Братья Рябченко рассказали следующее.
После встречи с Костей в «Матрёшке», Паша Рябченко решил провести день на стадионе, наблюдая, как его сын тренируется играть в футбол. Он сидел на трибуне и наблюдал, как пацан делает пробежку за пробежкой. Потом накормил сына ужином и отвез его обратно в дом бывшей жены, после чего отправился домой к своему брату Дане.
Теплой ночью они с Даней сидели на улице и допивали упаковку «Лёвенбрау». Где-то около полуночи, он точно не помнил, Даня отправился спать, а Паша растянулся на кровати в соседней комнате и тоже заснул.
Они были алиби друг для друга. До этого ничто никогда не связывало их с озером. Тем не менее, многие в городе верили, что убийство совершили они. Другие говорили, что братьям не было смысла убивать Костю из-за пятисот тысяч, ведь теперь они так и не получили своих денег. Люди говорили, что пьяный Костя часто нарывался на всех подряд, и, возможно, допёк кого-то очень грозного, когда шел домой той ночью.
***
Полиция пришла к нам домой на следующий день после того, как Костю нашли. Они говорили с отцом в гостиной, а вентилятор гонял воздух в комнате. Я принёс им банки с лимонадом из холодильника.
Отец рассказал им о том, как Костя просил у него денег. Что Костя приходил, пока мы работали над машиной, и кивнул в сторону свежевыкрашенного «Фордика» во дворе.
Затем один из полицейских покачал головой:
— Наверно, вы были не в восторге, что ваша дочь жила с ним, — сказал он.
— Это точно, — ответил отец.
Тогда мне хотелось, чтобы он солгал ради себя самого. Не признавался, что ненавидит убитого бойфренда своей дочери. Но отец всегда говорил: твое мужское слово — это все, что у тебя есть. Будь тем, кому люди могут доверять.
На земле нет никого, кому я доверял бы больше, чем ему.
***
Теперь, десятилетие спустя, это стало историей об озере с привидениями. Дети, которые там плавали, утверждали, что почувствовали, как что-то схватило их за ноги под водой. Костя Левин всегда пытался стать кем-то заметным в городе, и в конце концов у него получилось.
Каждый раз, когда я приезжал в родительский дом, мы с отцом после ужина отправлялись в гараж. Точно так же, как мы делали это, когда я был ребенком и жил здесь.
Было что-то успокаивающее в том, чтобы находиться там с отцом в пахнущем бензином бетоне и сиянии люминесцентного света. В том, как мы понимали друг друга, не разговаривая. Мое детство там становилось чем-то бесконечным.
Сегодня отец достал из холодильника в гараже две бутылки пива, передал одну мне, и мы стояли, выпивали и смотрели в сторону дороги. Ночью здесь было тихо. Мне было интересно, чувствовал ли он притяжение озера так же, как я.
— Люди до сих пор думают, что Костю убили Рябченко? — спросил я, не глядя на него. Мы никогда не говорили об этом.
— Да, я думаю, что так, — сказал он. — Хотя люди сейчас редко об этом говорят.
Я вспомнил день, когда Костю вытащили из озера. Мимо нашего дома проезжала целая колонна полицейских с мигалками, пока мы стояли в гараже. Я помнил торжественность их машин с включенными сиренами и фарами и скрежет отца, чистящего машину наждачной бумагой. Яркий вид металла под старой краской.
— Пап, остановись, они могут увидеть, — умолял я.
Он сделал паузу ровно настолько, чтобы посмотреть на меня.
— Все знают, что мы ремонтируем эту машину, сынок, — сказал он. — Никто ничего не подумает.
Он был прав, конечно. Все были слишком заняты, глядя на Даню и Пашу Рябченко, которых в итоге так и не признали виновными и отпустили…
Полицейские смотрели прямо на наш “Фордик”, когда заходили в наш двор допрашивать отца, и равнодушно отворачивались. Отец купил новую фару взамен разбитой и отвез машину на новую покраску после того, как заделал вмятину. Никто ничего не сказал, разве что спросили, в какой цвет красить.
Но все последующие годы, когда я проезжал рядом с озером, не мог перестать представлять это.
Мой отец в темноте вытаскивает тело из машины. Тащит его по камням, чтобы не оставить следа — как ему удалось, я не знаю.
Он сбросил тело в воду с дальней стороны, где деревья росли низко в воде и никто никогда не плавал. Прошло достаточно времени, прежде чем Костю нашли — и сколько улик было навсегда утеряно!
Я мог только представить это, потому что поклялся никогда и ни с кем не говорить о той ночи. Даже с отцом.
Воспоминания, которые я носил в себе, теперь были похоронены внутри меня.
***
В тот вечер я ехал по дороге, чтобы проверить отрегулированные тормоза “Фордика”. Завернул за угол и увидел его там. Звериный взгляд в свете моих фар, пьяный хохот, горящие глаза. И на мгновение я снова вспомнил тот день, когда он вытолкнул меня в коридор его собственного дома и с широкого размаха ударил мою сестру.
Был момент, когда я мог затормозить, но не затормозил. Я мог бы свернуть, но не свернул. Я хотел сделать именно это и сделал.
Отец был там через несколько минут после того, как я позвонил ему. Он стоял рядом со мной, глядя на безжизненную фигуру Кости Левина на обочине дороги. Глубокой ночью из кустов доносилось кваканье лягушек.
Затем отец положил руку мне на плечо и пристально посмотрел на меня.
— Слушай сюда. Это моя вина. Это я был за рулем. Ты понял? И ты никогда ни с кем не будешь говорить об этом. Поклянись.
Он вложил мне в руку свои ключи, приказал отвезти его машину домой, принять душ, лечь спать и забыть, что все это произошло. Я сел в его машину и увидел в зеркале заднего вида свой “Фордик” на обочине, рядом с ним отца с телефоном в руке — он набирал номер.
Этот момент стал концом начального этапа моей жизни, туманных дней детства, когда все казалось возможным. Жизнь, которая последовала за этим, была одновременно темнее и яснее. Я знал, кем я был.
— Кому ты позвонил в тот вечер? — спросил я отца. Мне всегда было интересно.
Я не знал, ответит ли он. Я дал ему обещание молчать и держал его. А он защищал меня все эти годы.
— Я позвонил Дане Рябченко. Сказал ему, что сбил кого-то на дороге и мне нужна его помощь. Он помог мне замести следы… выбросить его туда.
Отец кивнул головой в сторону озера, которое мы не могли видеть отсюда, но могли чувствовать. Это было что-то, что всегда будет между нами, темный магнит прошлого, притягивающий нас.
— Что тебе пришлось для него сделать?
Даня Рябченко не оказывал никаких услуг просто так. За всё, что он давал, надо было платить сполна. Отец молча посмотрел на меня, и я почувствовал тяжесть того, чего не знал.
— Это было плохо для репутации Дани, — ответил он, наконец. — Все видели, что Костя ходит цел и невредим после того, как ограбил его. Я выплатил Дане долг Кости, а он позволил людям думать, что они хотят.
Я заподозрил, что это было не всё. Цена долгого молчания Дани Рябченко была выше, я чувствовал. Но не стал заговаривать об этом.
Даня и Паша ничего не отрицали и не признавали. Десять лет соблюдали ту же тишину, которая возникла между мной и отцом. Все мы были связаны этим.
В ту далёкую ночь я узнал, что отец сделает все, чтобы защитить меня. Потому что он человек, который любой ценой заботится о семье. Такой же, как я.
Конец.
👍Ставьте лайк, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать увлекательные истории.
