Казалось бы, если ты родился Великим князем, в твоей жизни все дороги открыты, ты можешь позволить себе самые дорогие развлечения и с легкостью способен заполучить приглянувшуюся женщину. Но был в семье Романовых и свой «скелет в шкафу» - Николай Константинович, сын Великого князя Константина Николаевича и внук императора Николая I, успел сделать много предосудительных поступков и был навсегда вычеркнут из царской хроники. И все из-за кражи драгоценностей, совершенной им из собственного дома ради артистки Фанни Лир. Что же произошло? И кто был виноват?
Поначалу Великий князь Николай Константинович был гордостью дома Романовых. Он по собственному желанию поступил в Академию Генерального штаба и окончил ее в числе лучших учеников, став первым из царского семейства, окончившим высшее учебное заведение. После он много времени проводил в путешествиях, собирал коллекцию живописи и стал командиром конного эскадрона. Среди всех представителей семьи Романовых он считался главным красавцем и не стеснялся этим пользоваться, ухаживая за прекрасными дамами. Жизнь била ключом.
На одном из балов-маскарадов он как-то познакомился с американской танцовщицей и куртизанкой, известной под псевдонимом Фанни Лир, которая уже была официально замужем и имела дочь. Женщина была известной соблазнительницей. У нее было много поклонников, неизменно имевших большое состояние. Великий князь мог стать лишь одним из общего числа поклонников, но он проявил неожиданное упорство. В тот же вечер он признался ей в любви и стал умолять о свидании.
Сама же Фанни оставила такие записи о минутах их первой встречи: «Передо мною был молодой человек ростом немного более 6 футов, прекрасно сложенный, широкоплечий, с гибким и тонким станом. У него были зеленоватые глаза, которые смотрели насмешливо и недоверчиво и, как я узнала потом, во время гнева сверкавшие, как угли; они становились лучезарными в моменты радости. Взгляд этих глаз, то острый и умный, то мечтательный, проникал до глубины души и заставлял говорить правду… Его гордый и прямой греческий нос был сладострастен, как у древних статуй Венеры и Аполлона, но всего выразительнее была улыбка румяных чувственных губ его несколько большого рта, которым он походил на Петра Великого. Это выражение не поддается описанию, но любая женщина готова была бы отдать жизнь за поцелуй этих уст».
Николай Константинович с тех пор не пропускал ни одного выступления Фанни, продолжая оказывать ей знаки внимания. В ее честь закатывались грандиозные пиры. Они вместе появлялись в высших кругах, что не только не соответствовало правилам царской семьи, но и было просто возмутительно, так как репутация у женщины была ужасная.
Родителей Великого князя такая пара не устраивала. На какое-то время его отослали из Петербурга в числе участников экспедиции в Хиву. После геройского выхода из артиллерийского огня он получил орден и, вдохновенный, отправится в следующий поход. Родственники стали думать, что с мимолетным увлечением Николая Константиновича покончено. На самом деле, между любовниками все это время велась переписка.
И вот во время поездки в Европу оказалось, что Великий князь был не один. Компанию ему составляла все та же Фанни Лир. И не только: например, «адъютантом» и «личным поставщиком проституток» для Великого князя назывался корнет Николай Савин, который, по слухам, тоже состоял в связи с танцовщицей. В Риме они увидели скульптуру, изображавшую обнаженную сестру Бонапарта Полину Боргезе. Статуя так понравилась Николаю, что он заказал скульптору Томмазо Солари её точную копию, но с лицом Фанни Лир.
При возвращении в Петербург влюбленный Великий князь снял для своей пассии дом, в котором мог ее навещать. Говорили, что когда он заезжал к ней обедать, они часто ругались, в основном из-за его пристрастий к алкоголю и карточным играм.
В 1874 году в Мраморном дворце обнаружилась пропажа - не хватало 3 бриллиантов с иконы, которой Николай I благословил брак родителей Николая Константиновича. Была вызвана полиция, и после недолгих поисков драгоценные камни нашлись в одном из петербургских ломбардов. Оказалось, что принес их туда адъютант Николая Константиновича по фамилии Варнаховский. На допросе он отказался признавать вину и сказал, что лишь выполнял поручения Великого князя.
Николай Константинович на Библии клялся, что не имеет к краже никакого отношения. Он был спокоен и даже сохранял хорошее настроение. Затем он аккуратно сказал отцу, что готов взять вину на себя, чтобы спасти товарища Варнаховского.
Дело в тот момент дошло до императора. Желая окончательно разобраться в причастности того или иного подозреваемого, он подключил шефа жандармского корпуса Петра Шувалова. Он лично проводил трехчасовой допрос Николая Константиновича в присутствии отца. Хоть тот и сознавался с трудом, понемногу, капля за каплей, у него удалось выведать основную информацию: бриллианты украл он, а деньги планировал потратить на подарки для Фанни Лир. Отец Великого князя об этом допросе оставил запись в дневнике: «Никакого раскаяния, никакого сознания, кроме, когда уже отрицание невозможно, и то пришлось вытаскивать жилу за жилой. Ожесточение и ни одной слезы. Заклинали всем, что у него осталось святым, облегчить предстоящую ему участь чистосердечным раскаянием и сознанием! Ничего не помогло!»
Но почему он решился на этот поступок? Неужели у Великого князя не было денег на подарки для своей женщины? На самом деле, их было недостаточно. Запросы у Фанни были немалые, а Николай Константинович мог рассчитывать только на процент с вложенных в ценные бумаги средств. Обратиться за помощью к родителям или другим родственникам он тоже не мог, так как понимал, что получит лишь отказ. Но все же почему он выкрал именно эти бриллианты, объяснить Великий князь так и не смог. Кстати, потом вспоминали, что мелкие кражи он совершал и в юном возрасте, а причина была все та же - желание понравиться девочке. Стало вспоминать и более крупные пропажи, но пытаться выяснить, мог ли к ним иметь отношение Великий князь, не стали.
Решение о наказании Николая Константиновича принимали всей семьей. Ситуация была не простой, так как было совершено не просто преступление, а почти святотатство. Думали и отправить его в солдаты, и сослать на каторгу, и предать публичному суду. Но помимо решения вопроса им хотелось сохранить репутацию и честь дома, не навлекая на себя общественное осуждение. Так Николая Константиновича признали душевнобольным (что означало, что он с этого момент всегда будет находиться под стражей) и выслали из Петербурга. Он был вычеркнут из всех документов императорского Дома, даже его упоминание было под запретом, а все причитающиеся ему наследство переходило младшим братьям. Также были отобраны все полученные им звания, награды и назначения. При этом титул за ним почему-то сохранили. И выделяли ему содержание в размере 200 000 рублей в год. На момент уезда из столицы Великому князю было 24 года.
Фанни Лир тоже выслали из страны. С Николаем Константиновичем они больше никогда не виделись. В своих воспоминаниях она писала, что до отправки Великого князя из города его держали в смирительной рубашке, били, накачивали лекарствами и подсовывали детские игрушки. Откуда только она это знала - неизвестно. Также в выпущенной ею книге Фанни рассказывала, что все письма Великого князя, а также долговое обязательство на 100 000 рублей и завещание, по которому она объявлялась его наследницей, были у нее выкуплены царской семьей. Однако на долгую и беззаботную жизнь этих средств не хватило: в 1886 году она умерла от чахотки в полной нищете.
Николай Константинович пересылался из города в город, нигде не оставаясь надолго, пока не был отправлен в Ташкент, где фактически начал другую жизнь. И она, к слову, была не менее интересной. В Узбекистане его имя до сих пор звучит с острым почетом и уважением, а его состояние стало исчисляться миллиардами. Но об этом я подробно расскажу уже в следующей статье.