя, всё лучше, чем замёрзнуть без него».
К тому времени дровишки в топке старого камина весело затрещали, и с первого этажа летели новые звуки – звон стекла.
«Достала свой противный виски, - подумала Ди, и тут же удивилась снова своим неожиданным знаниям привычек этой дамы.
Виски действительно был не очень приятным на запах и вкус. Он предназначался для употребления в моменты особенной тоски, когда о вкусовых качествах алкоголя никто и не задумывается. Проще говоря, свою основную функцию напиток выполнял блестяще. Это стало заметным, когда Ди услышала истерические причитания своей матери.
- Прелестная, шикарная, - говорила она таким голосом, будто пытаясь кого-то передразнивать, - Но не пойти ли тебе?.. Я бы, может, обратил на тебя внимание, будь ты помоложе… Будь твоя кожа понежнее, да фигура постройнее… Тьфу! Все вы одинаковые. Ищете себе малолетних куриц. Чтобы в мозгах побольше гусиного пуха. А вы им расскажите про вечную любовь. Только не проболтайтесь, что лет так через десяток вы их замените, как старые поношенные ботинки. Вышвырните на помойку! Так и надо! Так и надо!..
На этих словах женщина громко зарыдала. Плач был настолько искренним, что Ди не сдержалась, выбралась из своей прогретой берлоги, и побежала к матери.
Увидев дочку, женщина сначала улыбнулась, но тут же на лице её проступила гримаса, в которой Ди прочитала всю ненависть, что человек может испытывать к себе подобному существу.
- Опять ты! – завизжала дама, и принялась рвать на себе ещё недавно аккуратно уложенные волосы. – Будь ты проклята, несчастное дитя! Вон отсюда, вон я сказала!
Ди попятилась назад, и бросилась к выходу из дома. Инстинкт самосохранения заставил её бежать на холодную улицу, потому что прятаться от пьяной матери в доме было абсолютно бесполезно.
Ступив босой ногой на холодный снег, Ди издала пронзительный визг. Но вскоре её ступни привыкли к пронизывающей ледяной поверхности земли, и Ди помчалась в сторону мастерской, которая давно превратилась в типичный домовой склад. Здесь у девочки были припасены некоторые тёплые вещи. Откуда она это знала? Ей было неважно.
Быстро отыскав склеенную скотчем картонную коробку, Ди достала из неё куртку невероятно большого размера и меховые угги. Надев эти вещи, она поспешила покинуть мастерскую и уйти подальше от двора, потому что здесь она тоже не чувствовала себя в безопасности. Но, бродить по улицам в таком виде Ди точно не хотелось. Оставалось воспользоваться давно знакомым маршрутом, встретить на котором кого-то из знакомых в ночное время было практически невозможно. Путь лежал через лес прямо к Мертвящему озеру. Этот водоём так прозвали местные – причина названия заключалась во множественных случаях смертей, произошедших на берегу и в водах этого озера. Но Ди никогда не воспринимала этих страшилок всерьёз, потому что главный кошмар в её жизни жил с ней в одном доме, и по сравнению с ним все мистические истории городка были не страшнее сказки про Гензеля и Гретель из её любимой детской книжки.
Продолжение следует...
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии 💕