До начала XVII века территория нынешней Малой Бронной улицы и прилегающих к ней переулков была заболочена и называлась Козьим болотом, поскольку неподалеку разводили коз, шерсть которых поставляли к царскому двору. Отголоски этого дошли до нашего времени: по названию болота имя получили существующие сейчас Большой и Малый Козихинские переулки. В начале XVII столетия здесь обосновался патриарх Гермоген и образовалась Патриаршая слобода. В 1637 году был возведен храм, известный как церковь Спиридона Тримифунтского на Козьем болоте, простоявший без малого 300 лет. В начале 1930-х годов храм снесли, а в 1934-м на его месте, на углу улицы Спиридоновка и Спиридоньевского переулка, построили дом треста «Теплобетон».
В 1683 году по указу патриарха Иоакима Козье болото окончательно осушили, вырыв на осушенном участке три пруда (о них напоминает название Трехпрудного переулка), где разводили рыбу для патриаршего стола. Но с упразднением патриаршества пруды забросили, отчего местность снова заболотилась. После московского пожара 1812 года было принято решение засыпать два пруда, оставив лишь самый большой. Его почистили, огородили, а рядом разбили небольшой сквер, в XIX — начале XX века именовавшийся «Бульваром Патриаршего пруда».
Трудно представить, что в дальнейшей истории сквера близ Садового кольца важнейшую роль сыграет основанное в 1862 году в Праге молодежное спортивное Сокольское движение, организаторы которого стремились воспитать здоровое как физически, так и морально молодое поколение. Однако это так. Расскажем обо всем по порядку.
Популярность сокольства стремительно росла, подобные общества появлялись и в других странах Европы. 4 мая 1883 года основывается Русское гимнастическое общество «Сокол». Возглавивший его вскоре В. А. Гиляровский вспоминал:
«В Москве существовала школа гимнастики и фехтования. <...> Из маленькой школы вышло дело. О. И. Селецкий, служивший в конторе пароходства братьев Каменских, собрал нас, посетителей школы, и предложил нам подписать выработанный им устав Русского гимнастического общества. <...> Устав разрешили. Кроме небольшой кучки нас, гимнастов и фехтовальщиков, набрали и мертвых душ, и в списке первых учредителей общества появились члены из разных знакомых Селецкого, в том числе его хозяева братья Каменские и другие разные московские купцы, в том числе еще молодые тогда дети Тимофея Саввича Морозова, Савва и Сергей, записанные только для того, чтобы они помогли деньгами на организацию дела. Обратился Селецкий к ним с просьбой дать заимообразно обществу тысячу рублей на оборудование зала. О разговоре с Саввой нам Селецкий так передавал:
— Сидим с Саввой в директорском кабинете в отцовском кресле. Посмотрел в напечатанном списке членов свою фамилию и говорит: “Очень, очень-с хорошо-с... очень-с рад-с... успеха желаю-с...” Я ему о тысяче рублей заимообразно... Как кипятком его ошпарил! Он откинулся назад к спинке кресла, поднял обе руки против головы ладонями наружу, как на иконах молящихся святых изображают, закатив вверх свои калмыцкие глаза, и елейно зашептал:
— Не могу-с! И не говорите-с об этом-с. Все, что хотите, но я принципиально дал себе слово не давать взаймы денег. Принципиально-с.
Встал и протянул мне руку. Так молча и расстались. Выхожу из кабинета в коридор, встречаю Сергея Тимофеевича, рассказываю сцену с братом. Он покачал головой и говорит:
— Сейчас я не могу... А вы заходите завтра в эти часы ко мне. Впрочем, нет, пойдемте.
Завел меня в другой кабинет, попросил подождать и тотчас же вернулся и подает увесистый конверт.
— Здесь тысяча... Желаю успеха. <...>
В числе членов-учредителей был и Антон Чехов, плативший взнос, но не занимавшийся».
Программу Русское гимнастическое общество наметило себе широкую: планировалось популяризировать не только сокольскую гимнастику (цикл индивидуальных и коллективных физических упражнений, культивируемый движением), но и другие виды спорта.
Среди учредителей РГО «Сокол» были известный конькобежец того времени Александр Иванович Постников, а также увлекавшийся бегом на коньках виноторговец Николай Николаевич Шустов. Благодаря их влиянию Гимнастическое общество с первых месяцев своей деятельности уделяло большое внимание конькобежному спорту и фигурному катанию. 22 сентября 1884 года на общем собрании членов «Сокола» А. И. Постников предложил арендовать под каток пруд во владении братьев Фоминых в Богословском (ныне — Петровский) переулке. (Пруда этого нет уже более века; на его месте — жилая застройка за зданием Музея современного искусства.) Однако хозяева запросили слишком высокую цену, и от идеи пришлось отказаться.
Спустя полтора года вопрос об устройстве катка опять возник, но на сей раз не нашли пруда, удовлетворяющего всем необходимым требованиям.
В конце 1880-х годов приобрел популярность каток Императорского яхт-клуба, считавшийся лучшим в городе. Он располагался также на Петровке (теперь на этом месте — теннисные корты спортивного клуба «Динамо»). В 1889 году на нем провели первый чемпионат России по конькобежному спорту. Столь крупный успех конкурентов заставил членов «Сокола» вернуться к мысли о создании собственного катка.
С октября 1898-го по 1900 год совет РГО «Сокол» занимался поисками подходящего пруда. Но все пруды в центре города или были заняты, или по разным причинам непригодны для катания на коньках. Оставалось лишь следить за объявлениями о сдаче городских прудов в аренду. И вот летом 1903 года до совета дошло известие, что арендатору Патриаршего пруда мещанину Сергею Васильеву в продлении контракта отказано и что уже состоялись торги. Совет срочно подал заявление в городскую управу, внеся при содействии Н. Н. Шустова 1,5 тысячи рублей залога. Результатом переговоров стала сдача Патриаршего пруда РГО «Сокол» на шесть лет.
В октябре 1903 года началось устройство катка. Существовавший тут прежде хотя и значился в путеводителях как место, пригодное «для езды на коньках зимой», ничем особенным не прославился: спортсмены тренировались и выступали на Петровке, а здешний лед служил исключительно для увеселения публики. Сначала думали воспользоваться постройками Васильева, но оказалось, что это тесные и ветхие сарайчики. Все пришлось возводить заново.
Встал вопрос о финансировании нового предприятия. Цифра, полученная после подсчета расходов, оказалась весьма значительной: на все работы — 8 тысяч рублей. Такой суммой Гимнастическое общество не располагало и было вынуждено распределить между своими членами 5-процентный заем.
Проект павильона и музыкальной эстрады заказали молодому архитектору, действительному члену РГО Александру Николаевичу Соколову. Выпускник Московского училища живописи, ваяния и зодчества, он спустя несколько лет построил на Девичьем поле физико-химический корпус и анатомический театр для Высших женских курсов, а в 1911–1912 годах руководил строительством Университета имени А. Л. Шанявского на Миусской площади.
Павильон на Патриарших прудах длиной 23,5 и шириной 8,5 метра был возведен «в изящном современном стиле из распиленных пополам пятивершковых бревен на свайном основании»3. К павильону примыкала терраса с широкой лестницей, ведущей на лед. Эстрада располагалась сбоку на стороне пруда, обращенной к Спиридоновке. Позади находилась теплая комната для обогрева музыкантов. Подобными удобствами ранее не мог похвастаться ни один из московских катков.
Много хлопот доставило освещение. После целого ряда расчетов и опытов остановились на внешнем освещении из семи керосинокалильных фонарей товарищества «Свет», а на самом павильоне и внутри него повесили пять ламп системы «Вашингтон».
Кроме того, члены совета занимались такими вопросами, как подготовка льда, меблировка павильона, украшение катка флагами и гирляндами, поиск оркестра и арендатора буфета, наем служащих, выработка правил поведения для публики.
Поскольку новый каток еще не успел завоевать симпатии москвичей, цену за вход установили невысокую, сравнимую с ценой дешевых театральных мест: разовый билет на катание без музыки стоил 20 копеек, за музыку требовалось доплатить еще столько же. Существовали и сезонные абонементы: для взрослых их стоимость составляла 8 рублей, для учащихся — 6, для детей — 4 (с 1905 года разовую плату в будни повысили до 25 копеек, а также возложили на посетителей благотворительный сбор с сезонных билетов в размере 60 копеек).
6 декабря 1903 года после молебствия каток на Патриарших прудах открылся. Для управления им совет Русского гимнастического общества образовал особую комиссию. Главную свою задачу члены совета видели в развитии и популяризации профессионального конькобежного спорта.
Несмотря на наличие первоклассного по тем временам катка на Петровке, в целом положение конькобежного спорта в Москве оставалось незавидным. Что касается скоростного бега на коньках, тут дела обстояли не так уж плохо, хотя проблемы существовали: состязания, пусть и довольно частые, проводились исключительно содержателями катков, которые разыгрывали призы, заботясь больше о посещаемости, чем о спортивной стороне мероприятий. Настоящие соревнования устраивались только дважды в сезон Императорским яхт-клубом — первенство России и первенство Москвы.
Положение же фигурного катания было попросту плачевно. В 1880-х годах в Москве соревнования с участием признанных мастеров еще проводились, но затем популярность этого вида спорта сошла на нет. Каток яхт-клуба, считавшийся центром фигурного катания, обладал несколькими хорошими фигуристами, но они, не обращая должного внимания на разучивание обязательных фигур, установленных Международным союзом конькобежцев, упражнялись исключительно в произвольном катании.
Комиссия РГО «Сокол», заведовавшая катком на Патриарших прудах, поставила себе целью в числе прочего возродить фигурное катание в Москве. Было решено устраивать ежегодные соревнования: скоростное (дистанция 3000 метров) на приз РГО и фигурное — первенство Москвы, а также другие конькобежные старты на различные дистанции для гонщиков всех разрядов.
Скоростное состязание на приз РГО «Сокол» в первый же год привлекло лучших спортсменов города, тогда как первенство Москвы по фигурному катанию удалось организовать с большим трудом. Фигуристы яхт-клуба, не привыкшие тренироваться в исполнении обязательных элементов, от участия отказались. Соревнования оказались под угрозой срыва просто из-за отсутствия соревнующихся. Поиск среди членов комиссии спортсменов, в должной мере владеющих навыками фигурного катания, успеха не принес. Значит, в кратчайшие сроки требовалось обучить какого-нибудь способного конькобежца хотя бы основным фигурам. На это вызвался один из членов РГО — Н. Е. Смирнов.
В назначенный день на лед вышли двое — Смирнов и некто Хлобыстин, решивший попытать удачу. Спортивного интереса соревнование не представляло: Смирнов, тренировавшийся лишь месяц, выполнил всю программу, но весьма посредственно, а его оппонент не смог проделать и половины обязательных фигур. Но приз оказался разыгран, начало развитию фигурного катания на Патриарших прудах положено.
Как известно, наибольших успехов спортсмены добиваются при наличии достойных соперников. Так посчитала и Конькобежная комиссия РГО «Сокол» и в первый же год своего существования вступила в диалог с Санкт-Петербургским обществом любителей бега на коньках и другими столичными спортивными обществами. Результатом стал приезд в 1905 году в Москву знаменитого петербургского фигуриста Н. А. Панина (Коломенкина) и секретаря Общества любителей бега на коньках Н. Н. Кузнецова.
Николай Александрович Панин, взявший в 1904 году второй приз на всемирных соревнованиях по фигурному катанию (а в 1908-м ставший олимпийским чемпионом), показал москвичам пример блестящего исполнения обязательных фигур, а также разнообразную и сложную произвольную программу. Конечно, он обыграл самоучку Смирнова, хотя тот на сей раз катался уже намного лучше. Благодаря участию Н. Н. Кузнецова оценка выступлений производилась в соответствии с требованиями Международного союза конькобежцев, что повысило уровень соревнований и рейтинг катка.
Как следствие, этой же зимой возросло число скоростных состязаний на Патриарших прудах: яхт-клуб перенес сюда первенство России и первенство Москвы. Первенство России прошло здесь два раза — в 1905 и 1906 годах, а затем яхт-клуб начал проводить его в Зоологическом саду.
В качестве компенсации РГО «Сокол» в сезоне 1906–1907 годов учредило новое соревнование — первенство Центральной России. В нем имели право участвовать, кроме москвичей, конькобежцы из 10 губерний. В первый год разыгрывался приз на дистанции 10 000 метров, доставшийся Н. И. Седову (доктору по основной специальности), показавшему время 20 минут и 10 секунд «при теплой погоде». Сегодня соответствующий мировой рекорд составляет менее 13 минут, но для того времени результат московского спортсмена можно считать довольно высоким.
Тренировался Седов здесь же, на Патриарших прудах, причем весьма своеобразно: «Еще <…> когда о методике тренировок знали мало, Николай Иванович практиковал тренировки с отягощением. Он пробегал неисчислимое количество кругов на своих “норвегах” с удлиненным носком, сгибаясь под тяжестью длиннополой лисьей шубы, надетой на черное конькобежное трико».
Чтобы придать занятиям любителей фигурного катания систематический характер, в 1906 году конькобежная комиссия РГО «Сокол» выпустила «Правила разрядных испытаний» для этого вида спорта, где все обязательные фигуры были разбиты по трудности на четыре разряда. Выдержавший под наблюдением членов комиссии экзамен на один из разрядов получал соответствующий значок и право бесплатного катания на будущий сезон. В первый год испытания успешно прошли семь человек, удостоившись значков 4-го и 3-го разрядов.
РГО «Сокол» стремилось вырастить на Патриарших прудах профессиональных спортсменов, которые, следя за европейским прогрессом конькобежного спорта и фигурного катания, развивали бы последние и в России. Однако каток считался городским, поэтому большинство посетителей составляли отдыхающие от будничных забот горожане. Именно для них играл оркестр и работал буфет.
Очень много хлопот доставляли пользующиеся правом бесплатного посещения катка учащиеся. «При прежнем арендаторе ученики усвоили себе очень распущенное поведение на катке, что придавало этому симпатичному делу совершенно нежелательный оттенок. Для борьбы с хулиганством первые два года у учащихся отбирали их ученические билеты при входе на каток, а при выходе отдавали обратно, билеты же учеников, замеченных в чем-либо предосудительном, оставляли у себя и препровождали начальству учебного заведения с сообщением о проступке ученика. Так как учеников являлось каждый раз много — нередко более 1000 человек, — то процедура отбирания и возвращения билетов требовала большого труда и много людей: чтобы без задержки распустить учеников при большом их скоплении, нужно было работать восьми человекам»6. По прошествии двух сезонов администрация катка сочла, что поведение учащихся улучшилось, и отбирание билетов отменила.
В феврале 1907 года Российское гимнастическое общество вступило в Международный союз конькобежцев. Этому успеху способствовало развитие междугородних и международных связей. РГО «Сокол» организовывало поездки московских конькобежцев в Санкт-Петербург, Саратов и другие города империи, а в 1905 году командировало на международные соревнования в Гельсингфорс (ныне — Хельсинки) Н. И. Седова, победившего в забегах на 5000 и 10 000 метров. Здесь же, на Патриарших прудах, тренировался и ставил рекорды первый российский чемпион мира Николай Васильевич Струнников.
Но, конечно, каток жил не одним лишь профессиональным спортом. Многие москвичи приходили сюда провести досуг. Большим вниманием пользовались, в частности, подвижные игры на льду. Особенно нравились публике поло и городки. В первые годы работы катка РГО предпринимало попытки устраивать на Патриарших прудах праздничные вечера и карнавалы, приносящие наибольшую прибыль. Однако отсутствие ограды делало каток малопригодным для подобных мероприятий, и от праздников на льду пришлось воздержаться.
Неудивительно, что экономические результаты деятельности катка оказались куда менее впечатляющими, чем спортивные. Ожидаемая прибыль обернулась убытками. Кроме названной, на то имелись и другие причины. Во-первых, слишком высокая арендная плата, назначенная городом. Во-вторых, наличие поблизости нескольких конкурирующих катков, где также проходили крупные соревнования и устраивались праздники; к новой же площадке на Спиридоновке часть москвичей относилась с недоверием, предпочитая посещать катки яхт-клуба, Зоологического сада или сада «Аквариум». Наконец, непостоянная московская погода, из-за капризов которой жизнь катка то и дело замирала.
В феврале 1904 года на Патриарших прудах сгорела музыкальная эстрада, в ночь с 29 на 30 декабря 1907-го — павильон, что, естественно, повлекло финансовые потери. Во время вооруженного восстания 1905 года бюджет катка также ощутимо пострадал: для сооружения баррикад восставшие реквизировали часть деревянных конструкций и инвентаря, а сам каток не работал с 10 декабря до Рождества.
Однако жизнь продолжалась, и с каждым годом билетов продавалось все больше. «На катке <…> гремит военный оркестр из раковины-будки и пар идет от ртов, дующих в золотые трубы, и пар струйками проносится от пролетающих конькобежцев, согнутых в три погибели, почти касающихся рукой льда (верней, черной палочкой кожаных коньковых чехлов, зажатой в руке). Их ноги в черном трико летят, как раскинутые крылья ласточек, почти невесомо скользит надо льдом тело — под мягким углом согнутый корпус и голова в вязаной шапочке, летит, сверкая норвежской сталью, нечеловечески длинным разбегом то правой, то левой ноги; неземная грация плавного взмаха отлетающей ото льда ноги жадно поит зрение тех, кто кружится и несется в меньшем кругу. Беговая дорожка окружает нас кольцом. Куда ни глянешь — летят они — конькобежцы-птицы, тренирующиеся для состязания, еле зримые в победной своей быстроте» — так описывает каток на Патриарших прудах в декабре 1909 года А. И. Цветаева.
А вскоре возникла даже проблема избыточной посещаемости. «В воскресенье 25 ноября [1912 года] на катке общества “Сокол” был такой наплыв публики, что администрация катка вынуждена была на некоторое время прекратить продажу входных билетов. При таком скоплении катающихся опять встал во всей своей остроте вопрос о неудобстве и опасности норвежских коньков при большом стечении публики. Этот вопрос встал особенно ребром ввиду того, что, несмотря на вывешенные всюду плакаты о запрещении во время музыки кататься по кругу на норвежских коньках, норвежцы продолжали кататься в кругу и на замечания членов Общества не обращали никакого внимания; между тем от публики поступал целый ряд заявлений об ушибах, порче одежды и тому подобных неприятностях, причиненных норвежцами. Озабочиваясь обеспечением безопасности публики, посещающей каток Патриарших прудов, правление общества “Сокол” постановило совершенно запретить во время музыки катание на норвежских коньках как внутри круга, так и на беговой дорожке. Чтобы сохранить лед на беговой дорожке в пригодном для бега состоянии, дорожку на время музыки будут совсем закрывать и публика на нее допускаться не будет. Это постановление будет применено впервые в воскресенье, 2 декабря».
Отгремела Первая мировая война, за ней революция, но на Спиридоновку по-прежнему приходили люди с коньками. В. П. Катаев вспоминал зиму 1923 года:
«Нечаянно (уверяю вас) я попал на Патриаршие пруды. <...> От нечего делать я смотрел на лед. <…>
Вдруг сзади:
— А, поэт мечтает! Здравствуйте.
Вы знаете, что самое забавное на свете? Бешеный брат или жених в Киеве? Нет, дорогая тетя. Самое забавное на свете — это почтенный и всеми уважаемый издатель, прогуливающийся между четырьмя-пятью часами на Патриарших прудах вокруг катка. <...> Он говорит:
— Эти пруды мне напоминают лес. Это мне необходимо для новой поэмы.
Старой его поэмы я, впрочем, тоже не знаю.
— Да. Слышите, как звучит оркестр? Вы не находите, что медь плачет о погибшей молодости и счастье? (Это говорю я.)
— Вы так думаете? — важно и строго отвечает он. — Молодой человек, заметьте себе, что медь никогда не плачет. Медь торжествует.
Я рассеянно:
— Торжествует? Возможно. — И в упор: — Дайте двадцать. Я не обедал.<...>
Он грустно:
— Пожалуй, вы правы: она плачет.
— Как угодно. Вам на юго-восток? До свидания. Мне на северо-запад.
Он грустно удаляется. Домой? О нет! Боязливо оглянувшись, он возвращается обратно. И медленно бредет в толпе зевак, любующихся фалангами конькобежцев, которые массовыми кренами в свист полосуют морозный круг».
Когда в середине 1920-х годов произошла реорганизация спортивных объединений по производственному принципу, каток на Патриарших прудах отдали Союзу текстильщиков. С каждым сезоном мужали московские конькобежцы. Ежегодно устраивались соревнования, бились рекорды, чемпионы становились кумирами местных мальчишек.
Однако не все обстояло столь радужно. Известный футболист А. П. Старостин описывает трагедию, случившуюся в начале десятилетия:
«Беговая дорожка тогда отделялась от внутреннего круга невысоким деревянным барьером. Королеву, бежавшему в паре с Платоном Ипполитовым, предстояло финишировать по маленькой, то есть по внутренней, дорожке, плечом почти соприкасаясь с барьером. Любопытствующая публика изнутри круга навалилась на барьер, одна доска, не выдержав напора, сломалась и острым концом отошла от стойки навстречу приближающимся спортсменам. Выйдя из-за поворота на прямую, Королев со всей скоростью грудью налетел на острый конец доски и был пронзен ею насквозь. Он тут же замертво упал на ледяную дорожку».
Андрей Петрович, как и его не менее известные братья, часто проводил зимние вечера на Патриарших прудах. Тогда все московские атлеты пробовали себя в разных дисциплинах, и многие футболисты зимой катались на коньках, играли в хоккей. Наибольших успехов добился старший брат Андрея — Николай, хотя стоит сказать, что все четверо братьев Старостиных входили в команду мастеров по хоккею с мячом; занимались этим видом спорта и их сестры. Увлекаясь конькобежным спортом, Н. П. Старостин еще в дореволюционное время познакомился на Патриарших прудах с членами РГО «Сокол», благодаря чему в Москве появилась новая футбольная команда, получившая впоследствии громкое имя «Спартак». А вот другая встреча стала для Николая Петровича роковой:
«Зимой на Патриарших был один из лучших в Москве катков, где проводились матчи на первенство города по хоккею с мячом. Берия, живший в особняке неподалеку, нет-нет да и заглядывал на наши хоккейные игры в сопровождении охраны и многочисленной свиты. Прошло 50 лет, но я хорошо помню его первый визит. Я подъехал к нему. Разговаривали только на спортивные темы. Кто как играет, что нового в команде. Потом он сказал:
— Идите, Николай, играйте. Вы все объяснили, мы посмотрим без вас, спасибо за информацию. <...>
В начале 20‑х годов наша команда выступала в Тбилиси. В рядах наших противников играл грузный, не очень техничный, грубоватый левый полузащитник. Это был Берия. <…> Даже если бы я помнил тот матч, при всем желании не смог бы узнать в этом ожиревшем человеке в пенсне своего опекуна. Берия, словно прочитав мои мысли, глядя на меня в упор, сказал:
— Видите, Николай, какая любопытная штука жизнь. Вы еще в форме, а я больше не гожусь для спортивных подвигов.
Мне стало не по себе от его по-звериному холодного взгляда».
В 1942 году Н. П. Старостина арестовали. Та же участь постигла и его братьев.
Четырьмя годами ранее павильон, построенный РГО «Сокол» на Патриарших прудах, к тому времени переименованных в Пионерские, снесли, и на его месте вырос новый — тоже деревянный, но более просторный. Проект выполнил архитектор Давид Борисович Хазанов. Зимой в павильоне переодевались посетители катка, а летом действовала лодочная станция. Постепенно отсюда ушли профессиональные спортсмены, каток полностью предоставили в распоряжение москвичей-любителей, но популярности он не утратил — наоборот, становился все оживленнее. В сентябре 1976 года на территории сквера открылся памятник И. А. Крылову, сделавшийся достопримечательностью этого места наряду с самим прудом.
В середине 1980-х годов сын Д. Б. Хазанова Михаил в соавторстве с Д. Л. Лукаевым и Б. В. Палуем предложил проект перестройки павильона — уже в камне с сохранением прежних пропорций и внешнего облика. В 1986 году проект был воплощен в жизнь.
До конца 2000-х годов павильон продолжал служить раздевалкой и буфетом катка, а в 2011-м в нем открылся ресторан. Весной 2020 года по заказу нового владельца — компании «Киевская площадь» — в здании начались строительные работы. Спустя год реконструкцию практически завершили. Уже сейчас можно сказать, что внешний вид павильона претерпел значительные изменения, однако барельеф с изображением конькобежцев, хотя и обновленный, остался на месте.
Если летом Патриаршие пруды, которым в 1992 году вернули прежнее название, притягивают к себе гуляющих, то зимой они пустынны. Еще несколько лет назад здесь функционировал современный каток со льдом высокого качества. В центре наряжали большую новогоднюю елку, деревья, окружающие пруд, украшали светящимися гирляндами, что создавало празднично-сказочную атмосферу не только на территории сквера, но и на всех прилегающих улочках. Сегодня катка, увы, нет — взору предстают лишь белизна сугробов да зимующие в сквере птицы...
Анастасия Владимировна Шухова