Когда я в прошлом посте рассказывал о коварстве мультиварок, в комментариях писали, что стиралки тоже участвуют в заговоре бытовой техники. Думаете, я не знаю! О нет, я знаю! Потому что однажды у нас был переезд.
***
— Ну, что думаешь, влезет?
— Точно не влезет.
— Вот и я думаю, что нет.
Это мы с папой тренировали глазомер за пять минут до того, как старая стиральная машина идеально влезла в новой ванной комнате между душем и раковиной.
Ну, раз поставили, почему бы тут же и не постираться? Мы начинили барабан шмотками, включили, посмотрели — зажужжала. Все окей, можно идти дальше ворочать мебель.
Через несколько минут из ванной раздались загробные стоны.
Что-то внутри стиралки страдало и тоскливо скреблось наружу. «Может, порошок еще не растворился, или пуговица оторвалась и скрежещет. Подождем! — подумали мы. — Сейчас она остановится, нагреет воду, опять начнет крутить, тогда и увидим».
Нет, мне не показалось, что стиралка как-то долго греет воду. Поди нагрей до 60 градусов литров сорок воды, или сколько там помещается в её недрах.
При нормальном раскладе вода в стиралке плещется в нескольких сантиметрах от нижней кромки иллюминатора. Я посмотрел — мимо иллюминатора медленно проплывала майка, по стеклу весело пробежала стайка пузырьков. Вода заполнила барабан весь. Под горлышко.
«Наверное, это впускной клапан», — подумали мы. Сдох, не вынес переезда. Пора было облегчать страдания аппарата. Стиралку переключили в режим полоскания, когда воду надо сначала спустить. «Жжж», — загудел насос. «Пссс...» — сказала вода и не спустилась.
«Насос, собака», — подумали мы. Машину выключили, потому что она гудела, скрежетала барабаном, булькала и мешала думать.
Стало понятно, что воду придётся сливать вручную, но тут нас ждал сюрприз. Отверстие слива находилось в двух сантиметрах от пола и представляло собой крышку на резьбе.
У меня в квартире в принципе сложно найти подходящую для таких случаев посуду. А когда квартира после переезда ещё упакована в коробки и мешки — это труднее в разы. Поэтому мы нашли какой-то жестяной поддон, плоскогубцами и ножом обкромсали его с одного бока так, чтобы можно было подставить под слив. Емкостью поддон был от силы граммов четыреста.
После чего мы пали перед стиралкой на колени и принялись её доить.
«Еще десять тысяч вёдер, многоуважаемый Карабас Барабас, и золотой ключик у нас в кармане».
За полтора часа мы довели процедуру слива до совершенства — приоткрыть крышку слива, нацедить поддон, завернуть, перелить в таз. Когда воду спустили до обычного уровня, нами овладело жуткое нездоровое любопытство.
А что, если?!..
Машину включили. Она тут же собралась сделать глубокий вдох (литров на тридцать), но воду спешно перекрыли. Тогда машина начала бессмысленно вращать барабаном туда-сюда и пытаться включить отжим.
Диагноз стал ясен. «Инсульт», — констатировали мы. Видимо, у нашей старой доброй железной прачечной попросту вылетели мозги. Питание — отключить, остатки воды — слить, напоследок — перекрестить.
Мы вылили всю воду, вынули бельё, с кряхтением разогнулись и отсоединили заборный и сливной шланги. И тут папа замер. Он смотрел под раковину — туда, откуда только что вынул сливной шланг.
Там стояла заглушка. Маленькая пластиковая заглушка, которая, во-первых, была утоплена вглубь штуцера для слива воды на добрые полтора сантиметра, а во-вторых, никак не мешала навинчивать на неё шланг. И в-третьих, позволяла нам сейчас чувствовать себя очень, очень глупо.
