Какой предстаёт латынь в блокбастерах и хитах стриминговых сервисов? Для чего она сценаристам, режиссёрам и какую художественную функцию выполняет в фильмах и сериалах? Ответить на эти вопросы доцента школы лингвистики Бориса Орехова вдохновил греко-латинский клуб «Antibarbari», функционирующий в НИУ ВШЭ, а с интереснейшими результатами его размышлений можно ознакомиться в IQ.HSE.
Матрица
Фильм «Матрица» в 1999 году смотрелся интересно и свежо за счёт уникального визуального стиля, сюжетных новаций, помещения модных идей с восточным привкусом в среду западного мегаполиса. «Люди в чёрном», агенты, вопреки привычным образцам, оказывались не спасителями Земли, а антагонистами.
Солипсизм в дзен-буддистском изводе был умело упакован в технотронную обертку, сомнения в реальности мира наложились на сомнения в современном сытом капитализме, с которым явно что-то не так. Кроме того, развлекательное кино не стеснялось заигрывать с интеллектуальным мейнстримом, показывая в кадре книгу Бодрийяра — столь же пустую внутри буквально, как и описываемое в ней понятие симулякра.
Даже спустя почти четверть века с «Матрицей» всё ещё остаётся её стиль, одним из элементов которого (пускай и не ключевым) стала надпись на латыни в обители оракула.
Прорицательницу зовут по-гречески Пифией, да и сама фраза восходит к греческому источнику, но всё же в фильме она дана на латинском. Возможно, создатели опасались, что непривычный для западного зрителя алфавит будет восприниматься не как текст, а как декорирующий орнамент, поэтому не получится сделать на фразе необходимый акцент.
Чтобы визуально подчеркнуть авторитетную древность высказывания, оно набрано шрифтом, близким к первопечатным гутенберговским начертаниям, и гласит: Temet Nosce, то есть «Познай самого себя». Призыв этот имеет сильно сужающую первоначальный смысл сюжетную мотивировку: главному герою надлежит разобраться, готов ли он спасать человечество. Но гораздо больше его метаний нас интересует то, что это не самый привычный способ перевода дельфийской мудрости.
Мы ожидали бы более длинный вариант: Nosce te ipsum. Возможно, краткость требовалась для композиции кадра. Но выбранный для картины вариант даёт любопытную зацепку для дальнейшей интерпретации.
В классической латыни примеров употребления temet немного. Любитель этой формы Сенека, у которого она есть и в письмах к Луцилию (ut contentus sis temet ipso — «чтобы ты мог довольствоваться самим собой», XX, 8, пер. С.А. Ошерова), и в трагедиях (Regina, frena temet et siste impetus — «Сдержи порыв, царица, обуздай себя», «Агамемнон», 203). Можно ещё вспомнить Валерия Флакка (temet dignare periclis!) и Тертуллиана (Quid temet ipsam, censura, circumvenis?). Но буквально все остальные случаи будут только у средневековых авторов: Григорий Турский, Августин, Эразм, Томас Мор. Есть эта форма и в Вульгате.
Вроде бы мелочь, одно слово, но в итоге стилистика латинского перевода вкупе с шрифтовым оформлением заставляет поместить фразу не в абстрактную античность, а в средневековый (не исключено, что специально гностический) контекст.
«Довод»
«Довод» (2020) Кристофера Нолана упаковывает историю о путешествиях во времени в жанр шпионского боевика. Это второй фильм, для которого режиссёр пишет сценарий самостоятельно, без брата Джонатана, из-за чего, по совокупному мнению зрителей, не страдает зрелищность, но страдает смысловая глубина разворачивающегося на экране действия. Самостоятельный проект Джонатана Нолана «Мир Дикого Запада», напротив, оказался недостаточно зрелищным и излишне рефлексивным.
Одна из странностей заявленной в «Доводе» концепции путешествий во времени в том, что они никак не влияют на происходящее. Все перемещения персонажей в прошлое оставляют событиям их первоначальный ход, и герои попадают в ситуацию царя Эдипа — любым действием просто приближая неизбежное.
По сюжету разбросаны слова из древнего магического квадрата, в котором один и тот же набор слов читается во всех направлениях: sator arepo tenet opera rotas. Нолану кажется, что Сатор — подходящее слово для фамилии русского олигарха (мы с ним не согласны). Арепо — фамилия итальянского художника (здесь у нас претензий нет), который в фильме только упоминается. Тенет называется тайная шпионская организация. Опера фигурирует в виде концертного зала, захваченного террористами, а Ротас — связанная с Сатором компания.
Что в точности значит sator arepo tenet opera rotas достоверно сказать нельзя. Ясно только, что sator tenet rotas — земледелец держит колеса, хотя и это ясно не вполне. Что значит держать колеса? В том смысле, что удерживать, чтобы они не пошли вразнос, или в том, что их путь направляют? В таком сочетании эти слова в классической латыни не встречаются, остаётся только гадать.
Кстати, opera может быть включено в это высказывание — и тоже с неясными границами трактовки. Никто не сможет подсказать, где переводчик переступил черту и его фантазия зашла слишком далеко. Слово имеет оттенок значения «намеренное действие», так что, возможно, подчёркивает, что земледелец управляет колесами с полным вниманием к процессу. А вот arepo и вовсе слово загадочное, науке неизвестное.
Зачем этот квадрат понадобился структуре фильма? Видеть в нём простую иллюстрацию принципа зеркальности было бы, конечно, слишком наивно. Такого рода визуализации этому принципу ни к чему. А вот функциональная нагрузка есть у любой художественной детали.
Подобные квадраты-палиндромы в магических практиках использовались как оберег, защитный амулет. Почему? Явно не из-за непонятного содержания текста, а благодаря его структурному свойству. В нём ничего невозможно изменить. Любое вмешательство, замена какой угодно буквы или попытка вставить другое слово мгновенно нарушает идеальную целостность и потому непредставимо. Эта устойчивость, нерушимость, неизменяемость — то самое свойство, которое востребовано для защиты в магической практике. И оно же находит отражение в художественной концепции «Довода»: все события уже произошли, и никакой «эффект бабочки» их не изменит.
«Неуязвимый»
Мультсериал «Неуязвимый» (2021) являет нам очередную деконструкцию супергероики. Это длинная история, в которую намешано множество мотивов массовой культуры, не только образы «суперменов», но и клонирование, взросление подростков, вопросы семьи и брака, путешествия в космос, предательства и «планы внутри планов». Сам центральный персонаж истории, кстати, носит имя латинского происхождения, Омнимен, где omni это латинское «всё».
Одна из побочных сюжетных веток этого постмодернистского коктейля связана с нуарным детективом Дэмиеном Даркбладом, пришедшим сюда со всеми обязательными атрибутами жанрового персонажа: шляпой и длинным плащом в стиле Дика Трейси. При этом в шляпу и плащ оказывается упакован настоящий демон с огромным хвостом из настоящего (в рамках изображенного мира) ада.
Директор местной тайной канцелярии Сесил Стедман, руководитель макиавеллиевского типа, решает в рамках сложной игры, которую он ведёт, низвергнуть Дэмиена обратно в преисподнюю. Поначалу демон не боится уготованной ему участи, ведь книгу «Daemonius ex mortem» (реминисценция на «Некрономикон»), которая была способна обеспечить нужный ритуал, давно уничтожили.
Однако выясняется, что Стедману удалось — вполне в духе времени — реконструировать её при помощи искусственного интеллекта. Восстановленный манускрипт, который нам показывают в кадре, кажется, содержит всё-таки знаки еврейского или иератического письма. Но, как в анекдоте про то, что на уроке латыни ученики случайно вызвали дьявола, и здесь заклинания такой силы, разумеется, могут быть только на латинском языке.
Верный помощник Стедмана Дональд Фергюсон декламирует оккультную формулу, которая в сочетании с меловым кругом, горящей свечой и звоном колокольчика отправляет демона в ад. Присмотримся к заклинанию повнимательнее, мало ли что может пригодиться в нашей неспокойной жизни: dominari daemonium meum mitte ad inferos.
низвергни моего демона (или обращение: мой демон) властвовать (или: подчиняться) во ад
Dominari — инфинитив отложительного глагола domĭnor (в звучании случайно совпавшего с названием тональности до минор), который значит «быть господином», как, например, в послании Коринфянам: non quia dominamur fidei vestrae (2, гл. 1, ст. 24) — «не потому, будто мы берём власть над верою вашею». Но нельзя исключать, что составитель фразы соблазнился пассивной формой и приписал ей редкое пассивное значение.
Инфинитив зависит от повелительного наклонения mitte. С этим mitto тоже далеко не всё ясно. К кому обращается Дональд? К самому Даркбладу? Тогда нужно уточнение в форме прямого объекта — низвергни (да, у mitto, «отправляю», есть такое подходящее значение) себя самого. Или адресат какая-то третья сила, способная совладать с мятежными демонами? Это правдоподобно, учитывая, что видеоряд рисует нам появившиеся из-под земли явно не по воле Даркблада нерушимые цепи, утащившие демона в преисподнюю. Но сила эта не называется по имени, что в магических практиках редкость.
Может быть, daemonium meum можно понять как обращение, с которым сработает страшное колдунство? Не исключено — но скорее составитель фразы просто кое-как сшил плюс-минус подходящие по смыслу слова, не особенно утруждаясь чистотой грамматики. Что касается описанного ритуала, то его можно держать про запас на крайний жизненный случай, но всё же помните, что трюк выполнен профессионалами и не пытайтесь повторить его дома без крайней необходимости.
«Индиана Джонс и последний крестовый поход»
Археолог доктор Джонс из серии популярных фильмов Стивена Спилберга недавно снова появился на экранах уже в пятой серии своих приключений. Генетически персонаж восходит к Джеймсу Бонду, что подчёркивается сценарно, на уровне каста и костюмов, а также к каноническому ковбою из вестернов, от которого Инди унаследовал широкополую шляпу, хлыст и находчивость. Но в отличие от агента на секретной службе Её Величества, который владел прежде всего языками вероятных противников, и тем более ковбоя, которому классическое образование без надобности, археолог имеет академические амбиции и соответствующую языковую подготовку.
Памятна сцена, в которой Генри Джонс-младший по-гречески считает до 20. Ещё больше впечатляет, когда он с листа без словаря переводит выбитую на каменной плите латинскую надпись, открывающую путь к Святому Граалю. Правда, делая датировку, археолог сопровождает её странным комментарием: Early Latin text. Mid 12th century. Вряд ли текст XII века в каком-либо контексте можно назвать «раннелатинским».
…[qui]squis bibit aquam ruc…
…ego dabo ei habebit fontem…
…[r]a se surgentem vitae aeternae fugiu…
…domine
Наш перевод после долгих размышлений и консультаций со словарем:
…всякий, кто пьёт воду…
Я дам ему, он будет иметь источник
себя поднимающегося жизни вечной. Они бегут…
Господи!
Не очень понятно это оборванное ruc... Была надежда, что там написано duc… (от этого корня произошло слово дуче — «вождь»), которое могло бы иметь смысл, но внимательное рассмотрение плиты в разных ракурсах и её копии на щите крестоносца неумолимо свидетельствует, что это «r». В латыни не так много слов с подобным началом, одно из которых ructo, -are — «рыгать».
Импровизированный перевод доктора Джонса:
…who drinks the water I shall give him, says the Lord, will have a spring inside him welling up for eternal life.
И его передача в русском дубляже:
…испивший эту воду, сказал Господь, да обретёт внутри источник, дарующий вечную жизнь; …я дам воду тому, кто нуждается в ней, сказал Господь. Будет вечный источник в душе его.
Самый проблемный момент здесь — нахождение источника «внутри» чего-либо. Кажется, наличный латинский текст не даёт простора для такой трактовки. Дальше Инди идёт на хитрость, пропуская несколько строк, и обращается к главному:
ducant me ad…
…[a]m sacram montem in loco quem incolis per
angustias crescentis lunae uni viro satis latas
ad templum solis omnibus viris satis sanctum…
e ubi gradalis quae continet sanguinem jesu
christi nostri permanet in aeternum
пусть проведут меня к
гору священную в месте, где ты живешь. через
теснины растущей луны. одному мужу достаточно широкий
к храму солнца всем мужам достаточно священному
где чаши, которые содержат кровь Иисуса
Христа нашего остается навсегда в вечности
Археолог сразу выдаёт приглаженный «литературный» вариант:
Let them bring me to your Holy Mountain where you dwell, across the desert, through the mountain, to the Canyon of the Crescent Moon, to the temple where the cup that holds the blood of Jesus Christ resides forever.
Русскоязычный зритель услышит такое:
Позволь им принести меня к вашей святой горе, туда, где ты живёшь, через пустыню и гору в каньон полумесяца в храм, где чаша полумесяца хранит в себе кровь Христа, хранится вечно.
Или такое:
Пересекая пустыню, проходя сквозь гору к каньону молодой луны и далее к храму, где хранится чаша… где из века в век хранится чаша со святой кровью Христа.
От gradalis как раз и получился тот самый грааль, который ищут в фильме. В остальном путь описан настолько туманно, что только истинный искатель приключений сможет разгадать эту загадку и найти сокровище. Увлекательные приключения и разгадывание таинственных загадок — обычное дело для тех, кто читает древние тексты, так что каждый филолог немного Индиана.
«Джон Уик»
В рецепте популярной франшизы об отставном киллере Джоне Уике один из важных ингредиентов — стиль. Персонажи располагаются в дорогих интерьерах, одеваются со вкусом, используют эксклюзивное оружие. Рано или поздно в такой атмосфере обязана была появиться латынь, всегда репрезентирующая если не элитарность, то статусность. Ждать пришлось до четвёртой — финальной — части. Осторожно, дальше спойлеры!
Сценаристы поднимают ставки и убивают одного из второстепенных, но симпатичных, персонажей, верного (и почти волшебного) помощника, консьержа отеля «Континенталь». Персонажа с античным именем Харон хоронят под эпитафией: Vivamus moriendum est. Amicum meus.
Первая часть эпитафии выдержана в тональности всей серии фильмов, эстетизирующей ремесло киллеров как высококвалифицированную работу:
Так будем жить, следует умереть.
Одновременно это перекликается и с исконной римской философией смерти (memento mori), а фраза заимствована из оригинального текста Сенеки старшего: Convivae certe tui dicunt: vivamus, moriendum est. si intellego, hoc nulli magis in domo dicitur quam mihi (Maioris Controversiarum Lib. II, 6, 3). Отдельно любителей грамматики порадует второе описательное спряжение в безличном варианте.
А вот последняя часть эпитафии вызывает вопросы. Как будто эта фраза раскрывает, кому посвящена эпитафия: amicum («друг» в аккузативе). Но рядом возникает несогласованное в падеже местоимение: meus. «Мой другу» вместо «моему другу»? Тогда может быть это подпись, а не посвящение — «мой друг»? Ещё менее правдоподобно: почему тогда существительное в аккузативе? Да и мы бы скорее ожидали тогда подписи «твой друг».
Словом, если создаете современный стильный блокбастер, не забудьте проверить согласования в латинских надписях!
«Тед Лассо»
Спортивная драма с элементами комедии «Тед Лассо» от Apple в духе нравоучительных романов XVIII века предлагает ролевые модели для выхода из чувствительных жизненных ситуаций. Почти не теряющий бодрого настроения тренер футбольной команды приводит её к победам не хитрой игровой тактикой или покупкой звёздных игроков, а при помощи нормализации человеческих отношений. Тед не держит ни на кого зла, даёт вторые и третьи шансы, примером показывает, что всегда можно поговорить и услышать собеседника, помириться после ссоры и в целом добиться успеха, исповедуя философию кота Леопольда.
Сюжетная экспозиция не благоволит находящемуся в центре внимания ФК Ричмонд. Завязка представляет нам клуб на последних местах турнирной таблицы, и он продолжает проигрывать. Путь к вершинам для такой команды выражен в помещенном в раздевалке латинском девизе: Gradarius firmus victoria. Вероятно, его следует перевести как надо быть спокойным и упрямым:
Медленными твёрдыми шагами к победе.
Но правда ли именно это здесь написано?
Примечательное слово gradārius — «идущий шаг за шагом, медленно продвигающийся, неторопливый, медлительный», производное от gradus — «шаг». Оно редкое, из оцифрованных классических текстов встречается только в «Нравственных письмах к Луцилию» Сенеки (письмо 40): Cicero ... gradarius fuit. В переводе С.А. Ошерова: «Цицерон ... не был рысаком». С gradarius согласуется firmus — это прилагательные в форме мужского рода, и, коль скоро это однородные члены, мы ожидаем чего-нибудь соединительного: gradarius et firmus или gradarius firmusque. Но девиз соединительные отношения игнорирует.
Victoria (женский род) не может быть в номинативе, поскольку тогда она оказалась бы не согласована в роде с предшествующими прилагательными. Так что следует видеть здесь аблатив.
Однако значения вроде «к победе» более естественно выражать предлогом ad плюс аккузатив: ad victoriam, как per aspera ad astra. Может быть, по аналогии с этой крылатой фразой и появилось окончание -a в девизе Ричмонда? Но если даже составитель латинской фразы ошибся в падеже, тренер Тед Лассо его бы обязательно простил и подбодрил.
«Уэнздей»
В центре истории сериала «Wednesday» — девочка из семейки Адамс, многократно появлявшаяся на экранах в разных воплощениях на протяжении десятилетий, но получившая внимание отечественного зрителя, пожалуй, в дилогии начала 1990-х годов, бытовавшей ещё на VHS-носителях. Адамсы — протагонисты вывернутой наизнанку готической топики, они дают нам возможность посмотреть на мир глазами обитателя мрачного замка и веющей могильным холодом гробницы.
Семейка усердно делает вид, будто они злодеи, но реальных злодеяний не совершает. Наоборот, выясняется, что этим порожденным жанром ужасов, но всё же обаятельным персонажам приходится отстаивать свой мир и своё семейное счастье перед лицом агрессии гораздо большего, чем они сами, зла. Это зло обыденное и банальное, каким оно чаще всего и бывает (а мы знаем благодаря Ханне Арендт), настоящее, а не мультяшное, как у Адамсов.
Эстетика и сюжеты тех классических кинокартин настолько родственны стилю режиссёра Тима Бёртона, что даже странно вдруг выяснить, что снял их не он. Но в сериале 2022 года форма сошлась с содержанием — Бёртон лично срежиссировал половину первого сезона.
В наиболее актуальной для нас версии истории не только главную героиню, но и всю семейку Адамсов преследуют призраки прошлого. Жестокие охотники на ведьм готовы прорваться из своего века минувшего в век нынешний, что, как водится, обставляется заклятиями и пророчествами. А они, как известно, не имеют силы, если не написаны и произносятся на латыни.
Pluet igne cum surrexero, — читает Уэнсдэй надпись в шестом эпизоде, и тут же переводит: Fire will rain when I rise («Дождём прольется огонь, когда я восстану»).
pluet — будущее время от pluo «литься». Привлекательная в этом контексте, но ложная этимология — увидеть родство pluo с русским плевать (как плюет огнем). На самом деле корень родствен русскому плыву и английскому flow. Примечательно, что при глаголе нет субъекта (igne в аблативе), как нет субъекта и у идущего дождя, если это не по-русски: it rains, il pleut. У Вергилия: dum pluit in terris (Aen. X, 807) — «во время дождя» (пер. В. Брюсова).
Но главная грамматическая жемчужина — второй футурум surrexero от surgo «восстать». Не часто встретишь второе будущее. Не часто встретишь и правильную, а также грамматически изысканную латынь в продукции «фабрики грёз». Антагонистам почти удалось их злодейское злодейство. И кто скажет, что залогом их почти свершившегося успеха не был грамотный латинский? Возможно, для полной победы не хватило всего-то косвенного вопроса или конъюнктива плюсквамперфекта?