Татьяну Хохрякову недавно назначили завучем школы. В этот день она с коллегами отметила свой день рождения и повышение. До дома взялась проводить ее лучшая подруга Оливия Сакова. На таком имени настоял ее дедушка-испанец, за чьего сына в свое время вышла ее мать. Но после развода, Оливии с матерью пришлось вернуться в Россию.
— Иди с пакетами на кухню, а я пока переоденусь, — сказала Татьяна, когда они прошли в ее квартиру. Хозяйка настояла, чтобы подруга посидела с ней еще часик-другой. В этот день гордая педантка, коей была Татьяна, на удивление, раскрепостилась. Но такое поведение разведенная женщина позволяла себе крайне редко (Татьяна развелась год назад).
— Знаешь, могла бы и потом переодеться-то, — укорила ее Оливия. Тем не менее, взяла вещи и отправилась на кухню.
— Я так не могу. Пришла домой, значит, надо переодеться, — громко, чтобы подруга услышала, объяснила хозяйка.
— Ты прям как старая бабка — живешь по каким-то своим правилам.
Оливия была замужем и задерживаться у Татьяны не собиралась, несмотря на то, что подруга сегодня была в ударе.
— Да, у меня много правил, и все они проверены временем. И, как показывает опыт, без них жизнь превратилась бы в хаос. А беспорядок я ненавижу больше всего. Цветы в воду поставь, пожалуйста. — Татьяна повесила пальто в шкаф и ушла в комнату.
— Ага. Только подскажи, где у тебя ваза?
Рядом с кроватью стояла тумба, на которой, кроме будильника, лежал большой апельсин.
— Оливия! — Татьяна позвала подругу к себе.
— Что? Что случилось? Таракан? — в комнату вбежала Оливия.
— Апельсин, — тяжело произнесла женщина. Ее ноги подкосились, и она села на кровать, не сводя взгляда с фрукта.
— Прям ужас какой-то. — Оливия рассмеялась. — Апельсин!
— Оливия, ты не понимаешь, утром его еще здесь не было. Ты же знаешь мое правило, я никогда не таскаю еду в спальню.
— Господи, я всегда... я никогда... — передразнила подругу Сакова. — Да как ты живешь вообще, когда у тебя на все какое-нибудь правило имеется? Знаешь, муж уже три раза позвонил, так что мне теперь не до тортиков. Я, наверное, пойду. Проводишь?
— Оливия, я... — Татьяна соскочила с места и вцепилась подруге в предплечье.
— Что ты? — Оливия хохотнула. — Знаешь, от апельсина в спальне еще никто не помирал.
Сказав это, подруга стала одеваться. Татьяна вновь посмотрела на апельсин и выбежала из комнаты.
— Оливия, я тебя провожу...
Возле лифта Татьяна снова подняла тему о непонятно откуда взявшемся в ее спальне апельсине.
— Оливия, может ты останешься? — спросила Хохрякова. Я боюсь в квартире одна находиться, Оливия.
— Ну что ты так нервничаешь из-за этого апельсина? Ну, подумаешь, ерунда какая!
— Это не ерунда.
Мимо женщин прошел сосед, Илья Петрович Замшин. Шестидесятилетний мужчина нес в руках две большие коробки с мусором, подошел к мусоропроводу и поставил их возле него.
— А ну-ка, стойте, Илья Петрович! — крикнула Татьяна. Своим ором она напугала даже Оливию.
— Господи, что ты орешь-то как резаная? — спросил сосед. — Так меня совсем Кондратий хватит!
— Вы опять оставляете ваш мусор на лестничной площадке. Как вам не стыдно, Илья Петрович? Это крупногабаритный мусор. Его нужно выбрасывать в контейнер на улице.
— Ой, слушай, а откуда ты такая правильная взялась, а? Ты лучше своих учеников воспитывай, — огрызнулся пенсионер и отправился восвояси.
— Если вы, уважаемый Илья Петрович, сейчас же не заберете ваш крупногабаритный мусор, то я буду вынуждена пожаловаться старшему по подъезду. Ведь есть же элементарная культура, правила, в конце концов, а!
Мужчина не стал больше спорить, а вернулся взял коробки и побрел с ними вниз по ступенькам.
— Слушай, а откуда ты такая взялась? Надоела ты нам, хуже горькой редьки! — донеслось снизу.
— Да, — протянула Оливия. Ну ты даешь, подруга. Тебе, по-моему, к психиатру надо обращаться. Надо же так, на своих правилах свихнуться!
Татьяна подумала, что, может, Оливия права. Позже она даже в интернете прочитала, что стремление следовать строгому распорядку является симптомом. Также она прочитала, что такое поведение является следствием великого страха, страха перед жизнью.
Но с чего Татьяна взяла, что в жизни происходят исключительно ужасные вещи? Она решила найти все возможные реальные объяснения происходящему.
Но откуда в спальне взялся апельсин? Татьяна Хохрякова никогда ничего не забывала и не путала. Она была абсолютно уверена, что не могла оставить этот апельсин в спальне.
Женщина подумала, что, возможно, сошла с ума, раз не помнила даже, как в ее спальне оказался апельсин. И фрукты в последнее время она не покупала, это точно. Кроме того, Татьяна каждый раз перед уходом проверяла, чтобы все было в порядке. Не любила возвращаться домой, когда там бедлам.
Но как это доказывало, что она сошла с ума? Все то, о чем сейчас думала женщина, не подходило в качестве доказательств сумасшествию. Но факт оставался фактом: получалось, она делала что-то, а потом сама этого не помнила?
***
Однажды Татьяна возвращалась с работы, идя по улице в своих мыслях. Рядом проезжала машина, которая слегка притормозила и подала мелодичный сигнал клаксона. Татьяна вздрогнула и остановилась.
— И почему такие люди в нашем городе пешком ходят? — Из водительского окна на женщину смотрел Андрей Воробьев, бывший ученик школы, в которой она работала. — Может, куда подбросить, а, Татьяна Витальевна?
— Воробьев! Ты что себе позволяешь? — резко отреагировала Татьяна.
— Ой, да что ж такое? — Молодой человек вышел из машины. — Сколько времени прошло, а ты все отчитываешь. Давай нормально поговорим.
— Какое ты имеешь право мне тыкать? — возмутилась Татьяна. — Как был хамом, так и остался.
— А какое право имеешь ты мне тыкать? — С лица парня ушла вся первоначальная улыбка. Татьяна умела быть строгой.
— Воробьев, оставь меня в покое. И прекрати меня называть на «ты». Я тебе не подружка.
Осенний ветер слегка растрепал волосы женщины, и Андрею это нравилось. Когда он учился в старших классах, Татьяна нравилась ему, вот и сейчас ухоженная тридцативосьмилетняя учительница притягивала взгляды мужчин.
— А зря ты так, Татьяна. Поговорить-то придется.
Хохрякова с удивлением посмотрела на молодого человека, хмыкнула, и пошла прочь, ускорив шаг.
***
На следующий день Татьяна встретилась в учительской с Оливией.
— Привет, — поздоровалась она с подругой. Та проверяла тетради своих учеников по биологии.
— Привет.
— Помнишь Воробьева?
— Андрея-то? Забудешь его, как же, — не отрываясь от проверки ответила Оливия и рассмеялась.
— А чем он сейчас занимается, не знаешь?
— Не знаю. Но... — Оливия встала и, задумавшись, прошлась по кабинету. — По-моему, что-то криминальное за ним водится.
— Я так и знала. Еще когда он в классе у меня учился, я это и предсказывала.
Татьяне вспомнился один яркий эпизод с участием Андрея Воробьева. Это было четыре года назад, когда парень учился в девятом классе.
— Ну что, молодцы — В тот день она, будучи учителем русского языка и литературы, похвалила пятиклашек: — Домашнее задание все сделали. До завтра. Хорошо?
— Спасибо. До свидания, Татьяна Витальевна. — Дети попрощались с учительницей и вышли из класса.
— До завтра. — Провожая детей, Татьяна выглянула в коридор и увидела там вечного должника Воробьева. Час назад парень так провинился, что мог попасть на карандаш к инспектору по делам несовершеннолетних. — Воробьев, заходи, коли пришел. — Андрей вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. —Ты понимаешь, Воробьев, что это не игрушка. — Подойдя к своему столу, Татьяна достала из выдвижного ящика перочинный нож внушительных размеров. Если его разложить, то он мог посоперничать в размерах с охотничьим. — Это холодное оружие. Ты что, хочешь, как твой отец, по колониям всю жизнь таскаться, да?
— Татьяна Витальевна, да не так все было. Я только хотел...
— Что только? Ты только что чуть не порезал Сергеева. Да ты бандит, Воробьев. Ты просто бандит, как твой отец.
— Может, хватит меня отцом попрекать? — возмутился Воробьев. — Чуть что, сразу твой отец — уголовник! Да не бандит он. Просто подрался на улице. Ясно вам?
— Воробьев, сбавь тон.
— А это не холодное оружие, — Андрей указал на складной ножик, лежавший на столе учительницы, — а перочинный нож. А вы, наверное, думаете, что самая умная. Все знаете, а самого главного-то не замечаете.
— Так, а что я должна была заметить, Воробьев?
— Да неважно уже. — Конечно, парень имел в виду чувство любви, которое он начал испытывать к учительнице еще несколько лет назад. Он рос, и чувство росло. Андрей повернулся и вышел из класса.
— Помяни мое слово. Недалеко тебе до отца осталось.
Парень хлопнул дверью.
— А вчера? Представляешь, иду с работы — подкатывает. Машина дорогущая. Пальцы веером. Представляешь? Он мне угрожал. — Татьяна продолжила делиться с подругой новостью.
— Ничего себе. Слушай, по-моему, он просто не может забыть, что из-за тебя его из школы выгнали. Ведь это же ты тогда рассказала директору про нож, — напомнила Оливия.
— Так выгнали-то за драку.
— Так и про драку тоже ты рассказала. Да ладно. Не переживай ты так. Что он тебе сделать-то может? Или ты думаешь, что это он тебе апельсины в квартиру подкладывает?
— А мог бы. — Татьяна и не думала об этом, пока подруга не высказала свои соображения. — Конечно, мог бы. Что ему, бандиту, стоит ключи-то сделать, а?
У Оливии зазвонил смартфон.
— Да, — ответила она. — А, да-да-да... — и вышла из кабинета.
— Как же теперь быть-то, а? — задалась вопросом Хохрякова. Задумалась.