Оно подало медленно, переворачиваясь в воздухе, то замирая, то ускоряясь, поэтому Злата успевала его поймать у самой поверхности… не земли – жизни.
Оно было хрупким, настолько хрупким, что его было страшно брать в руки, не то что ловить. Даже малейшее прикосновение, случайное сжатие могло привести к гибели, поэтому-то она не дотрагивалась до него, а нежно…
Что нежно, не придумала.
Оно – это счастье. Быть с ним.
… Они познакомились два года назад. Она провинциальная девочка, скромная, тихая, ответственная… Можно продолжить: добрая, хозяйственная… Милая… Алекс – эффектный, брутальный, самоуверенный, свободный… Москвич… Красивый. Такой красивый, что его можно было любить за синие глаза, дерзкие брови, насмешливо изогнутые губы, нос с горбинкой…
Алексу надоело жить в общаге, сушить носки на батарее, есть жареные пирожки, макароны по-флотски, бесконечную яичницу, спать на сыром белье, драить общий коридор…
– Выходи за меня, – предложил он одинокой двадцатипятилетней чертёжнице, и в тот же день переехал к ней. Они быстренько расписались и зажили тихо, дружно, но невесело.
Первое время Злата летала: ухаживала за мужем, любовалась им, выполняла все его задания: делал проект, нужны были расчёты, чертежи – она помогала, не спала ночами. Такое было счастье, когда хвалил её!
Через год она заскучала: он приходил только ночевать, а она чертила, чертила, чертила… Он был ласков, обходителен и … равнодушен. Она чувствовала это. Он был с ней, но по обязанности. Как долг отдавал или платил за дело. Как домработнице. Как наёмной рабочей силой.
– Алекс, давай в кино сходим? – робко спрашивала она.
– Некогда, надо работать, – он переодевался и уходил. Не на работу.
Она знала, но не могла ему перечить. Любила. До унижения. До умопомрачения. До страха быть брошенной. До ужаса быть одинокой.
Он знал это. Ему нравилась её зависимость. Подчинённость. Преданность. Он не любил. Пользовался.
Всё должно было когда-то закончиться. У неё переполнялась чаша терпения. У него зашкаливало самомнение.
– Заходи. – Алекс пропустил в квартиру блондинку с вызывающей боевой раскраской. Та вошла, брезгливо разглядывая простенькие обои в прихожей, бесцеремонно заглянула в комнату, презрительно усмехнулась.
– Где мои документы? – крикнул он, раздражённо выдвигая ящики тумбочки и со стуком закрывая их.
Злата вышла из кухни, обрадовавшись, что муж пришёл на обед. Увидела незнакомку – замерла. Блондинка посмотрела на неё, как на пустое место, одним пальцем взялась за ручку, заглянула в ванную и шмыгнула туда.
– Что вылупилась? – Алекс разозлился. – Это моя подруга. Мы едем за город, а документов нет! Опять переложила?
– Это кто? – шёпотом спросила Злата, внутри что-то оборвалось.
– Кто-кто… Я сказал: подруга! – он нагло посмотрел на неё. – Не с тобой же мне ехать на юбилей к другу… На себя в зеркало глянь.
Злата посмотрела: бледное лицо, “хвост”, шорты, футболка, руки в муке… Да, с ней не поедешь… Безразличие охватило её. Внутри стало пусто. Холодно. Потом вспыхнуло. Сожгло всё, что осталось в уголках души…
– Что молчишь? Где документы? – Алекс раздражался. Он был хорош: глаза сверкали, на щеках появился румянец, волевой подбородок выдвинулся вперёд, нижняя губа капризно подёргивалась.
Девица вышла из туалета:
– Как ты здесь живёшь? Гадюшник какой-то…
Она ногой закрыла дверь и затрясла мокрыми руками, гримасой выражая презрение.
– Он здесь временно, – незнакомым голосом сказала Злата, вложив в него столько металла, что у Алекса пробежал холодок по спине. – Он переезжает к вам.
– Ко мне? – блондинка захлопала ресницами.
Злата открыла шкаф и скинула одежду мужа на пол. Вытащила чемодан и одним движение заложила туда кучу барахла. Застегнула молнию.
Алекс молча смотрел, не ожидая таких действий со стороны смирной жёнушки.
– Держи! – Злата сунула девице пакет с туалетными принадлежностями и распахнула дверь.
– Выходим! Вы незаконно проникли в чужое жилище. Я прописана здесь одна. Вызываю полицию, – она достала телефон.
Парочка вышла молча.
– Ты дурак? – девка бросила в лицо Алекса пакет. Он не поймал – по полу лестничной клетки разлетелись флаконы, зубная щетка, бритвенные принадлежности… Блондинистая подруга заскочила в лифт, обложив друга матом.
Алекс оглянулся на дверь квартиры: “Что это было?”
Там остались борщи, тёплая постель, чистые носки, бесплатная помощница… Позвонил. Тишина. Сел на чемодан. Постучал: "Откроет!"
… Злата сидела на полу, подпирая дверь и прислушиваясь к звукам.
– Только не открывай! Только не открывай! – держала она оборону против малодушного существа, вылезшего неизвестно откуда и ковыряющего мозг.
Вокруг валялись острые осколки счастья, из которых легко можно было выложить слово “одиночество”.