Я наблюдала за пожилой женщиной, которой объясняла правила открытия нового счета в нашем банке. Ухоженная, культурная и удивительно умная для своего возраста. Она задавала правильные и важные вопросы и, казалось, была хорошо знакома с новинками, предлагаемыми другими банками. Я восхищалась ей, так как работа с пожилыми клиентами научила меня, что самые простые вещи придется объяснять несколько раз. И в этом нет ни грамма моего превосходства или неуважения. Это просто факт.
Я поправила волосы и потрогала сережку на правом ухе, застежка стала плохая и периодически приходилось проверять, чтобы серьга не выпала. Мысленно очередной раз себя отругала за то, что никак не отнесу ее в ремонт. Женщина, сидевшая передо мной, вдруг побледнела и стала пристально смотреть на меня, но как бы стеклянными глазами. Она как будто была где-то далеко. Она полностью потеряла интерес к предложенным мной вариантам счета.
— Все хорошо? — обеспокоенно спросила я. — Как вы себя чувствуете?
— Я? — спросила она, растерянная и странно испуганная. Она тяжело дышала, и на лбу у нее выступили капельки пота. — Я… Извините, я вернусь в другой раз, — пробормотала она и поднялась со стула. – Мне нужно еще подумать об этом.
Я наблюдала, как она, шатаясь, прошла через зал к выходу. На мгновение я испугалась, что она упадет в обморок, настолько осторожно она ставила одну ногу за другой. Пять минут назад она была такой веселой и активной. Что с ней произошло внезапно?
Я встретила эту женщину снова, когда уже выходила из банка в конце рабочего дня. Она кого-то ждала перед входом. Было похоже, что она уже побыла дома, поскольку переоделась в обычную куртку и джинсы. Она выглядела очень взволнованной. Увидев меня, она как будто заколебалась, но потом глубоко выдохнула и, явно набравшись смелости, приблизилась ко мне.
— Извините, девушка, но не могли бы мы поговорить всего одну минутку?
— Я бы с радостью, но уже закончился рабочий день, — ответила я, но на душе как-то было неспокойно. — Пожалуйста, приходите завтра, я вам еще раз все расскажу.
— Но я хотела бы поговорить с вами наедине. Для меня это очень важно, — она умоляюще посмотрела на меня. — Мне надо поговорить с вами!
— О чем? Ведь я не дам вам никакой другой информации, кроме того что сказала в банке. Правила для всех одни и те же, понимаете!
— Дело не в счете. У меня есть личное к вам обращение. Пожалуйста, не откажите мне. Давайте присядем где-нибудь и выпьем кофе. О, может быть, там! Вон в том кафе через дорогу. Это займет 20-30 минут. Пожалуйста!
Я посмотрела еще раз на эту женщину. Она выглядела отчаянно и очень взволнованно, хоть я и устала, но согласилась.
— Так какое у вас ко мне дело? – спросила я, когда мы сделали заказ и официантка ушла.
Пожилая женщина видимо заволновалась, когда я задала этот вопрос и стала торопиться знакомиться.
— Нина Станиславовна, — протянула она мне пухлую розовую руку.
— Оля, — пожала я ее руку и дальше с нетерпением ждала от нее информации.
— Я хотела у вас узнать, где вы взял эти серьги, — она дрожащей рукой указала на мои уши.
— Ой, — заулыбалась я. — Красивые, правда? — Я откинула волосы назад и покачала головой. Серьги издали тихий звон, слышимый только мне, когда маленькие камешки в золотой оправе ударились друг о друга. — Они уже давно в моей семье, — опять улыбнулась я, вспоминая момент, когда мама подарила их мне в качестве подарка после окончания института.
— Давно, а когда именно они у вас появились? — старуха напряженно посмотрела на меня.
Я, сказать честно, удивилась этому вопросу, какая разница когда они появились, изначально я думала, что она хочет заказать такие же, поэтому будет просить у меня сходить с ней к ювелиру. Этот вопрос опять вернул меня в напряжение.
— Почти пятьдесят лет, — ответила я. — Мой папа купил их моей маме и подарил ей на свадьбе.
— Они пробыли в нашей семье семьдесят лет, — грустно сказала женщина. — И они бы все равно были…
«Ах, вот в чем дело», — расслабилась я. «Эта женщина бывшая хозяйка этих сережек. Наверняка, продали их давным-давно, а сегодня увидела их у меня и узнала»
— Я понимаю. Вам пришлось их продать? — спокойно предположила я.
— НЕТ! Их вырвали из ушей моей матери, когда на наш дом напали бандиты. Пожалуйста, позвольте мне рассказать эту историю…
Я не могла поверить в то, что она сказала. «Она сумасшедшая», — подумала я, но мое любопытство и... уши почему-то горели.
— Пожалуйста, рассказывайте, — пробормотала я, приготовившись не всему верить из того, что эта старуха может придумать.
— Прадедушка заказал моей прабабушке серьги, кулон и браслет у известного тогда ювелира, когда она родила первого ребенка. Это была ручная работа, такого набора больше нет. Прадедушка, был владелец крупной винодельни. Все изделия были заказаны в виде нежной виноградной лозы. Дальше украшения перешли моей бабушке. Сразу после войны бабушка подарила украшения невестке, моей маме. Я должна была унаследовать их от своей мамы, но вышло иначе... — она на мгновение замолчала.
Должно быть, у нее пересохло в горле, потому что она сделала большой глоток кофе.
— В конце 1960-х годов на наш дом напали. Мы с мамой в это время были одни дома. Бандиты в масках обыскивали и забирали все ценное, что смогли найти. Мне приставили нож к горлу, чтобы заставить маму дать им код от сейфа. Они нашли в сейфе драгоценности. Бандиты увидели у мамы в ушах серьги и приказали отдать их, у нее дрожали руки и долго не могла расстегнуть застежку. Тогда один из них вырвал серьги из ее ушей. Уцелели только браслет и кулон, которые пару дней назад отдали в ремонт. Бандиты так и не были найдены. Хотя расследование велось очень тщательно по тем временам. Даже то, что я точно описала приметы преступников, не помогло.
— Вы сказали, что бандиты были в масках… — заметила я.
— Да, маски скрывали их лица. Я указала рост, одежду и отличительные признаки. У человека, вырвавшего серьги, не было двух пальцев на правой руке. Другой, который держат меня с ножом, немного заикался. Ему было трудно произнести первый звук. «Гыгыгадай, — крикнул он тогда матери, — гыгыгаnдай, или я ууубь.. ее». Я никогда не забуду их.
Я почувствовала, как холодный пот стекает по моей спине. Мой отец потерял в армии два пальца... Я также знала человека, который заикался таким характерным образом, когда нервничал. Он был лучшим другом папы, и я называл его дядей.