Тот, кто бывал в Юрмале, мог видеть этот прекрасный памятник свободе и процветанию экономической жизни Латвии. Дело тут даже не в том, что в 1989 году в Латвийской ССР проживало 2,7 млн человек, сейчас 1,9 млн, нет – мне лично очень нравится Рига. Этот чудесный город, как две капли воды похож на мою малую родину, на мой Ниенслот, также раскинувший свои чресла по берегам Балтийского океана. Да и латыши – такие же порядочные и добродушные люди, как и мои викинги-соплеменники. Дело здесь в том, что всякий обмен живёт за счет разницы потенциалов. Сталкиваются два мира…
Стоп, не так быстро. Сначала расскажу вам одну простую историю, которую рассказывают всем студентам экономических факультетов, когда они начинают изучать что-то про деньги. Так вот, жили-были туземцы. И эти самые туземцы принимали в оплату у себя на туземщине ракушки. Да, да, ракушки вместо денег. Однажды, мимо проплывали португальцы. И подметили эти португальцы, что за ракушки у туземцев можно накупить всего, чего только сможешь найти на туземных рынках. А португальцы знали, что там вдали, за восемьсот миль на север, за славным островом Мадагаскаром, за бухтой Амбаро-бэй из которой виден давно потухший вулкан Марумукутру, там по мелководью рассыпаны эти ракушки, как звезды по ночному небу. Ныряя в теплую воду, можно набрать их столько, сколько сможешь унести. Вернее столько, сколько сможет поместиться в трюмы великой португальской каракки «Санта Катарина де Монте Синаи». Что ж, сказано – сделано. Португальцы наловили много ракушек, и у туземцев началась инфляция. Это и есть иллюстрация воздействия разности потенциалов. Дальше, туземцы побросали свои ракушки и перекинулись на лучшие деньги – «доллары». Ну, им тогда и «доллары» тоже напечатали по-быстрому, и за бумагу купили их труд. А заодно и их самих, ну вы поняли, как рабов.
Деньги – это способ эксплуатировать других. Эксплуатировать при помощи инфляции – в своей стране; при помощи разницы потенциалов – в чужой. Но про деньги и их качества, мы расскажем в следующей статье. А пока у нас…
Итак, сталкиваются два мира, или больше, две цивилизации. Один сильный, другой слабый. Развитый и отсталый. Слабый принимает диалог сильного. Это беда слабого. Диалог – это разговор на языке всемирного обмена:
- Хочешь, у меня что-либо купить, тогда гони монету, а не ракушек или быков.
- Значит, мне надо разработать свои серебряные рудники или даже закрыться (Япония это делала). Или предложить то, что ценится там: людей и их труд.
Зачастую слабый мир принуждали к диалогу с сильным. Если возникало желание кого-то поиметь, и появлялась уверенность в возможности заработать, то, перефразируя Карла Генриховича, «не было такого преступления, на которое капиталист не шёл ради прибыли». Метрополия эксплуатирует колонии. Эксплуатация (рост) основана на разнице потенциалов. Каждая колония имеет свою специализацию, свой парус. Идея создает натяжение. Например, в Лондоне запускали проект «Премьер Лига», или турецкая торговля зерном, или строительство человейников в подмосковье, или переход на электромобили от привычных автомобилей с ДВС. Такое натяжение создает спрос на ресурсы: люди, деньги, технологии. Этот спрос должен уравновешиваться из столицы. Столица выдаёт ресурсы и следит за уровнем риска. Также выравнивает перекосы и, тем самым, снимает напряжение – уравновешивает. Пока есть равновесие – насос качает. Как только равновесие нарушено, то система занята поисками равновесия. Если равновесие не находится, то предпринимательский дух улетучивается в другую область высокого давления.
Применительно к нашим Палестинам, речь идёт о спросе на ресурсы со стороны развитых стран ЕЭС и о получении этих самых ресурсов из неразвитых. Если говорить ещё проще, то самые работопригодные граждане из Прибалтики уехали работать в ЕЭС, остальные «социально не защищённые слои населения» остались. Спрос уравновесил предложение, заплатив за это предложение еврами. А бензин покупать выгодно за рубли. И всё-таки…
Интересно, чего они меняли там, в этом чудесном обменнике? Доллары на Евро? Латы кончились уже к 2014 году. Остаётся – рубли. То бишь, рубли на евро и обратно, евро на рубли. В магазине ценники в Евро, а в кошельке рубли, так что ли? Вот и меняют суровую действительность In exchange for what? (В обмен на что?).
Конец.
