«Технократия и вульгарность материализма – вот и все “ценности” коммунизма...». Разумеется, к данной мысли нельзя не прислушаться. Ибо коммунистическая идеология, подобно любой радикально-левой и просто левой идеологии, патологична. Здесь нет повода для дискуссий.
Но если оставить в стороне все идеологические прения, взглянув на коммунизм под существенно иным, сугубо этическим углом, то можно сразу отметить одну интересную особенность подобной политической доктрины. Она мила любому маргиналу. Тому, кто не разбирается в идеях, потому не выводит логически закономерного суждения из той либо иной идеи, но готов нагло, напористо и крайне грубо заявлять о своих, так сказать, «правах». Тот, кто повсюду раскрывает пасть, орёт до хрипоты в горле о ценности своего, например, физического труда, о значимости его социальной роли, о том, что лишь его (трудягу, производителя, пролетария, люмпена и пр.) можно считать по-настоящему «человечным», именно тот чаще других становится под знамёна коммунизма. Если оставаться только в рамках этики, то можно оставить в стороне логику Платона, согласно которой ложные посылки / предпосылки с неумолимой закономерностью порождают ложные суждения, а за теми неминуемо грядут плохие поступки. Это, безусловно, так. Но не стоит забывать об обратной причинно-следственной связи, которая тут явно имеет место быть.
Ибо само собой разумеется, что коммунистическая идеология крайне алогична. Но в данном тексте речь идёт не об идеологической, а только о политической доктрине. И если не вызывает сомнений то, как из ложных посылок будет следовать ложный вывод, о чём учил и Ю. Эвола, то иногда проблема не исчерпывается одним опровержением идеологических основ коммунизма, потому как нынче существуют во всех городах и посёлках те молодчики либо те обильно поседевшие, но вечно юные пацаны, что не читая Карла Генриха Маркса, ни разу не подержав в руках Адорно, Маркузе, Ги Дебора, Бодрийяра, Бадью и т.п., с охотой берут в них кроваво-красные знамёна и лепят на лбы свои, на воротники, да предплечья красно-золотые пентаграммы. Они идут на санкционированные митинги, дабы там орать о «несправедливости», «интолерантности» и многом из того, в чём сами они виноваты лично; в чём виноваты больше, чем кто-либо. Видимо, есть нечто такое в коммунистическом учении, что неминуемо ведёт к чудовищной братоубийственной политике (и толковых книг об этом уже было написано немало); но такое нечто соблазнительно для тех, кому немила нормальная гражданская политика, требующая от них оставаться людьми. Тем, кому по душе наглость бастарда или стадный инстинкт унтерменша, тому нет ничего милее коммунизма.
Но самая чудная черта подобной политики – это исключительно то, с какой страстью и с каким рвением её сторонники говорят о «гуманизме», о «человеколюбии», о «ясном свете науки», продолжая запрещать ценнейшие книги либо глумиться над именами их авторов, продолжая систематически уничтожать культурное наследие многих субэтносов, этносов, наций и рас. Только лишь коммунисты, наверное, и могут так лицемерно взывать то к «справедливости», то к «сочувствию» и «состраданию», люто ненавидя всё, что прямо либо косвенно можно отнести к тому, другому либо третьему. Имена гениев, титанов своего дела, великих талантов и просто хороших людей, запомнившихся в истории рыцарскими поступками, вызывают шквал ненависти, а то и вовсе приступы истерии у каждого краснознаменного «товарища». И малейшего отголоска человеческих чувств не проявляют они к своим идеологическим противникам. Только злобу и гнев. Но вот слабаки, ничтожества, ничегошеньки не сделавшие для Родины и для славы своего Отечества, те многочисленные предатели, хулители, отщепенцы, грязные и чумазые орды, что глумились над старой культурой, когда разрывали знамёна, рубили в щепки древнейшие иконы и кресты, сжигали рукописные книги, отправляли в печки картины, учебники по латыни и т.д. – этих исторических личностей они возводят в ранг «героев», нарекают их именами улицы, площади, проспекты и города…
Просто диву даёшься, когда сознаёшь тот факт, что в рассуждениях коммуниста уживаются рядом приторно-сладкие, но абстрактные фразы о «человечестве», о «человеческом гении», о «свободе», о «мире во всём мире» и ярая ненависть ко всему аристократическому и грациозному, ко всему верному, истинному, изящному, изысканному, к тому, что, говоря словами Ф. Ницше, «стои́т и высится». А ненависть эта переходит порой в откровенно звериную злобу. Коммунисты аж рычат и краснеют до цвета своих знамён, когда любая дискуссия с ними затрагивает темы естественного неравенства, врождённых качеств или закономерно из этого следующей человеческой селекции либо социальной стратификации (т.е. кастовой системе) тоже для многих обществ вполне нормальной. Ибо никогда, нигде и ни при каких условиях ни один коммунист не желает об этом слышать. Тем более, вести на данную тему долгой беседы. Он лишь ответит своей ненавистью, всей своей злобой. Рявкнет, словно он дикий зверь, в сторону оппонента что-нибудь невразумительное либо назовёт его «отсталым», «реакционным», наречёт «эгоистом» или как-то ещё. Но и развернувшись к нему спиною, и даже уйдя прочь, гордо причмокивая губами, он окажется проигравшим.
Ибо о чём может идти речь, когда любое из его слов можно смело вырезать на щите, дабы идти в бой с подобным девизом? Да, «отсталый», поскольку вы, «товарищ», шагаете прямо в технократический ад, зовя за собой столь же глупых и столь же злых врагов Традиции. Да, безусловно, «реакционер», ибо не отвечать реакцией на ваше свинство может только такая же свинья. Вполне возможно, что и «эгоизм» (но лишь в его исконном, этимологически верном значении) свойственен любому вашему оппоненту. Оттого как человек он, а не свинья, потому не ценит вашего свинства, но себя оценивает по реальному достоинству. Из-за чего и не желает лобзать кирзовые сапоги рабочим. Да и нет ничего грешного в том, когда кто-то, обладающий по-настоящему ценными качествами (например, физическим здоровьем, благородной осанкой, красивым лицом, врождённым талантом и т.д.) достаточно высоко оценивают всё это хорошее в себе. Особенно, когда не притворяется, не разыгрывает на пустом месте трагедий, высказывая ложного сострадания другим, как делают краснознамённые «товарищи».
Но нет смысла размышлять далее в этом русле. Тем более, что нынче многим и без того ясно, чем был коммунизм в двадцатом веке и чем остаётся он теперь. Коммунизм и деструктивен, и анти-традиционен, и утопичен. Но помимо всего перечисленного, как следует заметить в резюме этой коротенькой статьи, коммунистическое поведение наилучшим образом подходит самым наглым людям. Тем, кому не по душе просто взять чужое, но кому нужно обязательно оскорбить тех, у кого своровали. Это политика хамства, политическая стратегия предельной наглости. Оттого в ряды её активистов вербуются лишь отпетые негодяи; те, что хамы по жизни.