Часть III
Продолжаем публиковать воспоминания нашего земляка, командира группы разведчиков партизанского отряда «Мститель», первого на Кубани героя Социалистического Труда Гаврилы Андреевича Худыны. В этом отрывке речь пойдёт о страшном периоде, когда в районе хозяйничал враг, о предателях Родины и о личной трагедии рассказчика.
Фашисты в Северской
«Первыми появилась в станице группа мотоциклистов с автоматами, в касках. Многие были в очках. Они что-то кричали и стреляли по сторонам. Своей бестолковой стрельбой и криком они, очевидно, расчищали улицы для вступления основных подразделений фашистов. Наскочив на группу отступающих в горы раненых бойцов, они сразу же их расстреляли.
На восточной, южной, юго-западной окраинах станицы Северской немцы из 9-й и 73-й пехотных дивизий заняли оборону и начали делать окопы, проволочные заграждения и минные поля. Другие фашистские группы с автоматами врывались во дворы и дома, забирали продукты – яйца, сало, мёд, хватали кур, гусей, свиней.
Под предлогом поиска пленных и партизан вооружённые фашисты врывались в дома, кровавыми руками убийц рылись в сундуках, комодах, шифоньерах. Забирали ценные вещи своим «фрау». Они спешили это сделать ночью, чтобы не опоздать: вдруг на следующий день вступят сюда другие части, и авангарду уже ничего не достанется.
По данным командования фашистских войск группы «А», за время наступательных боёв до предгорья Кавказа они потеряли убитыми около 54 тысяч солдат и офицеров и много военной техники. Врагу не удалось оккупировать в крае Геленджикский, Туапсинский, Лазаревский, Адлерский районы и ряд станиц предгорных районов.
Чёрные дни оккупации
Для Северского района начались чёрные дни под игом немецко-фашистских захватчиков.
16 августа 1942 года фашистами была оккупирована почти вся территория Северского района, кроме горных станиц Убинской, Дербентской, Азовской, Крепостной и сёл Шабановское и Тхамаха. Неоднократно авангардные отряды по 30-50 фашистов на мотоциклах врывались в эти станицы, но каждый раз их встречал дружный пулемётно-винтовочный огонь партизанских отрядов и быстро скрывались.
По фронту от посёлка Энем до станицы Абинской находились 1-я, 4-я, 9-я, 19-я, 46-я, 73-я, 97-я, 125-я, 198-я горно-стрелковые дивизии, а также три румынских отряда под командованием генералов Дрогамину, Раховица, Крестану, два танковых соединения и другие вражеские вой-ска. Все они состояли из отборных головорезов, прошедших путь по всей Европе и по некоторым оккупированным областям нашей страны. Они оставили кровавый след в Белоруссии, южных областях Украины, на Дону и Кубани. При их участии были уничтожены сотни тысяч патриотов Франции, Югославии, Польши, Болгарии и тысячи советских людей.
Гитлеровцы старались запугать кубанский народ, поставить его на колени, заставив беспрекословно выполнять волю фашистов. Но они просчитались, не дождались покорности от потомков вольнолюбивых запорожских казаков. Народы Кубани, Дона, Кавказа, воспитанные коммунистической партией в духе любви и беззаветной преданности Родине, грудью встали на защиту своей земли.
В постоянной тревоге
Первые две недели оккупации казалось, что в станице Северской не осталось никого из местного населения. Только фашисты беспрестанно носились по улицам на своих ревущих мотоциклах и автомашинах. Не появлялось людей на базарной площади, у кино, магазинов. Не было слышно лая собак, их фашисты перестреляли из автоматов в первые дни. Ночью были слышны лишь непонятные крики немецких патрулей да треск автоматных очередей. И снова всё стихало. По линии обороны вокруг станицы всю ночь поочерёдно вели «перекличку» пулемёты, рассекая ночную тьму веером трассирующих пуль да вспышками осветительных ракет.
На оккупированной территории сразу же началась фашистская агитация. На зданиях комендатуры, полиции, управ, на заборах, стенах домов были расклеены угрожающие приказы немецкого командования: за хранение оружия, связь с партизанами, невыполнение приказов немецкого командования, неуплату налогов – расстрел. Жители старались лишний раз не выходить из своих хат, лишь бы не попадаться на глаза фашистам. С вечера до утра запрещалось всякое передвижение местного населения по станице. Каждый встреченный патрулями ночью местный житель будет расстрелян без всякого предупреждения.
Такой мёртвой станица казалась лишь на первый взгляд. На самом деле она продолжала жить своей тревожной жизнью. Женщины скрытно, через смежную изгородь, ходили к соседкам, шёпотом делились новостями. Первые 2-3 недели население оккупированных станиц и хуторов жило мечтами и надеждами, передаваемыми из уст в уста, пока не стали находить в огородах листовки и газеты «Мститель», сбрасываемые ночью из советских самолётов. Газета издавалась походной типографией Северского райкома партии и райисполкома. Осмелели некоторые ученики старших классов, которые начали тайно слушать через самодельные радиоприёмники сводки Совинформбюро, решения партии и правительства.
«Местная власть» и предатели
По приказу вражеского командования появилась «Местная власть» – немецкая комендатура. В каждой станице была управа из предателей и изменников Родине, назначали старост и их помощников. Создавались полицейские участки, конные отряды для борьбы с партизанами и для самообороны. Во все эти органы шли, как правило, обиженные советской властью – бывшие уголовники, потомки кулаков и торговцев, белогвардейцы.
Бургомистром районной управы немцами был назначен бывший сотрудник райфо. Оказалось, что он в прошлом был капитан царской армии, служил у белых. Став районным шефом, он набрал подобных себе и творил злодеяния.
Вся станица была разбита на «стодворки», а те, в свою очередь, на «десятидворки», во главе которых назначили квартальных, а к «стодворкам» прикрепили участковых полицаев. Они должны были следить за каждым двором – кто куда ушёл, кто заходил из посторонних во дворы колхозников. Обо всех наблюдениях докладывали начальству по инстанции. Через них шла отправка жителей на принудительные работы по рытью окопов, ремонту дорог, мостов, сбору продуктов, одежды и особенно тёплых одеял, перин для утепления окопов зимой. Немцы были научены суровой зимой под Ростовом в 1941-1942 годах. В станице свирепствовали более 40 полицаев.
Бывшие мастерские Северской МТС превратили в мастерскую по ремонту автомашин и танков для немецкой армии. Во главе этой мастерской стояли изменники из Львовской МТС. В каждой станице были большие отряды полицаев, на них немцы возлагали, помимо указанных обязанностей, ещё и сопровождение жителей в другие населённые пункты. Так, чтобы из станиц Калужской, Новодмитриевской и других попасть в Афипскую к родственникам, нужно было заявить об этом участковому полицаю. Он составлял список и сопровождал группу, чтобы никто не ушёл к партизанам в лес и не отнёс продукты. Перед переходом досматривали каждую. Вокруг станиц и хуторов, где вплотную был лес, население под руководством полицаев вырубало деревья на расстоянии 50-100 метров, чтобы не было скрытного прохода партизан в населённые пункты, к дорогам и мостам.
Вся свора вражеских приспешников занималась поиском патриотов, грабежами, отправкой населения на принудительные работы, арестами подозрительных, помогала фашистам устанавливать новый порядок. Начиная со старосты и до полицая всю «зарплату» они получали зерном, мукой, живыми овцами, птицей, даже алкоголем. Специально были назначены женщины, которые варили из кукурузы самогонку.
Советские деньги были объявлены недействительными, хотя гитлеровцы усиленно собирали их в виде налогов.
Тысячи расстрелянных
В этот период была объявлена регистрация в комендатуре всего населения от 14 лет и старше. Жителей делили на списки №1, №2 и №3. В список №3 записывали всех «неблагонадёжных». Народ бойкотировал и не шёл на регистрацию. Квартальные и полицаи по несколько раз приходили к ним домой и требовали немедленно регистрироваться.
С населения взимались всевозможные налоги, подати и сборы. Каждый житель должен был сдать для немецких властей 170 литров молока в месяц, пять яиц в неделю, уплатить налог за собаку 110 руб-лей, за кошку – 60 рублей. И с каждого двора общий налог – 300 руб-лей в год.
Во всех станицах, сёлах и хуторах района с конца августа 1942 года начались массовые аресты. В подвалах, сараях станицы Северской ежедневно находилось до 200-250 подозрительных, по мнению фашистов, жителей. На допросах их избивали, подвергали пыткам. «Особо опасных» отправляли в Краснодар в гестапо.
Для уничтожения советских патриотов фашисты сажали их в автомашины-душегубки. Затем трупы вываливали у противотанковых рвов за Первомайской рощей в Краснодаре. Дежурившие узники сбрасывали погибших во рвы, присыпая их землёй. Вечером их самих гитлеровцы расстреливали, а утром новые рабочие их сбрасывали во рвы и принимали новые трупы. Так, только в одном Краснодаре за период оккупации было уничтожено в душегубках более 13 тысяч мирных жителей, в основном женщин, стариков, детей. А всего в крае погибло от рук фашистских палачей 61 590 человек.
При раскопке рвов после освобождения города в феврале-марте 1943-го мне лично пришлось увидеть эту ужасную картину, пока я искал свою семью – жену и двоих детей…»
(Продолжение следует)