Советский атомный флот в 60-70-е годы активно осваивал новые типы подводных лодок, новое оборудование и технику, новую тактику применения атомоходов. С появлением подводных лодок проекта 671 в качестве одной из основных добавилась задача противолодочной борьбы с подводными лодками противника. Как вспоминает контр-адмирал Е.Д.Чернов: " Атомные лодки пр.671 задумывались... как подводные истребители, и мы полагали, что с такой лодкой ... мы сможем обнаруживать американские лодки и осуществлять длительное слежение за ними в готовности к уничтожению, получим господство в море.... Но из этого ничего не получилось". Высокая шумность советских ПЛА и недостаточные возможности акустического оборудования неоднократно приводили к столкновениями с подводными лодками вероятного противника. К счастью обошлось без катастроф, но жертвы были. Об одном таком столкновении и идет речь в рассказе командира советского атомохода К-69.
Весной подводная лодка проекта 671 К-69 под командованием капитана 1 ранга А.М.Евдокименко вышла на полигон боевой подготовки, на "контрольный выход на пару суток". На борту - опытный командир и его экипаж первой линии, задачи простые - отработать пару элементов боевой подготовки (погружение на рабочую глубины и замер помех работе ГАК "Рубин"). Новым человеком в должности был старпом, но и он до этого был помощником командира на этой же лодке. Правда выход не оказался простым и коротким, К-69 привлекли к обеспечению отработки задач атомной подводной лодкой проекта 675 11-й ДиПЛ, на борту которой находился заместитель командира дивизии капитан 1 ранга В. А.Хвощ. Подводной лодке Евдокименко было предписано "бегать" со скоростью 18 уз на глубине 60 м, что и было сделано. Но после завершения этих "упражнений", всплыв на перископную глубину был замечен норвежский патрульный самолёт «Орион», который барражировал как раз над советским атомоходом. Видимо, как предположил командир АПЛ, пока К-69 на скорости 18 уз "гоняла" на глубине 60 м, на поверхности за ней следовали прекрасные «усы», и при штилевой погоде «Орион» их, конечно, обнаружил, и следил за происходящим. В этой ситуации всплывать было нельзя, и погрузить тоже - рядом должна была находиться вторая лодка, интересах которой и действовала К-69. Поэтому командир донёс оперативному дежурному флота об окончании тренировки, получил приказание: «Следовать в базу, маршрут такой-то, всплыть в 04.00 14 марта в точке Ш... Д...», но заметив на карте район с глубиной около 300 м решил провести "свое" глубоководное погружение» а заодно и снять «гребенку». И по возможности оторваться от слежки.
Как вспоминает А.М,Евдокименко: "Вызвал штурмана, механика и начальника РТС, объяснил обстановку, поставил задачу - и вперёд. Всё у нас получилось. Только для замеров помех ГАК пришлось, хотя и кратковременно, развивать скорость до 20 уз (чего в штабе СФ не планировали)".
Таким образом, все у командира получилось - и задачи командования выполнили, и свои элементы отработали. Все мероприятия были закончены около 01.30-01.45, и командир после "двух суток на ногах" решил отдохнуть часик - другой. Впереди, в 04.00 (точнее в 03.30) - было еще всплытие и переход в базу в надводном положении (пересечение входа в Кольский залив, тёмное время суток и т.д.), к этому сроку командир планировал уже быть в полной готовности, но требовалось хоть немного отдохнуть.
Евдокименко: "Глубина - 60 м, ход 14 уз. Приказываю старпому: часок посплю, разбудить ровно в 03.00. Тому всё понятно. Где-то около 02.00 я провалился в сон, как в яму. Проснулся сам, на часах 02.50. Но что-то беспокоит - пошёл в ЦП. Старпом чего-то мечется, но докладывает: всё нормально, обстановка спокойная".
Итак, лодка движется, по карте, у акустика цели ecть, но близких нет. Точка всплытия - внутри территориальных вод, начинается подготовка к всплытию. АПЛ уменьшает ход до 6 уз, глубину - до 40 м, и задраивается нижний рубочный люк (этот факт можно считать спасительным и самым важным), радисты готовятся к передаче донесения о всплытии. Время - 03.15; через 15 минут надо быть наверху и передать донесение. Осталось одно - осмотреть кормовые курсовые углы.
По воспоминаниям Евдокименко: "Право на борт - ложимся на курс 270°. Доклад; "Цель справа по курсу 90°!". У меня как-то автоматически вырвалось: «Лево на борт». Лодка покатилась влево, и в это время - удар, грохот, корпус лодки содрогнулся несколько раз - всё заняло минуту-две - и тишина".
На удивление - после удара лодка идёт равномерно, прямолинейно, ни скорость, ни курс, ни глубина не изменились. Первая мысль, которая возникла у командир - неисправны глубиномеры и АПЛ столкнулась с чем-то надводным. Но по команде «Аварийная тревога, осмотреться в отсеках!» последовали чёткие доклады: в отсеках осмотрелись, замечаний нет. И главное - везде, где есть глубиномеры, доложили - глубина 40 м. Может, какой-то полузатонувший понтон? Маловероятно; но время 03.25 - пора доносить о всплытии, но что с лодкой до конца не ясно. Однако появляется первый показатель, что что-то не так - из трубопровода осушения рубки забила струя воды. Краник закрыли.
Вот как вспоминает тот эпизод командир дивизиона живучести В.А.Долгов, вахтенный инженер-механик: " Поднять перископ, – отдаёт приказ командир; Перископ не идёт, – доложил я командиру; Поднять РЛК, – командует Евдокименко; РЛК не поднимается, – докладываю командиру.; Долгов, у вас нет гидравлики. Что делать? Вы понимаете, в какое положение вы ставите своей бездеятельностью ПЛ? Разберитесь и доложите! – гневно произносит Евдокименко, затем командует - "Отдраить нижний рубочный люк".
"Люк не отдраивать! Мичман Почуев, проверить отсутствие воды в прочной рубке, – дал я команду.; Из рубки сплошной струёй идет вода, – почти мгновенно поступил доклад мичмана". А труба слива воды диаметром миллиметров шестьдесят.
-Прочная рубка затоплена. Выдвижные не поднимаются по причине заклинки щитов на крыше ограждения рубки, – доложил я командиру.
Не будем уточнять кто первым решил, что нельзя открывать нижний рубочный люк. Главное что не открыли, и вовремя поняли, что прочная рубка затоплена. Лодка всплывает на глубину 15 м, но перископ не поднимается и надо выйти на палубу и осмотреть лёгкий корпус; главное - всплыли и продули балласт.
Как вспоминает Долгов: "Товарищ командир! Предлагаю осмотреть надстройку через входной люк 1-го отсека, – предложил командир БЧ-5. И доложил, что на ПЛ обстановка нормальная, замечаний нет."
- Старпом, комдив-три, выйти на надстройку через люк 1-го отсека. Осмотреть её. Доложить, – отдал команду Евдокименко.
Через прочную рубку выйти наверх сделать не получается - скорее всего, она полностью заполнена водой; но и через люк 1 -го отсека сразу не выйдешь: надо спустить воду из выгородки или, говоря спецязыком «осушить легководолазную ванну», что занимало минимум 30 минут. За это время командир донёс на берег о всплытии, а по получении квитанции - о столкновении на глубине 40 м с неопределённым объектом. Это, второе донесение подняло вал запросов со стороны штаба СФ. Подводной лодке было приказано оставаться на месте до подхода АПЛ пр.667А, в штабе видимо сочли возможной большую невязку в месте и, значит, возможность столкновения с своей же ПЛ и т.д.
Когда через полчаса командир через люк 1-го отсека вышел на палубу - благо, погода была спокойной. Хотя ночь и темнота, но то, что он увидел и почувствовал при этом, сразу и описать-то трудно.
"Половина (передняя] ограждения рубки свёрнута и боком висит над левым бортом. Боевая рубка торчит пеньком. Верхний рубочный люк сдвинут влево - вот почему рубка заполнилась водой. Щель была такая, что после осушения рубки мне через неё передали микрофончик «Каштана», и я, сидя на сверкающем латунью люке, через него управлял лодкой при движении в базу и швартовке. Через пару часов подошёл «бомбовоз» (как я называл про себя наши РПКСН). Уточнили наше место. Невязка места - примерно 1-1,5 каб. Значит не наша была лодка".
То что увидел командир до него обнаружили и "пионеры" - старпом командира и командир дивизиона В.Долгов, когда они вооружившись переносными фонариками, отдраив люк 1-го отсека поднялись на палубу.
Как вспоминает Долгов: "... старпом Варламов вышел первым: - Долгов, а рубки-то нет... – сказал он и добавил сочную непечатную тираду. Поднявшись на палубу, под лучом переносного фонарика я увидел, что ограждение рубки лежит на левом борту, выходя за обводы ПЛ. Обследование дало такие результаты: верхний рубочный люк из выпуклого стал вогнутым и оказался сдвинут с комингса на половину просвета, перископ, радиоантенна, РЛК согнуты на левый борт, ходовые огни горят, связь с мостиком есть, только её тангента находится за бортом, и, чтобы до нее дотянуться, нужно стать на левый проход и вытянуть руку влево. Кое-где искрила проводка наружного освещения...."
Что столкнулось с ПЛ, как вспоминает Евдокименко, стало понятно сразу же, как только он подошёл к повреждённому ограждению рубки: прекрасно видно, как под углом 130°-150° какое-то огромное «тело» диаметром не менее 10 м прокатилось с правого на левый борт, повредив головку перископа, сдвинув верхний рубочный люк, а заодно и «повесив» всю носовую часть ограждения рубки над левым бортом лодки. Причём, что удивительно, работали все электросети – горели бортовые огни (и левый, вися горизонтально над поверхностью моря, и топовый, который светил над ним), работал штатный микрофон «Каштана» на мостике! Когда рассвело, обнаружилась краска обшивки корпуса на наборе ограждения рубки. Как потом вспоминал Долгов, он собрал трехлитровую банку с остатками краски и передал ее сотрудникам особого отдела.
Как вспоминает Евдокименко, он при осмотре повреждений обратил внимание на одну деталь: штурвал открытия верхнего рубочного люка был сорван, а штырь, на котором он сидел - длиной около 15-20 см, диаметром 3-5 см, - был согнут под прямым углом и наполовину стёсан.
"Похоже, что он сработал, как наконечник бронебойного снаряда. Учитывая, что АПЛ вероятного противника однокорпусные, я подумал, что ему, пожалуй, досталось посерьёзнее, чем мне, - ведь я ему этим штырём пропорол всё брюхо, а легкое ограждение рубки из АМГ сработало, как наконечник бронебойного снаряда. В дальнейшем подозрения подтвердились".
Итак, сомнений в том, что К-69 столкнулась с ПЛ, у командира советской лодки не было, и в ожидании подхода «уточнителя» места, он начал разбираться, что же происходило на ГКП до его прибытия (пока он спал). И в ходе проверки журнала гидроакустика Евдокименко наткнулся на запись (по времени примерно за 15 минут до своего прихода): «Слева 90° шум винтов ПЛ». После этого начал допытывать вахтенного гидроакустика. Оказывается, «цель», как говорится, «вылезла» из-за кормы, дошла до нашего курсового 90° и затем ушла опять в корму. Вся эта процедура заняла 2-3 минуты.
"Спрашиваю: «Доложили кому-нибудь?» - да, вахтенному офицеру. Тот доложил старпому, и на том дело закончилось. Приступаю к старпому: «Доклад получал?». Ответ: «Кажется, да». - «Почему не доложил мне сразу же ? » - « Забыл». Вот те на! На чёрта же нужен такой старпом?! Теперь это всё эмоции. Вывод один: пришёл к тебе новый офицер - разберись с ним сам...".
Вообщем, не углубляясь в детали можно сказать, что и человеческий фактор здесь тоже имел место. Хотя, если бы старпом и доложил бы - то что бы делал командир? Не стал бы проверять кормовые углы?
Прояснив всю обстановку детально, командир К-69 пришёл к следующим выводам. Норвежский «Орион» донёс об обнаружении советского атомохода своему командованию. Ориентируясь на это движение, "натовцы" (скорее всего, американцы), начали наводить на К-69 свою АПЛ, а командир нашей АПЛ сам облегчил ей поиск тем, что при замере помех ГАК развивал скорость до 24 уз.
В общем, К-69 была обнаружена, командир "натовской" АПЛ пристроился в корму для слежения, но когда советская лодка сбросила скорость с 14 до 6 уз, контакт был потерян. "Американец" бросился догонять советскую лодку - вот и вылез с правого борта; когда же К-69 перешла на глубину 40 м, на которой находился и противник (прямо по корме), он опять контакт потерял – и снова "вперед в погоню", - а в это время советские моряки проверяли кормовые курсовые углы. В итоге, произошло то, что произошло, хотя этот контакт был никому не нужен.
Но история в целом закончилась благополучно. Подводная лодка К-69 двинулась мы домой, в Западную Лицу, но, так как более двух часов потеряли в ожидании «уточнителя места», подходы к Кольскому заливу пришлось проходить в светлое время суток.
И как вспоминает Евдокименко, "Движение в этом районе довольно интенсивное, и многие мореплаватели могли наблюдать прелюбопытную картину: идёт чёрная АПЛ в белом буруне, над левым бортом висит нечто невообразимое ярко-красного цвета - вся внутренняя часть ограждения окрашена свинцовым суриком, и на каком-то пеньке в центре этого развала сидит человек с маленьким микрофончиком. Так, по крайней мере, мне описывали свои впечатления те, кто встречал меня в Западной Лице".
Затем был ожидаемый "разбор полетов", но командир особого взыскания не получил, хотя "предупреждение о неполном служебном соответствии" приказом командующего флота ему "прилетело" (насколько это взыскание серьезно или нет - кто служил знает). Интересно, что по итогам этого столкновения приказом Главкома ВМФ было приказано всем подводным лодкам в подводном положении держать нижний рубочный люк в задраенном положении.
Интересно, что лодку достаточно быстро ввели в строй, и здесь свою роль сыграло "волшебство даты". Напомним, что лодка вышла в море 9 марта, с плановым сроком возвращения 12 марта, и именно 12 марта столкновение и произошло. А впереди у флота были маневры "Океан" и 22 апреля (100-летие со дня рождения В.И.Ленина), сами решайте что важнее тогда было.
Поэтому с возвращением в базу АПЛ сразу же разгрузили, и уже 19 марта лодка была в заводе №10 в губе Пала, куда завод-строитель пообещал доставить уже готовое ограждение рубки. И здесь опять интересны воспоминания Долгова. По его словам экипажу и работникам завода была поставлена задача устранить все повреждения на 10 суток! Интересно, что строитель Адмиралтейского завода заявил, что это реально, если «к завтрашнему утру будут срезаны остатки ограждения рубки», и нарисовал мелом линии, показав, что должно быть срезано к утру. Командующий СФ отдал приказ: «Срезать!», но тут директор СРЗ заявил, что у него нет никакого оборудования для резки и сварки алюминиево-магниевых и титановых сплавов, а только из этих материалов состояло ограждение рубки. В итоге было приняли следующее решение: директор СРЗ выдаёт личному составу лодки атомохода ножовочные полотна, швартует у борта лодки плавучий подъёмный кран, а личный состав вручную ножовками перепиливает всё, что надо убрать, а отпиливаемая часть поддерживается с помощью крана (чтобы не упала неожиданно за борт).
Как вспоминает Долгов: "...Мне, как командиру дивизиона живучести, в чьём заведовании находятся корпусные конструкции, было приказано к утру срезать ограждение рубки с обтекателем антенны миноискания. Вначале я думал, что все эти «дяди» шутят. Но когда командующий СФ спросил: «Товарищ капитан 3 ранга, у вас есть вопросы?» – у меня их не было, и «шутки» закончились. Если бы я не был исполнителем этой работы – никогда и никому не поверил бы, что такое возможно. И вот экипаж, разделённый на смены, всю ночь пилит ограждение рубки. Правда, завод здорово помог, поставив рядом плавкран, которым мы рвали куски ограждения. К утру мы всё сделали. Естественно, что в 10 суток с ремонтом не уложились. Уложились в месяц!"
Вообще, по данным "заводчан" установка ограждения рубки в заводских условиях занимала три месяца и стоила энную сумму. Но завод взялся установить ограждение и провести все восстановительно-ремонтные работы к 21 апреля, за день до 100-летия со дня рождения вождя революции. И он-таки эту задачу выполнил. Рабочим тогда пообещали аккордную оплату труда: если они окончат работы в срок, вся бригада получает всю сумму, которая тратится в заводе в течение запланированных трёх месяцев, если не окончат - получают совсем немного. А деньги были по тем временам большущие. И вот была организована работа "по-коммунистически" - в три смены, без выходных и перекуров, со строгим контролем не только со стороны начальников, но и самих рабочих. В итоге, 21 апреля 289-й экипаж привёл К-69 полностью исправной в Западную Лицу.
Но что же произошло на самом деле и с кем всё-таки столкнулась советская атомная подводная лодка проект 671? Разговоров было много, например, начальство склонялось к тому, что это была английская ДЭПЛ, - так как только у них используется такая краска для покрытия подводной части корпуса (помните про трехлитровую банку?)
Правду узнали в июне 1970 года, во время визита на флотилию директора Ново-Адмиралтейского завода В.Н.Дубровский и районного инженера, который курировал завод – капитана 1 ранга Гарри Львович Небесов. Они радостно и с гордостью рассказывали, что столкнувшаяся с К-69 американская АПЛ была тяжело повреждена и еле-еле дошла до базы Холи-Лох в Англии. Лодка никак не могла полностью вплыть, у нее был пропорот весь левый бок. Затем её никак не могли поставить в док - повреждения корпуса не позволяли, - наконец, недавно поставили, но долгое время не могли закончить ремонтных работ, хотя уже затрачено 1,5 млн. долларов. А наша лодка с 22 апреля 1970 года - уже в строю, стоимость ремонта составила менее 1 млн. руб. и т.д. Мол, знай наших судостроителей! Правда, при столкновении с американской стороны не обошлось без жертв - один человек погиб. Что тут сказать - противостояния не обходятся без жертв.
В дальнейшем эту информацию подтвердил помощник военно-морского атташе в Англии, в марте- апреле 1970 года они получили достоверные данные о столкновении американской АПЛ с советской. Более того в 90-е годы удалось найти командира столкнувшейся с К-69 АПЛ. Он обрадовался, что русская лодка уцелела, так как считал, что советская субмарина погибла, но встречаться и обсуждать этот вопрос американец отказался - за разглашение сведений о подводном столкновении ему грозили лишением пенсии, воинского звания и отдачей под суд. А сейчас в этом уже нет никакой тайны - в интернете достаточно просто найти данные, что «По данным прессы, 14 марта 1970 года советская АПЛ, обгоняя в Баренцевом море АПЛ «Стёрджен"» ВМС США, повредила ей рубку своим левым бортом, сдвинув две металлические плиты».
Кстати, ограждение рубки и выдвижных устройств американской атомной подводной лодки сохранили в качестве памятника в Музее подводного флота в Кейпорте. А вот от К-69 ничего не осталось, если не ошибаюсь - только в Уфе, в Парке Победы есть ограждение рубки от К-306
Вот как то так. Вот такая история.
Воспоминания есть воспоминания. Материал подготовлен с использованием воспоминаний офицеров советских подводных лодок.
31.03.2021 года исполнилось 90 лет ветерану подводного флота СССР и Российской Федерации контр-адмиралу ЕВДОКИМЕНКО Александру Марковичу. Надеюсь он и сейчас здравствует, пожелаем ему здоровья и счастья.