- Слава достоин лучшей невесты.
- Такой, как ты?
- Хотя бы. Уж меня с этой Маргаритой сравнивать никак нельзя.
- Согласен, нельзя. Чего же ты тогда терялась? Нужно было не со мной любовь крутить, а с братом.
Застолье потихоньку угасало. Мариночка скучала, никто тут ею не восхищался, не кидался ухаживать за ней. Галина, вообще оказалась в ауте. Так надеялась на продолжение общения с Петром, а у него, оказалось, есть готовая невеста. Петр думал о своем: скорее бы всю эту родню увезти и освободиться, наконец. Еще ему интересно, до какого времени в отделение гинекологии пускают посетителей?
Молодые и Анна Егоровна тоже немного утомились. Один Селиван был весел и счастлив. Столько выпивки и закуски, все дармовое! Ешь, пей, не хочу!
Кому-то-первому надо сказать, не пора ли, гости дорогие и честь знать. Анна собралась было произнести именно это, но Петр опередил ее.
- Ну, гости дорогие, мы, похоже, загостились. Надо молодым, да и Анне Егоровне дать покой. Давайте, выпьем на посошок, да и двинем по домам.
Селиван встрепенулся, оглянулся на сидящих за столом
- Петро, куда торопиться, посидим еще по-родственному, выпьем. Может ты на своей гармошке сыграешь, песни попоем.
- Дядя Селиван, не последний раз собрались, еще и попоем, и попляшем, а сейчас, пора!
Анна первая встала из-за стола
- Ну, спасибо за хлеб, соль. Слава Богу, ладная получилась свадьба. Живите дружно, дети, мать не обижайте! Поехали, нам на самом деле пора.
Селиван, если ты не напировался, можем продолжить. Мы ведь решили родниться, вот сейчас у вас и посидим, породнимся. Мы с Иваном заночуем. А что, у нас на хозяйстве Степанида, нам торопиться некуда.
Селиван в миг протрезвел.
- Дак, у нас и не готово ничего, да и поздно уже, в другой раз может быть.
- То-то, в другой раз, а я может сегодня хочу? Да, ладно, пошутила я. И так слишком долго были.
- Ну, сватьюшка, давай, обнимемся! В следующие выходные пожалуйте к нам на тещины блины вместе с молодыми. И вы, Ирина Григорьевна, приезжайте, супруга своего не оставляйте!
Пока родные прощались, да Анна Егоровна гостинцы вручала, Петр с Мариной собрались и вышли на улицу. Галина ушла не попрощавшись, они увидели только ее спину в калитке. Марина была крайне недовольна
- Петечка! Как все это нудно и утомительно. Какие-то непонятные тетки, мужики страшные, и это называется свадьба? Зачем Анна Егоровна позволила Славе брать девушку из такой семьи, они же маргиналы.
- Ошибаешься, Марина, родственники Риты крестьяне, простые деревенские люди, однако, они тактичные и чуткие. Мне Маргарита очень нравится.
- Фу, никогда не знала, что у тебя дурной вкус. Обыкновенная девушка, я бы сказала, чуть выше среднего уровня. Слава достоин лучшей невесты.
- Такой, как ты?
- Хотя бы. Уж меня с этой Маргаритой сравнивать нельзя.
- Согласен, никак нельзя. Чего же ты тогда терялась? Нужно было не со мной любовь крутить, а с братом.
- В тебя влюбилась, дурачок! Я очень соскучилась, сходим сегодня на танцы. Там, конечно, ничего интересного, но хочется увидеться с одноклассниками.
- Мариночка, дорогая, сегодня не получится. Сходи с кем-нибудь, с этой же Юлькой. Мне еще на край света ехать, потом обратно. Машину ставить в райкомовский гараж. Это уже вечер настанет. Я ночи три путем не спал, нет никаких сил еще и на танцы идти. Может быть завтра?
- Петя, мне кажется, или ты стал избегать меня? Между прочим, родители интересуются нашими планами на будущее.
Петра выручили гости, вышедшие гурьбой из дверей. Иван тащил ящик, в котором увозил продукты, Селиван нес корзинку, тоже с гостинцами. За ними шли молодые
Петр наскоро распрощался с Мариной
- Пока, Мариночка! Увидимся завтра.
Вспомнив о чем-то, Петя вернулся в дом, пошел шептаться с Анной Егоровной
- Тетя Аня! Зою положили в больницу. Ну, Зою, которая два дня тут помогала.
- Господи, что с ней? Это из-за того, что она тут топталась на ногах, девочка же беременна, я про нее совсем забыла. И как она?
- Не знаю. Мне ее жалко, тетя Аня! Она такая несчастная. Ты собери передачу, положи, что можно передать беременным. Я вернусь и схожу к ней. Побежал.
Марина, девушка гордая, уже удалилась. Сестры с мужьями уселись в машину, молодые стояли обнявшись, прощаясь с родными Риты. Петр сел на свое место, и гости уехали.
Слава повернул жену к себе лицом, мягко поцеловал в губы.
- Тебе больно, счастье мое? Прости, пожалуйста, меня!
- Нет, совсем не больно, все уже прошло. Пойдем, холодно.
- Не обманывай меня, я же вижу.
- Славушка, это нормально. Недели не пройдет, как все заживет. Пойдем, надо прибраться, печь затопить и проветрить. Весь дом спиртным пропах.
До ворот Селивана доехали, сказав друг другу всего несколько предложений. Распрощались. Иван родню тоже пригласил на тещины блины.
- Дашутка, приезжайте в следующее воскресенье. Ребятишек с собой возьмите, пусть с нашими перезнакомятся. Не дело это не знаться двоюродным.
Анна кисло улыбнулась
- Да, конечно, приезжайте, мы рады будем.
- Посмотрим, как получится, может быть и приедем.
Машина тронулась. Анна проворчала
- Съел Иванушка! Разбежались они. Тоже мне, может быть они приедут! Тьфу!
В кабине наступила тишина. Тихо урчал мотор, похрапывал уснувший на заднем сиденье Иван. Анна печально смотрела в окно. Вот и улетела первая пташка из гнезда. Как-то сложится ее жизнь. Затянула тихонько: «Вьюн над рекой, ой, вьюн над рекой…»
Петр поддержал ее приятным мягким голосом. Допели песню, улыбаясь и поглядывая друг на друга, словно о чем-то мысленно разговаривая. Петр помолчал, глядя на пасмурное небо, на грустные деревья, стоящие вдоль дороги
- Тетя Аня, Вы утром сказали, что Зоя балованная, крученая. Что значит, крученая?
- То и значит, жизнь ее крутила. Зоя ведь Софии не родная дочь
- Слыхал краем уха и что?
- То, что родная мать Зои была моей подругой. Правда, она была немного старше и замужняя, а брат Александра, Василек ходил у меня в женихах.
Анна, оглянувшись на заднее сиденье, понизила голос.
Любила я Васю, но он погиб на войне. Александр вернулся, но его Маша погибла тут. Осталась дочка, Зоя. Ей всего два года было. София ее, как родную вырастила. Баловала, чтобы девочка, не дай Бог, не почувствовала себя неродной.
В деревне народ жестокий. Зое, еще когда маленькая была, кто-то рассказал про родную мать. Потом бабка родная, вернее Марусина бабка стала к Зое приходить и рассказывать, какая София дурная женщина и будто из-за нее умерла Маруся. Вот и получается, крутила жизнь ее, такую молодую.
Петр, ты хороший парень, не связывайся ты с ней, не будет с ней счастья. Я своего Мишу от Ивана родила. В девках родила, а он меня взял. До сих пор народ забыть не может, что он у меня нагулянный.
Есть у нее Мартин, пусть он женится на ней и увезет в свою Эстонию.
- Про Мартина тоже слыхал, он, якобы, Зое сводный брат. Чего же он ее сразу не увез?
- Кто знает, может устроиться сначала хотел. Может не знал о ее положении.
- Не знал! Портить девочке жизнь знал, что от этого дети бывают он, видите ли, не знал. И зря Вы говорите, что Зоя балованная. Я видел, руки у нее к делу идут и по характеру она покладистая.
- Ой, покладистая она! Как же! За два дня и характер успел разглядеть.
- Успел! Никто ее не любит, вот она и такая.
- Уж не знаю, Петр, как еще можно любить. С нее пылинки сдувают, что отец, что мать. С детства как принцессу наряжают, работой тяжелой не неволят.
- Тетя Аня! Девчонка, беременная, юная совсем, два дня с моей мамой вместе, готовила стол к свадьбе. Если бы ее любили, жалели, позволили бы так над собой издеваться?
- Знаешь, никто ее не заставлял. Сама хотела помогать.
- Не заставляли, но и не запрещали. Теперь у людей радость, а она одна лежит в больнице.
- А ты, Петенька, пожалей ее, ох и обернется тебе эта жалость! Вспомнишь тогда мои слова.
- Зачем сразу так-то? Нельзя что ли просто поддержать человека?
- Твое дело, я тебе ничего сказать не могу. Лучше бы свою Марину поддерживал или лучше Галю. Еще лучше, ты к нам в деревню приезжай на выходные. В клуб сходишь, тут девок всяких полно! Высватаем тебе любую.
- Скажете тоже! Я жениться не собираюсь. Мне есть кому зарплату отдавать, и рубашки мне мать стирает. Приехали, тетя Аня, буди своего Ивана.
- Я и не спал. Ты, Петр, не слушай никого. Какая нравится девка, какая по сердцу, ту и бери. Их, девок не разберешь. Иная в девушках тише воды, ниже травы, а выйдет замуж, скандальнее бабы нет.
Про иную говорят, мол верченая, как про мою Анну говорили, а выйдет замуж, спокойнее и добрее бабы не найдешь.
Спасибо, парень, довез. Пойдем чай пить!
- Спасибо, дядя Ваня, тороплюсь.
Выгрузил Петр Ивана с Анной, с их ящиком с гостинцами и поехал обратно, запев громко: «Вьюн над рекой развевается!» И звучала у него эта песня совсем не грустно, а наоборот, задиристо, даже лихо как-то.
Продолжение здесь: Глава 102