Еще раз про любовь. СССР, 1968. Режиссер Георгий Натансон. Сценарист Эдвард Радзинский (по собственной пьесе «104 страницы про любовь»). Актеры: Татьяна Доронина, Александр Лазарев, Олег Ефремов, Елена Королёва, Александр Ширвиндт и др. 36,7 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Георгий Натансон (1921–2017) поставил 14 полнометражных игровых фильмов, восемь из которых («Шумный день», «Всё остаётся людям», «Палата», «Ещё раз про любовь», «Старшая сестра», «Посол Советского Союза», «Повторная свадьба», «Валентин и Валентина») вошли в тысячу самых популярных советских кинолент.
Георгий Натансон получил известность именно экранизациями популярных пьес. В данном случае речь шла о пьесе Э. Радзинского «104 страницы про любовь», покорившей советские сцены 1960–х.
Зрители встретили мелодраму «Ещё раз про любовь» очень тепло. И эту точка зрения нашла свое отражение в рецензии кинокритика Всеволода Ревича (1929–1997) в «Спутнике кинозрителя»: «Тема человеческой доброты, сердечности, понимания, «коммуникабельности» — вот главное в «Еще раз про любовь». В общем, это фильм о людях, которые могут и умеют глубоко и сильно переживать, а значит, о счастливых людях: несмотря на то, что в нем есть и слезы, и неразделенное чувство, и трагедия» (Ревич, 1968).
Кинокритика Андрея Зоркого (1935–2006) фильм «Ещё раз про любовь», напротив, весьма разочаровал: «Искусство – это раздумье над жизнью человека, над ее смыслом, а не над трагическими превратностями авиаполета. Режиссер Г. Натансон, очевидно, должен был показать свое понимание жизни и любви героев. Он ограничился пересказом сюжета. И его банальные внешние предметы отснял очень серьезно, очень тщательно. … Да, нам очень жалко Наташу. И жалко еще, что не получился настоящий рассказ о любви» (Зоркий, 1968: 2).
Точку зрения Андрея Зоркого поддержала и кинокритик Инна Левшина (1932–2009), утверждая, что «художественный и нравственный потенциал фильма («Еще раз про любовь» – А.Ф.) так и остался на уровне житейской истории, положенной в основу сюжета. Огромный успех у зрителя не мешает этому фильму стать для нас примером неудачи в искусстве. … Думаю, что воспитанный театром актерский магнетизм Дорониной и Лазарева сыграл немалую роль в успехе фильма «Еще раз про любовь». Причины неуспеха этого фильма – в полном отсутствии хоть какой–то самостоятельной мысли, хоть какого–то образа, хоть какой–то попытки режиссерского, кинематографического прочтения пьесы» (Левшина, 1969: 148–149).
Кинокритик Денис Горелов уже в XXI веке иронично написал, что фильм «Ещё раз про любовь» «расчетливо дезавуировал высокие и сильные заблуждения уходящего десятилетия, все мужественные бытовые клише, почерпнутые преимущественно на популярных в ту декаду неделях французского кино. Галстучный Евдокимов явно и умело красился под Монтана, держал одну руку в кармане, другой курил, говорил дерзости — и был ходулен и нелеп в этом позерстве, и вдвойне символичным казалось то, что впервые Наташа заприметила его в Политехническом, мекке шестидесятничества. Нескладная вечеринка физиков стала карикатурой на все настырно легкие шабролевско–кайаттские пати с танцульками, шерри и игрой в правду — такой же гадостью, как тогдашнее задушенное остроумие, обращение «отцы» и самоуверенность высоких мужчин. И выспренние цитаты из Экзюпери ложились аккурат не к месту, и жерарфилиповский понт: он в профиль, она анфас, смотрит в сторону, воротники подняты — был не горем гонимых влюбленных, а взаимоотчуждением близких людей» (Горелов, 2018).
Поклонников у этого фильма и сегодня очень много:
«Самое острое впечатление пронзило, конечно, в первый просмотр. У меня было только предвосхищение любви... Ещё ничего не знала, никого не любила… Эта мужская сила, напор, обаяние героя Лазарева... Естественно, с годами многое воспринимается уже не так остро. Но фильм всё же стоящий! Никогда не нужны спецэффекты, чтобы задеть за живое» (Форествич).
«Фильм «Еще раз про любовь» я смотрел два или три раза. Он мне сразу понравился даже более того. Мне очень нравится манера говорить у Татьяны Дорониной – это очень редкий талант. А, скорее всего, она такая и в жизни. Поэтому человек не играет, а живет. Все очень естественно, искренне, сердечно. Мне очень полюбилась Наташа. В ней столько света теплоты. И главный герой – Александр Лазарев и она. А как Наташа пела, играя на гитаре. Какая замечательная песня про солнечного зайчика. А финал фильма был очень неожиданный для меня. Я не хочу. В аэропорт пришел любимый Наташи, и пришла ее подруга. «А где Наташа?» «Она не придет». И у меня сразу потекли слезы» (Валера).
«А мне в этом фильме просто безумно нравится Лазарев. Внешне очень стильный герой, внутренне – очень сложный герой. Потому что мужчина со столь развитым мозгом простым быть не может. И может, грубовато, но как женщине было приятно смотреть, как героиня (выражаясь современным языком) его "дожала". Потому что полюбила по–настоящему. И он, этот ироничный циник, холодновато–спокойно во всем уверенный умнейший технарь–физик, поверил в это. И сам от этого обалдел. Обалдел, потому что поверил – любовь есть! А он не верил. И нежность есть, о которой он так проникновенно говорил. Открытие для себя сделал физик. А финал просто жуткий. Думаю для того, чтобы верили и берегли любовь» (Антонова).
Но есть и зрители, полностью отвергающие фильм: «Неохота пересматривать фильм... Он мне, если честно, совсем не нравится именно из–за нелепостей. Нелепые диалоги, нелепые разборки, ссоры, еще более нелепые "встречаться не будем" – и тут же встречаются (как один из примеров). Уж если ты решилась на интимные отношения (как положено, на третий раз), почему ж, "не будем встречаться"?!» (Морская пена).
Киновед Александр Федоров
Романс о влюбленных. СССР, 1974. Режиссер Андрей Кончаловский. Сценарист Евгений Григорьев. Актеры: Евгений Киндинов, Елена Коренева, Ия Саввина, Ирина Купченко, Александр Збруев, Владимир Конкин, Николай Гринько, Роман Громадский и др. 36,5 млн. зрителей.
Режиссер Андрей Кончаловский поставил 23 полнометражных игровых фильма, но только двум из них («Романсу о влюбленных» и «Дворянскому гнезду») удалось войти в тысячу самых кассовых советских кинолент.
«Романс о влюбленных» – синтез мюзикла с бытовой мелодрамой стал самой кассовой советской картиной Андрея Кончаловского.
Как это обычно бывает, во времена выхода «Романса о влюбленных» в прокат мнения кинокритиков существенно разделились.
Кинокритик Юлий Смелков (1934–1996) был убежден, «что именно бедность драматургического материала заставила А. Михалкова–Кончаловского прибегнуть к такому громоздкому ложно–поэтическому антуражу – без него смотреть фильм было бы просто–напросто скучно. Видимо, чувствуя это, режиссер собрал в своем фильме множество зрелищно привлекательных и рассчитанных на эмоциональную реакцию зрителя кадров и эпизодов. … Герои становились в позы и произносили слова, которые, вероятно, им казались высокими и значительными, но вызывали чувство недоумения… Именно чувство поэзии изменило, на мой взгляд, постановщику, и получился фильм, в котором она превратилась в орнамент, в средство украшения, в набор приемов. То есть перестала быть поэзией» (Смелков, 1975: 13).
С Юлием Смелковым спорила кинокритик Инна Лёвшина (1932–2009): «Мне кажется, что зрители, принявшие «Романс…», идейный строй фильма, плакали другими слезами: фильм стряхнул, вырвал из обыденности, превратил привычные слова в понятия, полные смысла и значения. Фильм разбудил в душе ближе или дальше спрятанную под буднями готовность к огромной любви и высокой духовности. Мне кажется, что слезы, пролитые в «Романсе…», – это слезы самопознания, ощущения прекрасного в себе самом, в окружающей жизни. Вызвать такие слезы – самый высокий долг, который может выполнить искусство перед лицом своего зрителя» (Левшина, 1975: 13).
Не скупился на похвалы и кинокритик Евгения Громов (1931–2005), писавший, что фильм «Романс о влюбленных» «по–настоящему талантлив и значителен. Это глубоко поэтическое раздумье о любви и долге, о смысле жизни» (Громов, 1976: 82).
Наиболее объемную и глубокую рецензию на «Романс о влюбленных» написал кинокритик Александр Липков (1936–2007), отметив, что «пожалуй, ни один из наших режиссеров так не подвержен воздействию самых разнообразных кинематографических веяний (если хотите, даже мод), как Андрей Михалков–Кончаловский. Он и сам, не скрывая, говорит о том, как повлияли на его прежние картины Куросава, Бергман, Феллини. Так что и критикам не потребно большого умственного усилия, чтобы найти в «Романсе о влюбленных» отголоски «Шербургских зонтиков», картин Де Сика или еще кого–то (диапазон для выбора на редкость разнообразен) и на том основании сурово пригрозить пальцем за отсутствие своего лица, за подверженность «влияниям чуждого Запада». Но стоит присмотреться к фильму … повнимательней, попристальней, вникнуть в суть, и тогда, быть может, откроется иная картина – не переменчивости, а постоянства, удивительной, давней и прочной приверженности художника одной внутренней теме, верности своему лицу. … сочетание любви и боли, печали, мужества и надежды, которым меня волнует, радует, а в лучших своих кусках и потрясает «Романс о влюбленных» (Липков, 1975: 73, 84).
Уже в XXI веке С. Кудрявцев вполне резонно, на мой взгляд, писал, что картина «Романс о влюбленных» «сопрягала в себе поэзию и прозу, возвышенность чувств и приземленность поступков сникших, разуверившихся в любви героев. И четко делилась на две части – мало кто даже из числа сторонников фильма принимал сразу обе половинки "слоеного пирога", сотворенного Кончаловским. А немалый успех в прокате (особенно для такой необычной работы, все–таки сложной по стилю и смущающей не из–за смелых эротических моментов, а благодаря эстетике верлибра и мелодекламации) в какой–то степени подлил масла в огонь споров по поводу "Романса о влюбленных". Но знаменательно, что он занял место в итоговой таблице советского кинопроката между лирическими музыкальными комедиями "Песни моря" и "Девушка без адреса", а с другой стороны – оказался по соседству с более социально–мелодраматичными лентами "Молодые" (откуда как раз перешел исполнитель главной роли Евгений Киндинов, для некоторых критиков – абсолютно неудачно выбранный на роль Сергея) и "Еще раз про любовь". То есть выстраивается некий типологический ряд любовных историй по–советски. И тщательно сконструированный, впрочем, не лишенный искренности, даже запальчивости переживаний фильм "Романс о влюбленных", в корне ломая прежние представления о любви в кино» (Кудрявцев, 2006).
Зрители готовы спорить о «Романсе о влюбленных» до сих пор:
«Роскошный, завораживающий и оглушающий фильм и музыка. Потрясающе реалистичная игра всех без исключения актеров, несмотря на многие условности (в том числе ненатуральную речь (верлибр, мелодекламация) героев» (С. Гривна).
«Необычно яркий, поэтический, может быть, вдохновленный "Шербурскими зонтиками" фильм, где даже наш мрачный "датский принц" Смоктуновский в роли полусказочного трубача, придающий дух волшебства любви картине, вызывающей искреннее сочувствие влюбленным героям перед неизбежностью обыденной прозы» (Клацеткин).
«А мне фильм не нравится. Когда чуть прошло время и волнения от спокойствия в обществе улеглись, то стало очевидно, насколько конъюнктурный получился фильм. Во всяком случае, для меня. Вся «романтика» и поведение персонажей обманчивы… Неестественная картина взаимоотношений. Все чувства утрированы и словно при открытии шампанского стремятся обратиться в брызги» (Селпет).
Киновед Александр Федоров