В 2014-м году, завершая одну из программных статей о путях новой России, Александр Гельевич Дугин написал следующее: «Россия будет или русской, то есть евразийской, то есть ядром великого Русского Мира, либо она исчезнет. Но тогда уж лучше пусть исчезнет все. В мире без России просто незачем жить». Через четыре года практически то же самое прозвучало из уст президента страны в его интервью журналисту Соловьеву: «Зачем нам мир, если в нем не будет России?».
Мощное заявление. Тяготеющее к беспощадным в своей определенности нордическим нормам. И на животрепещущую тему. По одной этой фразе уже можно судить о том, насколько развиваемые Дугиным идеи воздействуют на человека, от которого в огромной мере зависит жизнь страны и её населения. Поскольку от забот, попечения и надзора государства никому из нас уйти не дано, то, получается, что высказываемое Александром Гельевичем сказывается, в том числе, на наших личных судьбах.
Влияние со стороны Дугина ощущается не в одном этом публичном высказывании нашего руководителя. Иногда создается впечатление, что тексты его программных речей пишет сам Александр Гельевич. Удивительным кажется лишь отсутствие в путинских выступлениях ссылок на Ницше и отсылок к работам последнего. Уж в чем, в чем, а в Ницше у Дугина недостатка нет. Что ж, сочтем данный факт необъяснимым курьезом.
О взглядах персоны, заметно влияющей на руководящие умы страны евроазиатской идеи, а через них – на политику и судьбы нашего государства, мне и хотелось бы сегодня поговорить. Сразу оговорюсь: за всю мою жизнь обнаружить меня окучивающим философскую грядку было бы крайне сложно. Единственным предметом, который я завалил за годы своей университетской учебы, оказалась как раз философия. Причем зачет по ней был последним за весь пятилетний факультетский курс обучения перед уходом на написание диплома. Мне даже не стыдно признаться, что пересдал я данный предмет, прибегнув к списыванию. И это тоже был первый и последний случай подобного рода за все мои студенческие годы.
Сделанная оговорка не более чем репер, дающий вам возможность прицениться к уровню философской подготовленности (неподготовленности) автора. И всё равно, я нахально полагаю, что каждый человек имеет право на собственное мнение. Другое дело, что цена высказываемого разными людьми разная. Вот я и надеюсь, что, сделав затравку, услышу от вас нечто полезное и поучительное для себя.
Дугина везде представляют в первую очередь как философа, а потом еще кого-то, а потом еще... Я не хотел бы тихой сапой подтягивать такого нефилософского себя к философу Дугину, воспользовавшись тем, что у признанного гуру нет профильного образования (а злые языки говорят, что и мелиоратор он липовый). При этом искренне полагаю, что самообразованием можно достичь невероятно многого, а также ясно вижу у Дугина безошибочно угадываемый философский подход к поставленным им «на попа» вопросам и большую начитанность по философской тематике.
Не знаю, как вы относитесь к вечному сравнению «чайников» и профессионалов. Давайте сразу согласимся по умолчанию, что если я (или даже вы) попробую потренироваться со скальпелем и зажимами на кошечках или мышечках, то, все равно, к операции на человеке меня (или даже вас) разумно будет не подпускать. Хотя бы просто потому, что цивилизация выработала соответствующие барьеры для защиты чрезвычайно важных вещей – здоровья и жизни человека. А в давние века энтузиасты вовсю практиковали без диплома. Пусть и с разным успехом.
Что касается философии, то «любомудрие» могло бы присутствовать в каждом человеке от рождения. Человек постигает мир, анализирует, сравнивает, обобщает и т.д. Но большинство из нас ограничивается прикладным эффектом работы своего ума. Даром что сфер приложения результатов этой работы в жизни хватает с избытком.
Однако есть люди, которые от рождения испытывают интерес к тому, чтобы разобраться до самых глубин, как устроена и на чем зиждется эта штука - его жизнь, представляющая собой подарок, о котором он не просил. Стоп. Не буду дальше развивать данную линию. Иначе возникнет вопрос: а кто этот тот, который «не просил», если изначально никого не было? И начнется та самая философия, которую, извините, я оставлю любителям пофилософствовать. Ох уж эта философия: подстерегает нас на каждом шагу, и с ней приходится держать ухо востро. И все же, если это подарок, то почему его не разобрать, чтобы понять, как он устроен?
Итак, есть люди, которые от рождения… Всем известно выражение, применяемое к детям определенного типа, - «маленький философ». Вот таким маленьким философом, мне кажется, был в детстве Александр Дугин.
Противопоставление «чайники» - профессионалы» – это не только к философам. Жаргонное употребление слова, обычно обозначающего сосуд с ручкой для кипячения воды, я впервые услышал применительно к водителям-любителям. Считается, что профессионал водит лучше любителя. Это верно. Но не всегда. Случается и наоборот.
Возьмем работу переводчика. Есть билингвы, есть люди, живущие в языковой среде. В чем-то они даже превосходят среднего профессионала. Наиболее способные из них могут обскакать и большинство профессионалов. Нет у них одного – так называемой базы. А обладающий базой более адаптивен, более восприимчив к деталям. Он не только вообще шире видит любую возникающую проблему, но он также легче ориентируется в неизвестном, лучше реагирует на неожиданное.
Я не говорю, что базу эту нельзя приобрести за счет самообразования. Можно. И тогда любитель становится таким же профессионалом. Но все ли, пользуясь данными судьбой бонусами, готовы с высот своего положения терять время на детали, кажущиеся им давно освоенными, а то и несущественными?
Вы извините, что я сосредоточился на переводчиках. Чтобы подойти с рассматриваемой стороны к дугинскому творчеству, я попытался проиллюстрировать свою мысль реалиями знакомого мне дела. Уж не на примере же философии мне это делать!
Итак, философ Дугин. Еще раз повторю: я высказываю свое личное мнение. Начну с того, что в любой статье неизменно привлекает мое внимание – с языка публициста. Следует отметить: язык его жив и красочен, что далеко не всегда встретишь у пишущих на философские темы. Легко допущу, что в поддержании стройности композиции ему может оказываться помощь со стороны редактора, - так же, как и в стилистическом приглаживании написанного. Но авторскую экспрессию, столь свойственную Дугину, ни один редактор за него вводить не будет. Будучи неотъемлемой от языка Дугина, она несомненно оживляет излагаемое им
Выше я уже упомянул, что Дугин большой поклонник Ницше. О немецком философе он написал известную статью «Фридрих Ницше – путь к Сверхчеловеку». В этой работе Дугина, в которой он следует за Ницше, ярко проявляется свойственный ему отрыв от человеческого – во имя метафизического. Ницше большой философ, и его никак не обвинишь в однообразности - он многогранен. Но Дугин воспринимает и выделяет у Ницше то же, что и известный поклонник этого философа Адольф Гитлер.
Дугин – враг гуманизма. Свою позицию он представляет весьма цветисто. Его стиль способен привлечь читателя. Но метод оказывается неубедительным, потому что цветистость Дугина - всего-навсего ширма, призванная скрыть неубедительность доводов. Лично я признаю цветистость тогда, когда она преследует честно заявленную цель полюбоваться красотой слова, фразы, поворота мысли (что поделаешь, я филолог). Признаю цветистость тогда, когда она призвана расцветить, сделать более живой мысль. Не признаю её, когда она претендует на выражение некой мысли – и обманывает. Во многих подобных случаях у Дугина или нет мысли, или создается жесткая, заданная конструкция, имитирующая мысль. Это – на всякий случай – касается многих пассажей упоминаемой дугинской работы.
Дугин следом за Ницше устремляется высоко в горние страты. В учении философа он полностью принимает и даже выдвигает на первый план деление всей породы людей на господ и рабов. Читая дугинские строки, ясно ощущаешь не заявленное прямо, но сквозящее в написанном убеждение автора, что любое сострадание к конкретному человеку – свойство рабов.
Совсем недавно, 25 июля с.г. на платформе «Царьград» опубликована последняя из прочитанных мной работ Дугина под заглавием «Директива Дугина: победа и справедливость. Принципы». В ней он вновь воспаряет ввысь, отрываясь от человека, и веру свою возлагает на одну лишь стихию, состоящую из людей в роли её элементов. При этом стихия, в его ощущении, подпитывается не индивидуальным человеческим, а коллективным (внушенным). Для того, чтобы поставить этот поток на уровень стихии, необходимо гомогенизировать нутро массы. Каковы методы? Вряд ли философ Дугин хоть сколько-нибудь далек от истинно генеральской простоты депутата Гурулева или философии массовых классовых вивисекций в прежние времена. Не по-философски горяч Александр Дугин по отношению к либералам вообще, а также к часто упоминаемому им передовому либеральному отряду - «пятой колонне», которой, естественно, не место в потоке, направляющемся в счастливое новое (на правильных, старых ободьях) будущее.
Для Дугина начальной единицей отсчета является народ. Именно народ: единичного человека, личность он не признает за её малостью и неудобностью для осуществления крупных дел. Но и народ выступает у него абстрактной единицей – и именно операционной единицей, несравнимой с числами. Числа - это то, для чего предназначен "народ". А взаимоотношения между "гражданином" и "народом" у него представлены следующим образом: «Так как Россия представляет собой масштабное стратегическое образование, то управление ее стратегическим потенциалом должно быть сосредоточено в руках небольшой группы или отдельного лица, как бы он ни назывался — президентом, монархом, Высшим Советом, вождем и так далее… Понятие «народ» должно быть взято как основная юридическая категория, как главный субъект международного и гражданского права… Гражданин, индивидуум юридически ответствен перед своим народом».
Дугин громит современную европейскую культуру, этические основы жизни современного европейца. «Европейский нигилизм — еще прикрытый этикой, гуманистической теологией и фальшивым псевдохристианством — разверзает свою страшную пасть. Чтобы объявить об этой катастрофе во всеуслышанье, чтобы довести до конца все содержащиеся в ней выводы надо обладать невероятной чистотой, удивительным мужеством и героической стойкостью...».
Читая Дугина и подобных ему, ощущаешь, что тотальное неприятие ими Европы утилитарно. Через критику не нравящихся им сторон жизни современного западного общества они исподволь (да и не исподволь - как это делает Дугин) подводят читателя к мысли о никчемности исторического опыта европейских стран, о его непригодности для России, вооруженной самыми передовыми (традиционными, средневековыми) средствами для движения вперед (к истинному средневековью). А уверовав в завидный путь России, настоящего светоча мира, и другие, глядишь, к ней прильнут.
Вот что интересно: насколько я помню, даже русские почвенники не жили тотальным конфликтом со всем западным, а великим русским умам не была свойственна та узость, которую показывает в своих воззрениях Дугин. Впрочем, весь нынешний пафос и Дугина, и поверивших ему политиков безоговорочно и однозначно направлен против ненавистного и мешающего им Запада. Вон даже появились публикации, сделавшие Антанту зачинательницей Гражданской войны в России. Или вспомним известное высказывание влиятельного покровителя Александра Гельевича о смирении Александра Невского перед Ордой, но при этом ярой борьбе против ненавистного и в те времена Запада. Однако, я не буду сильно настаивать на том, что Дугин так уж чему-то учил пресловутую политическую элиту. Наверное, налицо факт соития в ситуации, когда рыбак рыбака…
Интересный момент: на мой взгляд и по моим ощущениям, учение Ницше само по себе совершенно антихристианское. Дугин якобы религиозен. Религия, по его прикидкам, – один из столпов настойчиво проповедуемого им нового (старого) русского мира. Но в противопоставлении Сверхчеловека Богу, в реально предпринимаемой попытке подмены одного из них другим Дугин ни на йоту не отходит от ницшеанской теории. Наоборот, он всячески в этом отношении стремится её возвысить. Или религия для Дугина просто удобный инструмент – все для того же, для слития человеков (преимущественно рабов) в направляемый господами поток? Куда направляемый? Куда нужно.
При чтении дугинских работ не оставляет ощущение самоуверенности автора и его мании величия. Ни одной искорки спасительной для человека самоиронии. Не случайно Дугин воспевает прозрение Ницше, направленное на ощущение собственной гениальности. Для Дугина, как никто и нигде понимающего гения философии, это одновременно логичный перенос чувства на самого себя. Говоря о Ницше, он говорит о себе.
Нельзя не отметить развязность и нахрапистость Дугина, столь несвойственные истинным философам. Но что говорить, он творит не для мелкой сошки. О президенте я уже упоминал, но есть еще и действительные и будущие генералы из Академии Генштаба, которым он успешно передавал выпестованное им знание. Тем такой стиль должен быть мил и понятен.
О неспокойном поведении Дугина в общественной жизни свидетельствует немало фактов. В частности, после присоединения к России Крыма он посетил самопровозглашенную ДНР и 6 мая 2014 г. в интервью местному интернет-телеканалу ANNA-News произнес нашумевшее: "Убивать, убивать, убивать украинцев, говорю вам, как профессор МГУ"!
Кто не помнит его проект «захвата Европы»! А после "оранжевой революции" в Киеве Дугин получил карт-бланш на создание ЕСМ, Евразийского союза молодежи - неоопричнины, как он сам ее определил: "Мы имперостроители новейшего типа и не согласны на меньшее, чем власть над миром. Поскольку мы - господа земли, мы дети и внуки господ земли. Нам поклонялись народы и страны, наша длань простиралась в полмира, а подошвы топтали горы и долины всех континентов земного шара. Мы все вернем назад". Это из "Катехизиса члена ЕСМ".
И вот что после всего этого я хочу сказать, друзья мои. Читая статьи Дугина, я не раз вспоминал самодеятельного философа Князева из «Штрихов к портрету» любимого мною Василия Макаровича Шукшина. У того тоже человек был для государства. Есть огромная разница в образованности Князева и Дугина, в занимаемом каждым из них месте на общественной лестнице, в степени признания обществом и пр. Но истовость и твердолобость Князева не убивает в читателе сочувствие к этому нескладному человеку. Идеи и поведение Дугина рождают во мне полное неприятие и человеческую к нему неприязнь. Единственный момент, когда я испытал к нему сочувствие, был связан с потерей им своей дочери. Но сам по себе Дугин в этом «не виноват». Князев, конечно, не Дугин. Но кто может поручиться, что, пойди в князевской жизни дела по-дугински, он тоже не стал бы Дугиным? А еще я думаю, что когда-то Дугин, возможно, был тем самым Князевым.