Молоденькая кошечка хромала вдоль берега, выискивая мелкую рыбешку. Ее шею и правую лапку опутывала леска, которая уже глубоко впилась в тельце бедного животного. Попытки освободиться от удушающего захвата не привели ни к чему хорошему, леска была очень прочной и узел только еще сильнее затянулся, поэтому кошка уже не пыталась освободиться и просто терпела постоянную боль.
Лучи заходящего за морской горизонт солнца ещё пробивались сквозь нагромождение туч разнообразного рыбацкого инвентаря: буйки, огромные рыболовные поплавки для сетей, доски от вышедших из строя лодок, покрытые ржавчиной якоря и много мусора, который просто лежал посреди двора.
На фоне этого почти апокалиптического пейзажа можно было разглядеть маленькие фигуры, копошащиеся в кучах недавно выброшенных морских объектов, отходов рыбного промысла. Она здесь была не одна. Таких бездомных бродяг эта местность притягивала больше всего, так как только тут можно было найти еду.
В старом рыбацком посёлке на побережье моря жизнь протекала медленно и ровно. Одни дни были похожи на другие. Тёплый сезон сменяла осень, а затем мягкая субтропическая зима с её дождями и неприятным холодным ветром.
Летом туристов здесь не было. Инфраструктура да и местоположение посёлка не располагало к тому же. Поблизости были более привлекательные места. За неимением другой работы практически все население занималось рыбной ловлей. Кто-то работал на себя, вылавливая, заготавливая и самостоятельно продавая рыбу на рынке в районном центре. А кто устраивался на рыбный промысел. Здесь набирали команду рыбаков, уходивших на несколько дней в море в погоне за рыбой, крабами и креветкой.
Заработать здесь можно было достаточно, чтобы благополучно жить в сельской местности. Поэтому все мужчины, у кого было здоровье, старались попасть на судно.
На окраине посёлка, там, где находилась промышленная зона рыбного промысла, обитало множество уличных животных. Они прятались под кучами старых буйков или другого инвентаря, годами неподвижно лежавших на хозяйственном дворе. Это полузаброшенная территория, которая практически не охранялась, была единственным пристанищем десятков брошенных или родившихся на улице собак и кошек.
Здесь действительно было чем поживиться: отходы от очистки морепродуктов, креветки и крабы, запутавшиеся в сетях. За эту добычу часто приходилось бороться со стаями чаек, которые постоянно паслись в ожидании прихода нового корабля со свежей партией вкусного провианта.
Но ещё здесь были люди, простые моряки и рыбаки, добрые и понимающие. Они-то и подкармливали этих бездомных, прекрасно зная, что другого места и лучших условий для жизни у них уже не будет. Здесь выросло не одно поколение бродячих кошек и собак, быстро сменяя друг друга. Длительность их жизни была не такой большой, как у домашних питомцев.
Очередной корабль причалил к берегу, и на пирс вывалилась толпа работяг. Они направились к зданию конторы, уселись на длинное бревно и дружно закурили.
— Ну, как на этот раз, опять плохо? — на крыльцо вышла полная женщина в годах. Она работала деловодом и жила всего в сотне метров от промысла. Все хорошо знали женщину и любили её за вкуснейшую домашнюю выпечку.
— Привет, Натали! В этот раз намного лучше, — рыбаки перебивали друг друга, пытаясь привлечь внимание единственной женщины на промысле.
— Ну, вот и хорошо. Начальник будет доволен. А я вам пирогов напекла, — и она вытащила большой эмалированный таз, накрытый полотенцем.
— Ой, а что это с рыжей-то случилось? — сказал один молодой паренёк. Он был самым молодым и неопытным среди бывалых рыбаков.
— Да вот уже больше недели она так и ходит, бедняжка, — ответила Наталья, тоже заметив метрах в 10 кошку, которая хоть и имела частично рыжий окрас, но почему-то все ее звали «рыжей».
— Было это ранним утром. Я как раз на работу пришла и вышла покурить. Смотрю, на пирсе в сетях что-то копошится. Ну думаю, как обычно, кто-то полез за креветками, да сам стал жертвой рыбного промысла.
Так точно, подхожу, а эта в глубине сети сидит, притаилась, думала, я не замечу. Взяла ножницы, но рыжая очень строптивая, уж вы её знаете. Как только почувствовала свободу, сразу вырвалась из рук, да ещё шипеть начала, мол, не приближайся ты больше ко мне. Вот теперь так и ходит, бедняга, с остатками сетей. Да к тому же она уже вся на сносях, вон посмотрите на живот, день-два и рожать будет. А в руки не даётся никак, на 5 метров больше не подпускает. Вот уж упрямое создание.
Кошку эту хорошо знали ещё год назад. Она была ещё котенком. И вот она уже готовится стать матерью таких же бездомных. Рыжая, как её все здесь называли, была самой дикой и нелюдимой из всех. Говорили, что её подбросили на территорию, и с тех пор она всегда держалась обособленно, никому не давалась на руки, а еду принимала только на расстоянии. Положишь ей кусок мяса, она стоит метров в 10, смотрит на тебя, не подходит. Начинаешь отходить, она приближается, словно точно измеряя свою социальную дистанцию.
И вот теперь случилась такая беда. Помочь ей может только человек, но не понимая этого, она продолжала себя травмировать. Через несколько дней бригада снова ушла в море, а когда вернулась, рыжая окатилась и уже без живота продолжала хромать из-за сети, прочно впившейся в тело животного.
Раны на теле становились все больше, так как леска постоянно скользила, делая разрезы ещё больше. Но кошка всё равно выходила на поиски еды. Теперь она была еще больше необходима, так как нужно молоко, чтобы кормить котят.
— Мужчины, надо что-то делать, — подняла вопрос Наталья, когда рыбаки вновь вернулись из рейса. — Это ужас, что я сегодня видела. Помните нашу рыжую, которая в сети запуталась? Родила она, пока вы в море ходили. Я её уже отследила, примерно поняла, где она прячется. Вот там, под кучей мусора, еду начала ей приносить, прямо туда, чтобы меньше ходила. Думала, умрёт от воспалённых ран. А сегодня утром она уже бродила с повисшим на ней котенком, тоже запутался.
Да что рассказывать, вон смотрите сами, — она указала рукой в сторону хозяйственной площадки. Метрах в тридцати можно было видеть несчастную кошку. На шее у неё буквально болтался ещё слепой котенок. Когда она поднималась на задние лапы, чтобы дотянуться до края какой-нибудь коробки или ведра в поисках еды, котенок просто висел в воздухе. Он запутался в мамином ошейнике, когда пил молоко, и теперь они вдвоём сплетены этой сетью.
— Да так они долго не протянут, — сказал один из мужчин.
— А ну, ребята, давай окружай её! Вы вдвоём справа заходите, а вы, только медленно, с другой стороны.
Они начали формировать круг, медленно пробираясь через мусор по периметру площадки. Но кошка быстро раскусила их план и потащила по бетону своего котенка, свисающего с её шеи, прямо в своё укрытие.
— Ну что, может разберём эту кучу, да выловим их всех? Опасно здесь, куча буйков, старых сетей и доски, все это хламом навалено. Доски с гвоздями, пока будем разбирать завал, или придавим, или она сама убежит, не забывай, что у неё уже малыш на шее. Зацепится где-нибудь за гвоздь, и всё. Поэтому тут надо спокойнее действовать.
Мужчина снова вернулись на крыльцо конторы и дружно закурили.
— Знаю, знаю один способ, — сказал самый молодой в бригаде.
— А ну-ка, Егорка, ты у нас самый смышлёный, — обрадовалась Наталья. — Вон, проводку мне помог в доме отремонтировать, молодой, а руки золотые у тебя. Давай выкладывай план.
— Когда я маленьким был, отец меня в лес брал, мы мышей полёвок отлавливали.
— А зачем это вам мыши нужны из лесу? Своих, что ли, в доме не хватает? — резко прервал его один из рыбаков.
— Отец в биологической лаборатории работал, и мыши для опытов нужны были. Мышеловки использовать нельзя, так как нужны ведь живые мышки. Поэтому они мастерили специальные живоловки. Мы их вечером расставляли по нескольку штук с приманкой. А утром собирали, за один раз с десяток можно было свободно набрать.
— И как же ты представляешь, чтобы кошка в мышиную ловушку залезла?
— Да нет же, нам надо будет соорудить самим ловушку больших размеров. Выглядит это так: нужно что-то типа прямоугольного каркаса, обтянутого металлической сеткой. Один выход из ловушки свободен, к нему надо установить крышку, которая захлопывается. Всё очень похоже на мышеловку. Когда мышь тянет еду, срабатывает принцип курка, пружина освобождается и металлическая скоба прижимает её. Но здесь еду надо цеплять на проволоку, и когда кошка будет внутри, то потянет кусок, а пружина закроет дверцу, и всё.
— Сказать легко. Но вот чтобы сделать, тут нужна инженерная мысль.
— Ничего, справимся, — ответил Егор. — Я примерно представляю, как это должно выглядеть.
На следующий день живоловка для рыжей была готова.
— А у меня утешительные новости, — радостно встречала парня Наташа. — Малыш чудом смог освободиться. Точнее, самого котенка я не видела. А вот рыжая уже сама хромает по территории. Хотя ничего радостного нет, такое ощущение, что ей с каждым днём всё хуже. Вся потрёпанная, мухи вокруг неё постоянно кружат. Надо срочно помочь ей, не выживет она так.
— То, что котенок смог сам выпутаться, — это уже хорошо. Сегодня будем ставить ловушку. Надо установить где-то недалеко от её логова. Вот, я свежего мяса принёс.
— Живоловка, конечно, сработала, но только не по адресу. К вечеру в неё так и попался толстый кот. Это можно было слышать по дикому вою, который он издавал, будучи запертым в клетке. Пришлось освободить этого беднягу.
— Всё понятно, — сказал Егор. — Надо ещё несколько таких же живоловок сделать. Вечером займусь этим. Придётся попотеть, нам ведь через два дня опять в море. А эту мы на ночь опять поставим.
Новые ловушки не пригодились. Так как утром рыжая уже была в клетке. Никогда не подпуская к себе человека, она вела себя как настоящий дикий хищник, бросалась на приближающихся людей, целью которых было ей помочь избавиться от смертельного ошейника.
— Предлагаю вести её сразу к ветеринару, — сказал парень, накрывая ловушку покрывалом. — Там ей уколят успокоительное и спокойно обработают раны. Нам она в таком состоянии точно не дастся. Если снова вырвется, опять в такую же ловушку она не зайдёт.
— Раны очень серьёзные, — сказала ветеринар в районной клинике. — Здесь только зашивать нужно. От сетки мы её освободили, все обработали, но порезы в некоторых местах сантиметров по 10. Если не зашить, то заживать долго будет. В общем, я рекомендую оставить кошку у нас хотя бы на пару дней, а затем наденем ей конус, чтобы не навредила себе. И ещё недельку пусть походит.
— Оставить-то можно. Но ведь у неё котята только родившиеся, — начал Егор.
— Мы-то думали, что сегодня её заберём, освободим и выпустим. Она у нас уличная и очень дикая, котят прячет, не даётся совсем.
— Слушай, — сказала Наталья, — пусть остаётся. А котят мы сегодня попробуем достать. Они же бросаться и убегать не будут. А у меня племянник, 10 лет, как обезьяна везде лазит. Думаю, что ему будет не проблема пролезть и достать их по одному.
Операция освобождения котят длилась несколько часов. Пришлось немного разобрать верхние завалы из досок, чтобы паренёк мог пролезть.
— Вижу! — крикнул парнишка с глубины. — Их тут трое, вроде. Одной рукой дотянуться смогу. Сейчас буду доставать.
Один из котят был травмирован на шее. У него была ранка от маминой лески. Рану решили обработать самостоятельно. А всех котят Наталья забрала домой. Здесь они дожидались маму целых три дня. А пока женщина кормила их молоком из детской бутылочки.
Рыбаки снова ушли в рейс. А когда вернулись, первый вопрос, который интересовал многих, касался, конечно же, судьбы рыжей.
— Ну что, Наташ, вырвалась опять на волю наша рыжая? — спросил пожилой рыбак.
— Похоже, что нет, приняла она свою новую судьбу. Забрала её из ветеринарки, укололи успокоительное в дорогу. Домой занесла, а там котята её возле печки, она как увидела, сразу к ним, принялась вылизывать. Я вся в слезах, думаю, куда же их, обратно на улицу? Да и рыжая пока не рвётся обратно, уже и погладить себя даёт. Одомашнивается потихоньку.
Так что теперь, ребята, за вами должок. Шифер у меня треснул, и крыша дома начала подтекать. Надо бы помочь починить. Так что кто сможет, завтра жду в гости. А пока я вам пирогов с вишнями напекла, налетайте...
Друзья, поставьте 👍если вам понравилась статья. Спасибо!