- Как же ты один? Это же очень далеко… и ты один на машине. Может самолетом? – Лена укладывала вещи мужа, удивившись, что визу сделали раньше.
- Если самолетом, то сначала до Москвы, потом из столицы, а это тоже время… да и своя машина – это почти частица дома. – Он взял из ее рук полотенце и, свернув, уложил в рюкзак, обнял жену. – Ты не переживай, сейчас другие времена, думай о хорошем… и все будет хорошо.
Начало здесь:
Выехал рано утром, еще накануне изучив маршрут от Новосибирска до Ташкента и дальше на Душанбе и Исламабад.
Почти тысяча километров по территории России, и все эти километры пропитаны невеселыми думами водителя Егорова. То он начинал винить себя, что так резко запретил встречаться дочери с иностранцем, то внутри все закипало, что Ильхам улыбался им в глаза, а потом увез дочку за тысячи километров. Но Егоров успокаивал себя, настраивая на дипломатичный лад. «Думайте, ребятки», - говорили им в армии, когда Александр служил в десантных войсках. «Не все возьмешь натиском, надо прежде подумать, но очень быстро, а если того требует обстановка – молниеносно».
Егоров пришел из армии бравым молодцем, и под парадной солдатской формой билось горячее сердце, жаждущее любви девчонок. «Все мои будут» - пообещал себе парень. А как увидел Ленку – других уже не существовало в его воображении. Да и она потом призналась, что встретив его, будто взлетела куда-то в облака, влюбилась с первого взгляда.
Все это он вспоминал в дороге, иногда даже улыбался – настолько теплыми были воспоминания. Вспомнилось, как дочку, когда была маленькой, «Сенькой» называл, а жена с обидой сказала: «Ну что ты ее как мальчишку зовешь, она же девочка».
И после рождения Есении они надеялись, что еще будет сын. Но прошло три года, и Лена снова стала теребить докторов. Врач на участке только развела руками: «Ну, милая, скажи спасибо, что хоть так, другим и такого счастья не дано.
И тогда Егоровы успокоились. Ну, что поделаешь, хотя бы один ребенок через столько лет.
Уже на подъезде к Ташкенту (этот путь, можно сказать, дался ему легко, останавливаясь только заправиться), попался небольшой поселок. Пассажиров за все время пути не брал, мысленно извиняясь, пролетал мимо на своем внедорожнике. Но здесь увидел мужчину, уже не молодого, отчаянно голосовавшего.
Егоров остановился, потому что тот чуть под колеса не бросился. Немолодой узбек что-то говорил на родном языке, а Егоров не понимал. Наконец тот понял, заметив российские номера.
- Извини, брат, не разобрал, - с легким акцентом сказал мужчина, - выручи, машина не идет… мать там, моя мать… плохо ей, нам больница нужна.
- Тороплюсь я, ну никак не могу, ехать надо, останови другого, - сказал Егоров.
Но человек на трассе смотрел умоляюще, а там – в его машине, действительно сидела пожилая женщина.
Уже темнело, и Егоров понимал, что, скорей всего, в Ташкенте придется заночевать, да и вообще отдохнуть надо.
- Давай ее ко мне! – махнув рукой, согласился он.
Они усадили женщину на заднее сиденье. Мужчина отдал ключи от машины парнишке, сказав, что это его племянник.
Через час Егоров уже стоял у больницы, думая, как поступить дальше, куда отправиться на ночлег.
- Друг, ты еще здесь? – Мужчина застал задремавшего Егорова и, схватив его за руку, стал благодарить. – Мы успели, ей помогут… это сердце, понимаешь, сердце.
- Ну, вот и хорошо, пусть выздоравливает, у меня ведь тоже мать дома осталась.
- Погоди, дорогой, скажи, куда едешь? Меня Рустам зовут. В гостях были у брата, матери плохо стало, спасибо, ты нас спас.
- Ну, а я Саня. Александр Егоров. – Он посмотрел на мужчину, отметив, что они почти одного возраста. - Слушай, подскажи, где тут ближайшая гостиница, заночевать мне надо.
- Гостиница? Нет. Мой дом – теперь твой дом. Здесь за городом – недалеко.
Вот и не хотел Егоров, не думал, что встретит доброго человека на дороге, потому что был занят своими мыслями, но неожиданно подружился с Рустамом, оказавшись у него дома ровно на одну ночь. Его жена, смуглая, приятная женщина, поставила угощения, и Егоров поделился своей бедой.
- Ай-ай, нехорошо, - сказал Рустам, - это нехорошо, это надо исправить, у нас тоже дети – три дочери, уже замужем... дорога трудная, а ты один.
- Ничего, я выдержу, всю жизнь катаюсь.
Он обменялся с Рустамом номерами телефонов, и хозяин вынес целую «башню» лепешек. – Это тебе в дорогу.
- Зачем так много? Я же не съем.
- Э-ээ, дорогой, лепешки выручат, никогда голодным не будешь. И еще воды возьми, вот тут в магазине – побольше возьми воды… и по дороге случайную воду не пей, только в бутылках должна быть вода.
- Спасибо, друг, вода нужна, а то ведь жарко. Я позвоню, как доеду,- пообещал он.
- Звони, Саша, а на обратном пути жду тебя в гости с дочкой.
Егоров улыбнулся в ответ, только улыбка получилась грустной. Вчера только звонил жене и она сказала, что с того дня, как пришло им сообщение, что они долетели хорошо, - больше никаких известий. Вот это и тревожило его. Уж хотя бы один звонок можно сделать, пусть хоть какой там тариф… но звонка не было. Жена часто набирает номер дочери – недоступен.
Машину Егоров гнал, насколько позволяла дорога. Останавливался на постах, где проверяли документы, да на заправках; на ночлег оставался в людных местах и только в машине. Казалось, он вообще не чувствует усталости, перекусывая иногда запасенным провиантом. И так ему хотелось, приехать как можно быстрее, но тысячи километров одним махом не перескочишь – возможности машины ограничены, да и дороги желают оставлять лучшего, особенно после Душанбе.
Он терпеливо ждал, когда проверят документы, улыбался изо всех сил, изображая добродушного туриста. И с большой опаской проехал по Афганистану, где пролегла часть его пути в Пакистан.
Когда пересек границу, позволил себе отдых подольше, надо было компенсировать усталость хотя бы непродолжительным сном.
Он проезжал города и небольшие населенные пункты, разница между которыми была огромной. Исламабад, город-миллионник, предстал во всей красе: солнечный, невероятно пестрый от ярких красок - даже глазам стало больно.
Сначала попытался дозвониться до жены, и услышав ее голос, сказал, что уже на месте. Адрес Ильхама, который жена добыла в ВУЗе, где он учился, Егоров держал в самом надежном кармане. Пытался настроить навигатор, но почем-то обнаружил много сбоев. Поехал почти вслепую и долго плутал по огромному городу, который можно сравнить с восточной сказкой.
Только настроение у Егорова было совсем не сказочное. В глаза бросались и высокие здания, и приземленные, и небольшие кварталы. Примерно после обеда, в один из таких кварталов он и въехал.
Остановился, сверяя по бумажке, так ли написано, этот ли дом. Но это было невозможно, не зная языка. И тогда он понял свою ошибку: ехать надо было в Российское посольство. И здесь навигатор как раз помог, Егоров добрался до посольства России, пробиваясь сквозь суету движения.
Через полчаса с ним уже беседовали. И выяснив, что девушка совершеннолетняя и уехала по собственному желанию, лишь развели руками. – Мы можем только помочь встретиться с дочерью, - пообещали ему, - и если ее удерживают против ее воли, то будем способствовать возвращению на родину.
Егоров обрадовался, что он не один, что ему помогут. Но вот захочет ли Есения возвращаться, - это его как раз и беспокоило.
- Адрес этого парня есть, а найти не могу, прошу помощи.
Прошло еще полтора часа, и Александр уже стоял перед домом Ильхама. Это был один из тех районов, куда он заезжал, но не мог найти нужный дом – все похожи друг на друга.
Двухэтажное здание, светлое, огороженное, казалось пустым. Но уже через минуту вышел пожилой мужчина, всматриваясь в Егорова. И тот достал фотографию дочери и показал ее.
- Доброго дня, уважаемый, - сказал он и показал вместе с фотографией адрес Ильхама, - это дочь, - сказал он, - это моя дочь.
Мужчина не мог понять, о чем говорит этот приезжий, но увидев фотографию, все понял. Начал суетливо приглашать в дом, что-то бормоча на своем языке.
Егоров глазами искал Есению, но ее следов не было. Вообще ничего, что могло бы напомнить о ее присутствии в этом доме.
Он вытер пот, который, из-за непривычного климата заливал глаза, и снова показал фотографию. Мужчина кивал в ответ, виновато пожимал плечами.
Послышался звук мотоцикла, Егоров обернулся и узнал в смуглом парне Ильхама. Чего ему стоило не кинуться и тряхнуть его так, чтобы сразу ответил за случившееся. Но он сдержался, и вместо приветствия показал ему фотографию дочери.
Ильхам, хоть и с акцентом, но вполне сносно говорил на русском. – Простите, - сказал он, хотя выглядел подавленно. Вышла женщина в хиджабе и взглядом потянулась к Ильхаму. Егоров заметил, что она старше парня, по крайней мере, так выглядела. Наверное, это старшая сестра. Ильхам взглядом показал,чтобы ушла и она скрылась,опустив голову.
- Где она? – спросил Егоров. – Где Есения?
- Она ушла. Сегодня утром ушла…
- Куда ушла? Куда она могла пойти в чужом городе?
- Я не знаю, она ушла… мы даже не видели. Она хочет уехать… а я не хочу этого, я люблю ее, простите, я не хотел вас обманывать.
Егоров сел прямо на пол, обхватив голову. Проделать такой путь и не застать дочь – это выбило его из колеи.
- Я искал ее, - сказал парень, - и еще буду искать. И вот,- он протянул ее телефон, - это ее.
Егоров, взял телефон и вышел. Можно был, конечно, кричать, топать ногами, схватить парня и потянуть в полицию, хотя, какая полиция, кому нужны его проблемы здесь – в чужой стране.
Он сел в машину и сидел, не шевелясь, минут пять. «Если она хотела уехать, а он ее не пускал, скорей всего… значит, она будет искать способ выбраться отсюда, - думал Егоров, - а кто ей поможет? Только свои. А свои – это российское посольство».
Он вдруг пришел в себя, включился, как лампочка, которая долго не загоралась. И хотя сегодня уже был в посольстве, подумал, что она могла добраться туда позже…
Он завел машину и поехал уже знакомой дорогой.
***
Всё, что угодно и кого угодно ожидала увидеть Есения, но только не отца, ведь ее родители, как она считала, находятся за тысячи километров отсюда, там, где уже давно осеннее небо с просинью, где белеют стволы берез и где ждет ее мама.
Он увидел ее, когда сидела в небольшой комнате за столом, и заполняла какие-то бумаги, - его провел туда работник посольства. – Буквально пару часов назад обратилась к нам, - сказал он и прикрыл дверь.
- Сенька, - прошептал Егоров, назвав также как в детстве.
- Папа…. папка, папочка, - она была ошеломлена появлением отца, ведь не прошло и двух недель как она уехала. Она хотела подняться, но ноги почему-то не слушались. И тогда он подошел и сел перед ней на корточки, старясь удостовериться, все ли с ней хорошо.
- Доча, ты как? как чувствуешь себя?
- Папка, - бормотала она, - как ты… как ты здесь?
Он поцеловал ее щеки, поднялся, поцеловал в макушку, потом тихо засмеялся от счастья. – А что я, приехал я, папка же у тебя водила со стажем, что нам стоит приехать…
- А мама?
- А мама дома… мы вот сейчас позвоним ей…
- Папочка, я не могла позвонить, я потом все расскажу…
- Ладно, доча, ладно, сейчас мы наберем маму, пусть знает, что нашел я тебя.
Во время разговора с матерью Есения плакала и постоянно говорила, что с ней все хорошо, что ее никто не обижал, что к ней хорошо относились… просто Ильхам не хотел, чтобы она уезжала и просил подумать.
Им помогли найти место для ночлега, вполне спокойное и безопасное. Это была небольшая гостиница совсем рядом.
- Доча, вещи-то будем забирать?
- Да у меня их немного...
- Ты боишься ехать к ним?
- Нет, не боюсь, с тобой не боюсь, я точно знаю: я хочу домой.
Из машины Есения не вышла, Егоров сам забрал чемодан дочери, ну а сумочка была при ней, в которой лежали документы.
Парень пытался заговорить, но она молчала, он все просил прощения, кажется, даже плакал. Егоров заметил, как следила за ним та женщина в хиджабе, которая была старше, какой был печальный взгляд у нее.
- Папа, ты хоть смог отдохнуть? – спросила она, когда выехали за город.
- Все хорошо, парашют раскрылся вовремя, - сказал он и подмигнул дочке. – Ну, расскажи мне теперь, как так получилось, что ты убежала из их дома. Только ничего не скрывай! Он тебя обидел?
- Нет, он никогда меня не обижал, даже голоса не повышал, Ильхам – хороший, очень добрый… но он женат.
- Это как же? а почему не сказал?
- Потому что боялся меня потерять. У них это давняя история. Родители поженили их еще молодыми, еще до учебы Ильхама. Джамиля старше его на пять лет, но у них так заведено, поскольку родители очень дружны. Но он не любит ее, к тому же у них нет детей. И развестись он не может, потому что родители не разрешат…
- Так какого же… он увез тебя к себе? – вспылил Егоров.
- Хотел, чтобы я стала его второй женой, им так можно. – Есения посмотрела на отца. - Папа, если бы я знала, я никогда бы не поехала с ним, я не смогу так. Я как узнала, сразу сказала, что не пойду за него замуж…
- А та женщина в хиджабе – это и есть его жена?
- Да. И она очень любит Ильхама, она согласна, чтобы у него была вторая жена… а я не согласна.
Егоров остановился. Только сейчас он почувствовал навалившуюся усталость от случившегося: и от дороги, и от встречи с семьей Ильхама.
- Папа, тебе плохо?
- Нет, мне хорошо, уже хорошо, - устало сказал он, - нам долго предстоит ехать, главное - добраться до Таджикистана, там уже проще.
- Папочка, прости меня, я правда, его люблю… даже сейчас… но я не могу согласиться… и еще, я не смогу без вас. Я как только приехала, сразу домой захотела. Здесь все другое… и совсем не сказка…
- Это хорошо, доча, что ты поняла.
Он не сразу заметил, что мотоциклист пытается его догнать. – Ну вот, и тут гонки… кто там решил в догонялки со мной поиграть, - усмехнувшись, сказал водитель.
- Это Ильхам, - ответила Есения, - это он едет за нами.
Егоров молчал. Они уже выехали из города, и ему ничего не стоило прибавить скорость, чтобы оторваться. Но он думал. Думал о дочке, которая сидела рядом, и это было для него счастьем.
Он притормозил. Мотоциклист тоже остановился в метрах тридцати от него. Отец и дочь переглянулись. Он кивнул. Она вышла из машины. Он тоже вышел. «Дело сделано, а ты рискуешь, - сказал он сам себе, в надежде, что все сделал правильно.
Они подошли друг к другу. Он что-то говорил ей, она отвечала. Минуты две они стояли и смотрели друг на друга. Потом Есения вернулась к машине.
- Поехали, папа! – сказал она дрожащим голосом.
- Вот и правильно, доча, я знал, что вам надо попрощаться. Я же все понимаю, и мама поймет. Эх, Ильхам, остался бы ты у меня в памяти, как отличный парень, если бы не твой обман… да и телефон у дочки не стоило забирать, - с горечью сказал Егоров.
________
Рустам позвонил несколько раз и очень просил заехать, убедив, что в такой дальней дороге нужен хороший отдых.
- Слушай, друг, пригодились твои лепешки, - сказал Егоров, - можно сказать, выручили.
- А-ааа, я говорил, - рассмеялся Рустам и проводил гостей в дом.
Задержавшись на ночь, утром поехали дальше.
- Хороший он этот Рустам, - сказала Есения, - и жена у него хорошая… жаль, что ты не говорил никогда, что у тебя такой друг живет в Узбекистане.
- Так мы друзьями стали, когда я за тобой ехал… глянь, кажется, мама звонит..
- Мам, мы едем! Прости меня, люблю, целую…
Она убрала телефон, посмотрела на отца.- Папа, а ты меня, правда, простил?
- Конечно… или ты думаешь, что приедем домой и я ремня тебе всыплю? Не будет такого.
- А надо бы, - вздохнув, сказала девушка.
Егоров рассмеялся. Громко рассмеялся, от души – так, как может смеяться человек, у которого все хорошо.
____________
- Папа, уже граница? наша граница?
- Да-аа, доча, так что готовим документики…. Еще около тысячи километров и мы дома.
- Всего-то?
- Да, всего-то, это же совсем мало.
- Березки! Я хочу подойти…
- Ну, беги, поздоровайся, - Александр остановился.
И он стоял на родной территории и смотрел, как юная дочь обняла тонкую березку и что-то ей говорила.
- Все, хорошо, доча, все хорошо, - сказал он, вздохнув свободно.
Автор: Татьяна Викторова